Черный риелтор, или Квадратные метры жулья

— Какая же ты развратная стерва, — с улыбкой произнес Аркадий, глядя на нее сверху вниз.

Глава 32 «Не обижайся, Филек, но так надежней»

Нанятая Аркадием машина лихо двигалась по улицам Москвы. Рядом с таксистом сидел Митя, а как всегда нетрезвая Любка и невыспавшийся Аркадий расположились на заднем сиденье. Любка поправляла прическу, Аркадий курил свой любимый Camel без фильтра и выпускал дым в оконную щель. Он выглядел так же, как и в первый свой визит в банк: бейсболка, бородка-шведка, очки — все было на месте.

— Ну, сейчас возьмем деньги и сразу шуруем домой. Мы уж тебя, Любаша, не бросим на произвол судьбы, — сказал Митя и посмотрел назад через плечо.

— Ты, главное, эти бабки подальше от Боряныча зашарь. А то он им быстро ноги приделает, — заботливо предостерег Аркадий.

— Да я ему, слону египетскому, никогда в жизни тогда опохмелиться не дам! Я ему тогда так придумаю, што он всю оставшуюся жизнь дохлому таракану завидовать будет, дикобраз двуногий, — бодро ответила женщина.

— Ну нет, это слишком жестоко. Ты уж особенно не кипятись. Просто спрячь подальше — и все дела.

— И зря ты, Андрюша, оставил ему целую бутылку водки сейчас, — вспомнила Любка, а Митя возразил:

— Ну, я же не всю бутылку-то ему оставил. Я лишь разрешил пару рюмок выпить из нее. Я ее как бы для нас всех привез. Сейчас из банка вернемся и отметим наше удачное мероприятие. Да и потом, не таскать же мне с собой литровую бутылку водки.

— Вот щас вернемся, и ты увидишь, што осталось от тваво литра, — по-деревенски веско заметила женщина, и с ней нельзя было не согласиться.

Таксист притормозил около банка, и, перепрыгивая придорожный сугроб, вся гоп-компания направилась к парадному входу. Аркадий вместе с Любкой и Митей подошли к стойке банковского служащего. Воскресенский подал зарегистрированный в Мосрегистрации договор мены, банковский договор о подходе к ячейке и уверенно сказал:

— Нам нужно пройти в депозитарий. Вот все необходимые документы и паспорт получателя. А вот, собственно, и сама получатель.

Из-за спины Аркадия выглянула изрядно окосевшая Любка и глупо улыбнулась, но сотрудница банка сделала вид, что не замечает ее состояния, и повела всех троих в подвальное помещение, где находились депозитарные ячейки. Здесь она достала свой ключ и обратилась к посетителям с просьбой:

— Будьте добры, дайте, пожалуйста, свой ключ.

Митя извлек из кармана второй ключ и передал его белокурой служащей. Она в свою очередь открыла ячейку, используя одновременно два ключа, и отошла в сторону. Аркадий достал пластмассовую коробку и, встряхнув ее в руках, изрек:

— Ну, давайте пройдем в кабинку, чтобы не стоять здесь, как три тополя на Плющихе. А там уже все и проверим.

И первым направился к череде кабинок, за ним двинулся Митя, замыкала шествие Любка. На ходу Аркадий ловко открыл коробку, вытянул из нее одну из двух хранившихся там пачек (естественно, ту, что потолще!) и моментально сунул себе за пазуху. Затем закрыл коробку и, не дойдя до ячейки, повернулся к Любке со словами:

— Послушай, а что это я твои деньги-то несу? На. И давай сама все делай.

Любка взяла коробку и с неимоверно солидным выражением лица подошла к кабинке. Митя почтительно открыл перед ней дверь, и компания зашла внутрь.

Любка криво уселась на один из двух стульев, Аркадий расположился на другом, а Митя остался стоять около двери. Коробку она поставила перед собой, открыла ее и трясущимися от волнения руками достала пачку с пятью тысячами долларов.

— Ну, вот видишь, как все хорошо. Давай теперь только пересчитаем все, и можно ехать, — предложил Аркадий.

— Да уж. Давай уж пересчитаем, а то мало ли что, — произнесла женщина.

Аркадий разорвал целлофан и достал пачку, которую положил на лапки счетной машинки, и деньги автоматически начали считаться. Через несколько секунд процесс подсчета был завершен и на электронном табло высветилась заветная цифра.

— Пять тысяч ровно! — довольным тоном резюмировал Аркадий.

— А давайте на руках посчитаем, а то так что-то не ясно, — попросила Любка и жалостливо посмотрела на красавца Воскресенского.

Аркадий искоса взглянул на Митю, тяжело вздохнул и взял деньги в руки. Молча и быстро он вновь пересчитал стодолларовые купюры, а женщина так пристально смотрела на его руки, что даже вспотела от напряжения; лицо Любки покраснело, на правой щеке задергался нерв, и ему сразу подыграл левый глаз. Когда деньги были сосчитаны, Аркадий положил их перед ней:

— Ну, теперь твоя душенька довольна?

— Не обижайся, Филек, но так надежней, — сказала Любка.

— Я думаю, такое дело надо прямо сейчас отметить, — доставая из портфеля бутылку и пластмассовые стаканчики, предложил Митя.

— Ты, старик, как всегда, прав. Наливай! — подтвердил Аркадий.

Митя поставил три стаканчика на небольшой столик между Аркадием и Любкой и разлил аппетитно пахнущий дорогой коньяк. Люба тем временем засунула деньги в лифчик, нимало не стесняясь присутствующих мужчин. Затем все трое осторожно чокнулись. Люба осушала свой стакан, блаженно закатив глаза и не замечая ничего вокруг. А стоило бы, поскольку Митя и Аркадий, дружно переглянувшись, вылили содержимое собственных стаканов в урну, отчего в кабинке сильно запахло коньяком. Едва отдышавшись и занюхивая выпитое рукавом, Любка сказала сморщенными губами:

— Ух, какой крепкий, зараза. Филек, дай закурить.

— Да ты что, мать? Кто же здесь курит-то? Сейчас выйдем на улицу и спокойно покурим.

— Ну, тогда давайте поскорее, а то меня чего-то уже повело, — заявила женщина, неуверенно поднимаясь со стула и держась за стенку левой рукой.

— Все, дружно выходим, но тихо и молча, притворяясь совершенно трезвыми, — сурово приказал Аркадий, беря ее под одну руку и делая знак другу взять женщину под другую.

Через несколько минут Митя и Аркадий не то чтобы вывели, а скорее выволокли Любку из банка. Добравшись таким образом до такси, Аркадий открыл заднюю дверь и помог Мите усадить женщину на заднее сиденье. Когда они на минуту оказались с глазу на глаз, Аркадий не без иронии поинтересовался:

— И сколько же ты спирта добавил в этот коньяк?

— В процентном соотношении получилось семьдесят процентов спирта и тридцать коньяка. По крайней мере, так надежнее.

— Да уж. Хотя бы меня предупредил, а то вдруг бы я выпил — и что тогда?

— А тогда наверняка заплясали б облака и кузнечик запиликал бы на скрипке… Да все было бы нормально. Балдели бы вместе — только и всего, — виновато улыбаясь, отвечал Митя.

— Ладно, винодел фигов, слушай сюда. Держи бабки, — говорил тихо Аркадий, незаметно для Любки передавая деньги Мите, — и сразу езжай домой. Жди меня там. Только таксиста не останавливай прямо у подъезда, а выйди через два дома на перекрестке.