Черный смерчь (главы из романа)
Шрифт:
Не можно такое прощать, у всякого при известии о предательстве рука сама должна тянуться к копью. Однако, нашлись-таки и среди детей зубра любители оглядки, что мир ставят выше чести. Сход на Белоструйной решил торговлю с обманщиками разорвать, а с войной погодить. Мол мы, без пемзы, киновари и малахита как-нибудь проживем, а вот как они без кремня и наждака обойдутся? Казалось бы, биты жители Белоструйной, так какое дело до этого Тейко?.. но он вождь и должен думать обо всем народе. Раз позволишь, чтобы твоих людей на торгах били, так потом уважения от сопредельных племен не жди...
Короче, было о чем молодому вождю толковать с шаманом, и входил Тейко в круглую землянку, настроенный на самый серьезный лад. А Матхи о делах и слушать не стал, говорил только о потерянном полжизни назад ноже. Пятнадцать лет род без потерянной святыни жил, нашествие диатритов
Беда близится, - шептал умирающий слепец, - без родовой святыни не выстоять роду...
А была ли святыня, или это в бреду привиделось старому Матхи?
С таким делом Тейко столкнулся впервые. Прежде заботы вождя были просты и понятны, дела волшебные его не касались. Конечно, всякий родич знал, что совсем недавно священный родовой нефрит был куда больше, чем ныне. В прежние времена вожди носили нефритовую дубинку в полтора локтя длины. Тейко в молодые годы бывало поглядывал на каменный скипетр, мысленно примеряя его к своей руке. Мог ли он думать, что человеческий век окажется прочнее несокрушимого камня? Многие помнят годы небывалой засухи, когда остановилась полноводная река и из дальних степей хлынули орды диатритов. Тогда, в последней битве погиб вождь Бойша, а святыня рода переломилась пополам. Сам Тейко не видал этого, ему выпало сражаться в другом месте, но люди рассказывали, как это было, и рассказы их рознились не больше, чем рознятся всякие рассказы очевидцев.
Однако, оказалось, что сломанный нефрит не сгинул бесследно. Тихоня Стакн - мастер, какого не знавала земля, подобрал обломки и смастерил из одного чудесный кистень, который с тех пор оставался священным оружием рода. Двенадцать лет кистень принадлежал хитроумному мастеру, а теперь травянисто-зеленый кругляк носит Тейко. Из второго куска, как говорят, был сделан нож, которым Таши Лучник убил Кюлькаса. Но мало ли, что говорят в минуты отдыха! Если всякой болтовне веру давать, то лучше и на свете не жить. Кто-кто, а уж Тейко Таши Лучника как облупленного знал. Однажды, было дело, и морду ему начистить собирался, да рука на мальчишку не поднялась. Это теперь о Таши песни поют, а тогда ему вслед плевали, мангасу проклятому. Потому и сказкам о волшебном ноже Тейко не слишком доверял: рассказать можно что угодно, а как все на деле было, надо у живых спрашивать. Вот только спрашивать-то не у кого, стариков в роду после всех бед, почитай, и не осталось. Прежний вождь ничего о ноже не говорил, безрукий колдун и старая ведьма - мать нынешнего Таши, и подавно помалкивали. Вот и уверился Тейко, что нет на свете никакого нефритового ножа, и никогда не было.
А теперь слепой шаман, что когда-то посвящал в воины самого Тейко, позвал вождя в свою землянку и, лежа на теплых шкурах, прошептал:
– Найди нефритовый нож, которым убит Кюлькас.
– Так разве он есть на свете?– не поверил вождь.
– Есть. Я видел его тогда и вижу сейчас, - Матхи приподнялся было на постели, но старческая немощь опрокинула его назад.– Я вижу: надвигается беда, а потомки Лара ослабели, и предки не хотят помогать тем, кто потерял священный нефрит.
Как же, много он видит своими бельмами...
– Где ж я его найду?– зло проскрипел Тейко.
– Нож лежит на дне Великой, там, где река делает излучину, прощаясь с Истрецом. Это чуть ниже тех мест, где прежде было Низовое селение. Там, в одной из придонных ям и лежит нож. Найди... Без священного ножа род не сможет отстоять себя.
Холодом продрало вождя от этих слов. Кто же не знает последней излучины Великой реки? Когда-то там на крутом берегу стояло одно из четырех селений рода - Низовое. По нему первому ударили проклятые диатриты, напустили на людей своих птиц, залили благодатную землю человечьей кровью. Такое место не бывает добрым: непогребенные родовичи не прощают живым небрежения. Случись такое в иное время - шаман со стариками дневали и ночевали бы на смертном поле, приносили бы жертвы, собирали частицы праха, стремясь умилостивить погибших родовичей. По каждому из погибших вырезали бы деревянную куколку - чурку и похоронили бы честь-честью. Но тогда, в страшную годину было людям не до того. Кто станет чуров резать, если выжил едва ли один человек из пяти? А из Низового в ту пору вырвался всего один
человек: Лихор. Он и сейчас живет в Верхнем, что в двух неделях пути от родного пепелища.Так что на старые пепелища людям пути нет. Некому там жить и незачем. Совсем рядом от тех мест лежит Сухой лиман, логово, из которого начинает свой путь Хобот. Именно там среди соленой грязи и полынных кустов встретил смерть предвечный владыка Кюлькас. Оттуда ползет по миру нечисть и нежить. Погиб предвечный властелин, но магия Кюлькаса осталась, свободно растеклась по миру, меняя его. Прежде-то куда как проще жилось, колдовства да волхования меньше было. Оттого и старая кровь на Низовом упокоиться не хочет. Когда-то Тейко ходил в те края, в ту пору, пока люди еще не смирились, что нет больше Низового селения. Так еле ноги оттуда унесли. Не поняли даже, что там буянит, а Тейко так и не старался понять. Он воин, а духами и демонами пускай колдуны занимаются. Вон, йога паршивая пусть в тех краях живет. Тоже мне колдунья - не могла убитого Кюлькаса как следует сжечь. А может и не пыталась, свидетелей-то нет... Может это ее любовник Таши там бродит неупокоенный...– Тейко передернул плечами: разбередил шепот умирающего шамана старую ненависть, и не будет теперь на душе мира.
Жестом, ставшим привычным за последний год, Тейко огладил висящий на поясе кругляш кистеня. Камень был холоден, никакой особой силы в нем не ощущалось. А ведь в те времена, когда нефрит целым был, Бойша им такое вытворял - вспомнить жутко! Неужто на самом деле вся сила в другом куске осталась? Тогда и впрямь - беда. Кто станет искать волшебный нож, если к излучине у Низового живому человеку не пройти? Да и Великая там поперек с доброе поприще будет - хоть ныряй, хоть сети бросай, вовек ничего не сыщешь. Затянуло небось камень илом, ищи его до послебудущих времен. Да и вообще, с чего бы волшебному ножу напротив Низового лежать? Конечно, лиман оттуда близок, а все - день пути. Не ведьма же проклятая нож в реку бросила... хотя, с нее станется, нефрит камень мужской, колдуньям ненавистный. Но ведь Ромар рядом был, он бы не позволил. С какой стороны ни посмотри - ерунда получается.
– Не было никакого ножа, - прошептал Тейко.– Сказки это. А то что же получается? Два нефрита, две святыни и два вождя? Не бывать такому! Просто у старика разум мутится, померещилось что-то сослепу, вот он и бредит.
В проулочке между домами появился мальчишка-гонец, крикнул, что за Великой виден сигнальный дым. Значит охотники с лова возвращаются. Давно пора. Не иначе, опять задержались из-за отряда, что против диатритов ходил. Дело хорошее - чужинцев бить, а вот не лежит у вождя сердце к яйцеедам, что вместе с молодым шаманом ходят. Молодой Таши там и девка-чужинка. Их бы самих проверить, что за кровь в них течет. Небось только с виду красная, а на деле - черней ночи.
– Передай рыбакам, пусть плоты готовят, - скомандовал вождь, хотя и знал, что плоты для перевозки добычи уже неделю как излажены и ждут возвращения охотников.
* * *
Таши, как и полагается холостому охотнику, жил в Доме молодых вождей. Конечно, у него есть мать, но всякий знает - не дело воину прятаться за материнской спиной. К тому же, Уника - мать Таши была не просто пожилой женщиной, недавно разменявшей четвертый десяток лет, а колдуньей, с которой вернулось к людям древнее искусство баб-йог. Большую часть жизни Уника проводила в дальних лесах, где и сильный охотник не вдруг сумеет выжить. О дремучей нечисти и лесных зверях вслух даже говорить не принято, чтобы не накликать беды на родичей. А Уника жила себе в тех краях словно за спиной у всего рода.
Впрочем, Таши волшебствами не интересовался: В отца уродился, - частенько повторяла мать. Легендарный Лучник тоже не любил волшебные силы, с которыми ему столько пришлось сражаться. Куда больше он полагался на силу рук и верный глаз, оставив колдовские заботы безрукому Ромару, который и сейчас живет среди людей.
Вернувшись из похода, Таши с головой погрузился в простые заботы молодого воина. В свою очередь выстаивал караул на воротах, что с тех пор, как погибло Низовое селение, считалось обязательным, охранял от потравы зреющие нивы, копал в речных обрывах кремневые желваки, мастерил оружие и всякий инструмент. А вечерами болтал с отдыхающими родичами, слушал рассказчиков или возился с какой безделицей из тех, что украшают жизнь. История похода на диатритов была рассказана и обсуждена много раз, так что Таши забыл и тревожиться о странной смерти бородатых неведомцев. Жаль людей, но что поделаешь, от удара в спину никто не заговорен. А об остальном пусть беспокоятся колдуны.