Черный риелтор, или Квадратные метры жулья

— Да. Оформите, пожалуйста, на имя Алексея Петровича. Алексей, вы же сможете сами сдать и получить договора?

— Да-да, Филипп. Безусловно.

— Ну вот и прекрасно!

Когда Алексей поместил в свою папку все подписанные договора, а нотариус убрал свой ноутбук и принтер в специальную сумку, Митя предложил выпить по пятьдесят граммов коньяка. Все согласились, кроме нотариуса и Алексея, — они были за рулем. Спустя каких-нибудь десять минут Любка с Борянычем остались в гордом одиночестве. Они допивали дорогой напиток и так непосредственно радовались жизни, как это умеют делать только пьяные, влюбленные и дети.

Митя сел за руль своей потрепанной «шкоды» и повернул ключ зажигания, а Аркадий прикурил сигарету и приоткрыл окно.

— Ну и сколько ты заплатил нотариусу за то, что он не стал вслух читать договор и сделал вид, что Любка с Борянычем абсолютно трезвы? — поинтересовался верный друг.

— Пять штук зелени. Он сговорчивый, не то что та сука из опекунского совета. Уперлась рогом. — Аркадий состроил глупое выражение лица и женским голосом пропищал: — «Не дам вам этого разрешения, и все. Это же противозаконно — переселять ребенка из центра Москвы, да еще без ведома его родителей! Вот когда приведете их ко мне — тогда и поговорим».

— Слушай, а как же тебе все-таки удалось ее уломать?

— Даже сам не знаю. Первый раз, когда я предложил деньги, она просто выпроводила меня из кабинета, пригрозив, что ментов вызовет, а когда я пришел через три дня уже с Любкой, она повела себя более чем странно. Я Любку-то в коридоре оставил и зашел сначала сам, ну как бы поздороваться, а эта опекунша и выдает ни с того ни с сего: «Ну что, будем решать вопрос с вашим обменом?» Так и получилось, что договорились на пятьсот баксов без Любкиного присутствия. Я потом на радостях Любане бутылку «Метаксы» купил.

— Да, старичок, все классно, а вот в банке чуть не сорвалось. Надо было все-таки по доверенности к этим ячейкам идти. Сделали бы поддельный паспорт и спокойно разобрались бы с этими ячейками и деньгами.

— Нет уж. Надо работать чисто. Спалиться на ерунде было бы глупо, а так все идет как задумано. Ты только прикинь, ведь мы с тобой впервые за все время афер не совершили в этой сделке ничего противозаконного! И деньги я заберу таким образом, что никто ни во что не въедет. Вот увидишь.

— Когда это я сомневался в твоих талантах?

— Тогда трогай, чего мы стоим? Съездим, убедимся, что Алексей подал документы на регистрацию. И потом мне сегодня еще надо будет вернуться к этим алкашам и забрать паспорта, а то потеряют в самый ответственный момент…

Глава 30 Давыдович едет в москву

До Нового года оставалось меньше десяти дней. Все готовились к этому празднику, особенно дети. Им казалось, что будет нечто невероятное, нечто необычное. И наверное, они были правы. Ведь каждая новогодняя ночь несет в себе частичку сказочности и волшебства. И только маленькая девочка Лиза совсем не ждала этого праздника. Несмотря на то что Давидович пытался хоть как-то украсить их убогую жизнь в пустом деревенском доме, она замкнулась в себе и практически не разговаривала. Она очень тяжело переживала смерть матери.

Давыдович сочувственно гладил девочку по голове и все время приговаривал: «Ничего-ничего, мы с тобой просто так не сдадимся. Мы выживем. Мы обязательно выживем. Вот увидишь». Однажды утром он притащил из ближайшего леса небольшую елочку, поставил ее около окна в ведро с песком и пристроил на макушку самодельную звезду из фанеры. Потом попросил Лизу никуда не уходить из дому и обещал вернуться вечером. Лиза молча кивнула, а Давыдович поцеловал ее в лобик и поехал в Москву.

В четыре часа дня Давыдович добрался до нужного подъезда и, поднявшись на лифте на восьмой этаж, спустился по лестничному пролету к мусоропроводному отсеку и сел на корточки спиной к батарее. Он был одет по-зимнему, как заправский крестьянин: высокие валенки с галошами, телогрейка без воротника, кроличья шапка-ушанка — все было ему к лицу. Давыдович закурил «Астру» и принялся ждать. Прошел час, другой, третий… Давыдович упорно ждал. Когда стрелки часов показали без четверти девять, кто-то в очередной раз вызвал лифт. Лифт поехал вниз. Давыдович продолжал сидеть тихо. Лифт через какое-то время поехал назад и остановился на этаже, находящемся ниже Давидовича на один лестничный пролет. Двери лифта открылись, и с наблюдательного поста Давыдович увидел, что на лестничной площадке появилась Оксана. Давыдович сразу же узнал свою старую знакомую, лишившую его квартиры и московской прописки. Он беззвучно встал и вытащил ноги из больших валенок. Тем временем, напевая песню «Вот кто-то с горочки спустился», Оксана стала рыться в сумочке, ища ключи от квартиры. Стоило ей подойти к металлической двери, как Давыдович быстро спустился вниз, по пути выхватив из-за пояса топор.

Маклерша, продолжавшая петь, вставила ключ в замочную скважину, и тут Давыдович нанес ей удар обухом топора по затылку. Песнопение прервалось, Оксана упала на пол, глухо ударившись затылком о кафель. Давыдович прижался к стене и некоторое время смотрел на свою жертву, убирая топор.

— Это тебе за Лизу, за то, что ты ее сиротою заделала, — сказал тихо Давыдович и поднял сумку маклерши.

На пол рядом с головой обидчицы высыпалось содержимое сумки. Давыдович поднял кошелек, сигареты и мобильный телефон. Затем быстро вернулся к своим валенкам, надел их и, никем не замеченный, покинул подъезд.

Возвращаясь назад в тульской электричке и бережно придерживая пакеты с елочными игрушками и подарками для Лизы, он постоянно повторял про себя одно и то же:

— Это не за себя, а за Лизочку, за внучку, прости меня, Господи…

Глава 31 «Какая же ты развратная стерва…»

Кавардак в душном гостиничном номере являлся следствием бурно проведенной ночи. Аркадий, еще не успевший сбрить свою бородку, спал, развалившись на кровати, в позе сморенного сном запорожца — то есть на спине, широко раскинув руки и ноги. На груди у него покоилась голова спящей путаны. Волосы у девчонки изрядно растрепались, да и вся она выглядела измочаленной — не просто, видать, оказалось соответствовать порочной фантазии и мужской стати афериста. В номере было душно, обнаженная парочка возлежала на скомканной простыне.

Сладкий сон обоих безжалостно прервал мобильник Аркадия. Он проснулся почти сразу, огляделся по сторонам и вспомнил, где находится. Затем сел, небрежно сбросив в сторону голову проститутки, и потянулся к своему рюкзаку. С хрипотцой в голосе сказал:

— Да.

— Аркаш, — послышался возбужденный голос Мити, — я только что звонил Алексею, и он сказал, что документы готовы. Сегодня их можно забрать у него вместе с ключом от банковской ячейки.

— А сколько сейчас времени? — кашляя, поинтересовался Аркадий.

— Да уже половина двенадцатого.

— Понял. Ты давай дуй к нему за ключом и документами, а я поеду к Борянычу. Там мы и встретимся.

— Во сколько ты там будешь?

— Думаю, — потирая лоб, отвечал Аркадий, — часа через полтора. Да, и позвони сейчас им на квартиру и скажи, чтобы Любка ждала меня и никуда не уходила. Понял?

— Понял. У тебя все нормально? А то голос какой-то хриплый и странный.

— Я не певец, поэтому хрен с ним, с голосом. Ладно, давай, до встречи. — Аркадий выключил телефон, а затем посмотрел на путану, лежавшую на боку с приоткрытыми, заспанными глазами.

— Шо, уже уходим?

— Я ухожу, а ты можешь остаться, — буркнул Аркадий.

Девушка перевернулась на другой бок и притиснулась теплой попой к его бедрам. Аркадий взял с ближайшей тумбочки початую бутылку «Хванчкары» и сделал несколько глотков прямо из горлышка. Затем поставил бутылку обратно и похлопал путану по бедру:

— Впрочем, какое-то время у нас еще есть…

Восприняв это как руководство к действию, девушка немедленно повернулась к нему лицом и начала покусывать за плечо, дразняще улыбаясь и извиваясь всем телом…