Чёрный молот. Красный серп. Книга 1

Лагерный барак встретил застоявшимся воздухом, и воспитатель Михаил Васильевич первым делом велел открыть все окна. Лёвчик и Яша по просьбе родителей попали в один отряд и заняли койки рядом. Мальчишкам в лагере понравилось. Даже утренние линейки с построениями вызывали чувство принадлежности к чему-то большому и важному. Ведь они как взрослые вместе со всем пионерским отрядом осуждали выявленных нашими доблестными органами врагов народа и дружно скандировали: «Врагов расстрелять! Врагов расстрелять!» А маршировки под речёвку – вот где они чувствовали себя передовым отрядом сталинской гвардии!

Кто шагает дружно в ряд?Детский Сталина отряд!Раз в ногу, в ногу раз —Горе всем врагам от нас!Общим строем, пионерТы для всех детей примерМы колоннами по мируИ в Европу и к Памиру.Там, где вместе дружно ступим,Коммунизм для всех наступит

И ещё одна, любимая Лёвчика.

Красный серп и чёрный молот,Коммунизм наш очень молод.Не согласен с властью нашей —Перемелем в пыль и кашу!К стенке мы врагов поставимИ трудиться всех заставим.Армии сильнее нет,Завоюем целый свет!

Лёвчик с радостью представлял, как врагов перетирают сначала в кашу, желательно манную, ту, что противно растекалась по тарелке каждое утро, а потом кашу перемалывают в пыль, а он, Лёвчик, держит эту пыль в кулаке, потом раскрывает его, дует, – и всё, больше нет врагов у советской власти, Лёвчик их всех сдул! А потом война! Ну кто же не хочет стать героем? Ружья и сабли, сначала деревянные, а подрастут, и настоящие дадут. Ну тут уж держись, мировая буржуазия! От Лёвчика не скроешься!

Походы на речку и игры в футбол, новые друзья и детские шалости, как, например, залезть в комнату к девочкам и попробовать намазать их зубным порошком, слегка разведённым водой до состояния кашицы. Однажды мальчишки на дневном сне решили намазать всех заснувших. Лёвчик как старший брат весь сон оберегал Яшу, который спокойно посапывал. Отключился он только на несколько минут перед подъёмом. Проснувшись, он увидел Яшу, спокойно спящего на животе, а на спине красовался аккуратно нарисованный зубным порошком крест. Все неспавшие мальчишки хихикали, но никто так и не сознался. После подъёма Лёвчик повёл брата отмываться. Глянув в зеркало, он увидел свою физиономию с нарисованными очками и усами. Переведя взгляд на грудь, увидел нарисованную шестиугольную звезду. Пришлось отмывать не только брата.

Не разрешалось уходить за территорию, но мальчишкам всегда хочется приключений, и несколько человек перелезли через ограду. В процессе прогулки мальчишки разделились, и Лёвчик с Яшей остались одни. По пути к лагерю они набрели на земляничную поляну.

Это было какое-то волшебство. Опустившись на четвереньки, мальчишки ползали от кустика к кустику, собирая некрупные, но сладкие ягоды. Наевшись вдоволь, они вернулись в лагерь и договорились хранить в секрете месторасположения поляны и вернуться на неё через три дня, прямо перед родительским днём, чтобы удивить дедушку и бабушку. Так они и поступили. Перед походом взяли тихонечко в столовой миску, намереваясь впоследствии её вернуть, и отправились на поляну. Их ожидания полностью оправдались – поляна была усеяна красными спелыми ягодами. Мальчишкам так хотелось порадовать бабушку и деда, что они, почти не попробовав, всё складывали в миску. Наконец миска была наполнена, и мальчишки вернулись в лагерь, прошли в свой барак, прикрывая миску от чужих глаз снятой с Яшиных плеч майкой. Миску пристроили в тумбочке и отправились на обед. Бабушку и деда ждали во второй половине дня. Уже на выходе из столовой к ним подбежал их новый друг Тимофей и сказал:

– Там большие мальчишки едят вашу ягоду.

Лёвчик и Яша бросились к бараку. Белобрысый Генка, самый большой пацан в отряде, и несколько его дружков не спеша, с глумливыми улыбками протягивали руки к миске с земляникой и медленно отправляли нежные ягоды в противные рты. Лёвчик вскипел и бросился на обидчиков, стараясь хотя бы забрать то, что осталось. Но проворный Генка выскочил навстречу и оттолкнул его. Лёвчик упал и содрал кожу на локте. Поднявшись, он пошёл прямо на Генку с глазами, полными слёз, и, остановившись напротив него, выпалил прямо в лицо:

– Ты белый! Такие, как ты, в Чапая стреляли!

Генка на такое сравнение обиделся и влепил Лёвчику оплеуху. Лёвчик плюнул обидчику в лицо и схлопотал ещё одну. После этого вмешались другие мальчишки и растащили их. Точнее сказать, оттащили Генку от Лёвчика.

– Ну ничего, еврей, мы с тобой ещё встретимся, – злобно прошипел Генка.

Бабушка с дедом вскоре появились, и мальчишки с визгом накинулись на них, расспрашивая, когда же вернутся мама с папой и как дела дома, как поживают их дружки и все соседские собаки. Они уединились в тенистой беседке, и бабушка достала гостинцы.

– Вот, дети, поешьте свежей клубнички! – Бабушка достала из широкой сумки две одинаковые чашки, доверху наполненные крупными красными ягодами, заранее промытыми и с оборванными хвостиками. Мальчишки переглянулись. Они договорились не рассказывать взрослым о происшествии. Покончив с клубникой, принялись за яблочный пирог. Бабушка Клара была мастерицей, и пироги и пирожки всех видов всегда выходили у неё на славу. Вскоре мальчишки наелись до отвала и отправились показывать взрослым их барак, а после футбольное поле. По окончании визита взрослым пришлось забрать с собой часть еды, т. к. мальчишки, памятуя о судьбе клубники, ни в какую не хотели ничего оставлять.

Возвращаясь домой Самуил Шаевич сказал жене:

– Видишь, Клара, я же говорил, что их хорошо кормят.

– Ты оказался прав. Не переживай, ничего не пропадёт, ведь ты же любишь мои пироги.

– Конечно, дорогая. И тебя очень люблю.

Довольные, они вернулись домой. После отъезда Мани, Давида и мальчишек, дом опустел. Было непривычно тихо. Зато Самуил Шаевич стал уделять супруге больше времени, они гуляли вместе вечерами и вспоминали молодые годы, возвращаясь довольными и помолодевшими.

К Кларе Лазаревне заглядывали подруги, с которыми они устраивали посиделки с чаем и печеньем. Иногда пели. Любили песни Клавдии Шульженко, Александра Вертинского и Петра Лещенко. Слушали на патефоне старые пластинки с песнями француженок Люсьен Буайе и Элиан Сели. Пластинки были довольно заезженные, но очаровательные мягкие голоса проникали в душу и настраивали на романтический лад, унося женщин в их мечтах в далёкую прекрасную Францию. Если были еврейские подружки, то обязательно ставили пластинку Софи Такер с песней «Аидише мама». И каждая сидела, внимая волшебным словам «Майн идише мама, эз гибт нит бэсэр ин дэр вэлт» – «Моя еврейская мамочка, лучше тебя нет на целом свете». И каждая вспоминала свою единственную, дорогую еврейскую мамочку, которая всегда готова ради детей отдать всё самое дорогое, включая жизнь, ибо что значит жизнь еврейской мамы без её любимых детей, даже если у них самих есть уже собственные дети. И каждая из них уже давно была той самой аидише мамой, принявшей эту вечную эстафету – растить и любить детей и обожать своих внуков. Ибо внуки – это мстители. Они отомстят нашим детям за наши бессонные ночи и за все грубости, которые они нам наговорили. И что может быть важнее, чем любить своих мам, мужей, детей и внуков? Ради чего жить еврейской женщине, если рядом нет того, что составляет смысл её жизни?

Однако через несколько дней дома без предупреждения появились Лёвчик с Яшей, решившие, что не хотят больше терпеть побои от Генкиной компании. После происшествия с земляникой Генка с дружками просто не давали им проходу. И в один день они знакомым путём выбрались из лагеря, добрались до дороги и на попутной машине вернулись в город. Клара Марковна первым делом побежала звонить в лагерь, чтобы мальчишек не искали. Потом вернулся с работы Самуил Шаевич, выслушал рассказ внуков, пообещал назавтра съездить за вещами. Мальчишки наотрез отказались вернуться в лагерь, и их оставили в покое, разрешив быть предоставленными самим себе на время, пока взрослые на работе.

За период после посещения в лагере и до возвращения мальчишек произошёл маленький смешной эпизод. На следующий день после родительского дня был футбольный матч на первенство лагерей, и весь лагерь отправился болеть за свою команду на территорию нейтрального, уже вылетевшего из чемпионата лагеря. Шли лесочком, потом полем и, проходя мимо 29-го разъезда, Лёвчик увидел знакомую фигуру Сарафаныча.

– Привет, Сарафаныч! – поприветствовал он старого знакомого.

– Сарафаныч! Сарафаныч! Сарафаныч! – подхватили другие дети.