Черный оазис

Спина Горина выгнулась от напряжения. У него снова перед глазами возникла картина неуклюже ковыляющей девушки на высоких каблуках, которая когда-то привиделась ему. Опять на асфальте от каблуков оставались едва заметные красные пятнышки, от которых исходил перенасыщенный запах крови. Артема начало мутить, изо рта его пошла пена.

— Погоди, я сейчас! — парень торопливо отстегивал наручники на руках Горина и развязывал его ноги.

Артем сел, спустив затекшие ноги на пол, и принялся разминать опухшие кисти рук. Его все еще подташнивало. Он достал из кармана бумажную салфетку и обтер лицо.

— Извини, что я так с тобой обошелся, — оправдывался перепугавшийся не на шутку парень. — Но мне приходится так делать. Как иначе докопаться до истины?

— Истина отыскивается через сопоставление фактов, — произнес Артем, когда тошнота прошла. — Под угрозой физических мучений человек сознается в чем угодно.

— Я вот подумал, — внезапно отвлекся от темы парень. — Ленка была бы идеальной разведчицей. Ее пытают, а ей только лучше от этого… Да, была бы, — его глаза опять увлажнились.

— Нет, разведчицей ей нельзя было. Наоборот, она бы тогда стремилась к провалу, — улыбнулся Горин.

— Скажи, по-хорошему, кто из вас двоих — этот проклятый Кархашим: ты или Сизов? — в голосе парня обозначилось отчаяние.

— Об этом твоем Кархашиме я слышал всего три раза, — ответил Горин. — Сначала его имя произнес один обезумевший военный, которого в следующее мгновение разорвал какой-то экспериментальный мутант, затем это прозвучало из уст Елены на диктофонной записи, и, наконец, об этом поведал мне ты. Нет, маловероятно, что я тот, кого ты ищешь.

— Значит, это может быть Сизов? — задумчиво вымолвил парень, отрешенно глядя в потолок.

— В свете последних событий я тоже начинаю склоняться к этой версии, — утвердительно кивнул Горин. — Мало того, Сизов последние пару дней упорно ассоциируется у меня с не менее мифическим, чем Кархашим, Трофейщиком.

— Так ты, что ли, знаешь Сизова? — удивился парень.

— Мы работаем с ним в одном отделе, оба расследуем дело Трофейщика, — пояснил Артем.

— Ну и ну! — парень развел руками. — Так в чем дело? Почему он до сих пор бегает?

— А где улики? — задал встречный вопрос Горин. — Ты или сестра Лелицкой Костю с Еленой вместе когда-нибудь выдели? Нет? Вот то-то же! А интересоваться, в соответствии со служебным положением, он может чем угодно, и даже фотографии из альбомов тырить в интересах следствия.

— Так установите за ним слежку круглосуточную, — не мог успокоиться рыжеволосый.

— Для начала мы с шефом хотим с ним побеседовать, очень серьезно побеседовать, — заверил Горин. — Кстати, про «Тополь-8» Лена когда-нибудь упоминала?

— Нет, такого не помню. Если вдруг раскусите эту гниду, Горин, пообещай, что сначала привезешь его сюда, в эту каморку, — парень снял со стены плетку. — Эту штук\ мне из Средней Азии привезли, кожу до самых костей рассекает…

— Вот этого не обещаю, — покачал головой Артем. — У нас все-таки не Дикий Запад.

— Согласен, — усмехнулся парень. — У нас гораздо хуже. Ладно, Горин, не держи зла, — он протянул руку. — Если будет нужна помощь, найдешь меня здесь, я на первом этаже живу. Зовут меня, кстати, Евгением. Пойдем, я тебе до выхода фонариком посвечу…

— Не надо, тяжелый у тебя фонарик, голова до сих пор гудит, — скривился в ухмылке Горин.

— За рукоприкладство извиняюсь, — парень виновато потупил взор. — Старался бить не сильно.

— Ладно, пошли, — Артем хлопнул парня по плечу. — Только на это раз иди впереди.

После двух дней ничем не обоснованного отсутствия Сизова на работе, после безрезультатных звонков и визитов к нему домой терпению Левченко, наконец, пришел конец. Он объявил Константина в розыск и добился от прокурора санкции на вскрытие его квартиры.

Дверь у Сизова была металлической, и на взлом замка ушло некоторое время. В чисто убранной однокомнатной квартире, конечно же, никого не оказалось. Но кое-что все-таки было: у самого порога лежал обрывок какого-то журнала или газеты со словом «трофеи» От обрывка по полу тянулась ярко-голубая полоса, небрежно нанесенная краской. С пола полоса поднималась по столу и заканчивалась стрелкой, указывающей на его ящик. Баллончик с краской валялся неподалеку.

Первым делом Левченко запустил эксперта-криминалиста снять отпечатки с баллончика и всего остального. Только после этого открыли стол.

Внутри оказалась целая коллекция: порнографические журналы, причем весьма специфического свойства, несколько колод игральных карт из той же серии, а также целый ворох любительских фотографий.

— Сукин сын! — Левченко взял в руки одну из коробочек с картами и покачал головой. — Я же его предупреждал, чтобы не смел улики трогать!

— Узнал что-то? — поинтересовался Горин.

— Да, вот эту самую мерзость Сизов с интересом разглядывал на месте убийства одной из жертв Трофейщика. Тот мужик таким же извращенцем, судя по всему, был, — Левченко поморщился и бросил карты обратно в кучу. — Вот до чего эти раздевалки компьютерные доводят! — он метнул укоризненный взгляд на Воробьева, поспешившего отвести глаза.

Артем перебирал любительские фото, пока не наткнулся на кое-что интересное:

— Узнаешь? — показал он фотографию Александру.

На ней была Лелицкая. Она улыбалась, и лицо ее просто светилось от счастья. Перед собой она держала в раскрытых ладонях фигурку, вылитую из чего-то, похожего на воск. Вся поверхность фигурки была утыкана несметным количеством булавок. «На память К.» гласила надпись на обратной стороне фотографии.

— Значит, Константин мог ее и при жизни знать, — предположил Левченко. — Неужели это он, Михалыч? Неужели тот, кого мы ищем, все это время был под самым носом и, пользуясь этим, умело отводил от себя все малейшие подозрения? Вот в чем секрет неуловимости…

— Это всего лишь версия, Эдуардович, — вмешался Артем. — Почему он тогда, такой умелый, наследил в психбольнице у Кацмана? Зачем так откровенно хранил у себя всю эту порнополиграфию? Для чего, наконец. эти стрелочки издевательские через всю комнату?

— Заскучал, наверное, Костя-Трофейщик, — ответят Левченко. — Решил поиграть с нами в казаков-разбойников…

— О, еще одно дежа вю, — Горин вытащил из стопки потрепанный журнал с польскими натурщицами.