Черный порошок мастера Ху

В вестибюле послышались торопливые шаги и шорох платья, приподнимаемого нетерпеливой рукой. В комнату влетел слуга, которому, судя по всему, чья-то нога ловко сообщила ускорение. Мандарин Тан обернулся к двери, которую скрывал теперь человек внушительного роста. Разглядывая его гневное лицо, он отметил чувственный рот и дугообразные брови, нависавшие наподобие веточек мелиссы над тяжелыми веками. Округлые бедра человека очертаниями напоминали колокол. Пришелец остановился прямо перед судьей и смущенно поклонился.

— Господин судья! Я не знал, что вы здесь… Прошу извинить мое столь неучтивое вторжение, но я только что узнал о смерти своего брата, графа Дьема, — произнес он медоточивым голосом.

Мандарин обратил вопрошающий взгляд на начальника полиции, и тот, прокашлявшись, поспешил разъяснить:

— Мандарин Тан, как только было обнаружено тело, мы сообщили об этом скопцу Доброхоту как брату погибшего.

— Какой трагический конец для такого человека! — воскликнул скопец, опускаясь на колени перед телом, но не касаясь его. — Подумать только: прожить такую бурную жизнь и так кончить — спрятав голову под руку, совершенно голым!

Подняв голову, он вдруг заметил вдову, по-прежнему молчаливую и отсутствующую.

— Ах, сестрица, кажется, это испытание так же тяжело для вас, как для меня! Постарайтесь позабыть о печали и давайте разберемся, что же нам остается после ухода графа!

Ученый Динь, который стоял неподалеку, прислонившись к шкафчику, инкрустированному перламутром, не мог не отметить беззастенчивости этого предложения. Казалось, смерть графа вызывает у его брата не больше сожаления, чем у его вдовы. Что же он был за человек, если оставил после себя такое безразличие? Он взглянул на мандарина Тана, по-прежнему не проронившего ни слова, и покачал головой.

Позабыв о тех, кто сгрудился вокруг трупа, мандарин не сводил глаз с существа, появившегося из-за массивной спины скопца. Динь слишком хорошо знал своего друга, чтобы не заметить смятения, вызванного в нем появлением этой хрупкой фигурки с гибким станом и изящной шейкой. Белая, как первый снег, кожа на скулах была чуть тронута пудрой, а неяркий кармин губ навевал мысли о лепестках пиона в дождливый вечер. Гребни в волосах, искусно уложенных в свободный узел, были украшены подвесными жемчужинами, напоминавшими капли росы. Мандарин, столь чувствительный к классической красоте женщин своей страны, был явно покорен, и Динь не сомневался, что эта встреча породит немало страстных стихов, по части которых у его друга был недюжинный талант.

Но тут удивленный молчанием мандарина скопец Доброхот обернулся и, увидев молодую женщину в сером, украшенном хризантемами платье, без обиняков выпалил:

— А, господин судья, это — Стрекоза, моя жена.

Мандарин Тан смущенно заморгал, а Динь улыбнулся про себя.

— Счастлив познакомиться с вами, госпожа Стрекоза. Однако вам вовсе не обязательно присутствовать в этом месте, омраченном жестоким преступлением, — сказал судья, взяв себя в руки.

На что изящное создание ответило голосом легче ветерка:

— Простите мне мою дерзость, господин судья, но мне надо утешить сноху.

С этими словами она подошла к потерянной графине и встала рядом с ней. Старая женщина едва ли заметила это, а в это время подол ее платья окрашивался кровью ее супруга.

— Все это очень хорошо, — снова заговорил скопец Доброхот, — но мне хотелось бы знать, есть ли уже подозреваемый, которого можно будет казнить, не откладывая дела в долгий ящик. Нельзя позволять убийцам разгуливать на свободе и сеять панику в нашем городе.

Мандарин Тан ледяным тоном ответил:

— Чтобы назвать виновного, нам нужны доказательства. Господин Ки, ваши стражники обнаружили следы взлома?

— Нет, господин судья. Как я вам уже докладывал, дверь комнаты была закрыта на замок — пусть даже этот замок больше похож на украшение, чем на средство защиты, — и вы сами видите, на какой высоте находится балкон. Я лично обследовал перила и не обнаружил ни малейшего следа применения каких-либо крючьев.

Пощелкивая фалангами толстых пальцев, скопец Доброхот возобновил попытку.

— Нет, но вы только посмотрите на эту чудовищную рану! Яснее ясного, что для того, чтобы нанести ее, понадобилось подойти вплотную.

— А как убийце удалось улететь отсюда? — пробормотал мандарин Тан, обходя вокруг мертвого тела. — Господин Доброхот, кто-нибудь из знакомых вашего брата мог быть заинтересован в его смерти?

Скопец хмыкнул и потер шею.

— Честно говоря, мандарин Тан, враги у брата были, не без того. Он ведь был гуляка и большой распутник… Его проделки не могли не иметь пагубных последствий: обманутые мужья, поруганные женщины — и не перечесть, сколько их было. При этом надо сказать, что женат он был на женщине благородной и безукоризненной во всех отношениях, — поспешил он прибавить, глядя на графиню.

Погруженная в мрачное молчание графиня, казалось, не слышала разговора, рассеянно вычерчивая на полу узоры испачканной в крови ногой.

— Графиня Дьем достойна самого высокого уважения, за то что, несмотря на все блудни графа, оставалась рядом с ним, — стыдливо опустив глаза, высказала нежным голоском свое мнение госпожа Стрекоза.

— Место женщины — рядом с мужем! — отрезал скопец. — Поскольку убийство это совершено с особой жестокостью, я полагаю, вы пустите в ход все средства, чтобы как можно скорее найти и наказать виновного, не так ли, мандарин Тан? Человек моего положения не потерпит, чтобы его роду было нанесено подобное оскорбление!

И он обратил к судье лицо, на котором жажда справедливого возмездия удивительным образом сочеталась с хитростью.

— Не беспокойтесь, скопец Доброхот, — ответил мандарин. — Человек вашего положения обладает теми же правами, что и простой гражданин. Правосудие обо всем позаботится.

— Шея… Шея графа… Загадка!

Мандарин Тан и ученый Динь вздрогнули от неожиданности. Это заговорила вдова. Прерывающимся голосом она продолжала:

— Камней нет. Исчезли!

Мандарин с пробудившимся любопытством быстро подошел к ней.

— Что вы такое говорите, сударыня? Совершена кража?

— Огненный Шар и Металлический Росток!

Скопец Доброхот недоверчиво простонал.

— Граф носил на шее два ожерелья огромной ценности. Их перерезали вместе с горлом! Скорее, сестрица, посмотрим, есть ли еще потери! Если позволите, господин судья…

Нетерпеливо поддерживая с трудом державшуюся на ногах графиню, он вышел из комнаты, оставив жену с представителями власти. Та проводила глазами вдову, бормотавшую на ходу какие-то бессвязные слова.