Чёрный столб

– Сколько можно держать нас на этой японской коробке? Если ученые ничего не могут придумать, пусть прямо скажут и отпустят нас по домам. Я проживу как-нибудь без электричества, будь оно проклято.

От пряного напитка у Кравцова по телу разлилось тепло.

– Без электричества нельзя, Джим.

– Можно!
– Паркинсон со стуком поставил стакан.
– Плевал я на магнитное поле и прочую чушь.

– Вам наплевать, а другие...

– Что мне до других? Я вам говорю: обойдусь! Бурить всегда где-нибудь нужно. Пусть не электричество, а паровая машина крутит долото на забое, что из того?

"Ну вот, - подумал Кравцов, - уже и этот флегматик взбесился от безделья".

– Послушайте, Джим...

– Мало этой грозы, так еще шаровые молнии появились, летают стаями. Наверх не выйти, японцы с карабинами на всех трапах... К чертям, сэр! Ученым здесь интересно, так пусть ковыряются, а мы все не хотим!

– Перестаньте орать, - хмуро сказал Кравцов.
– Кто это "мы все"? Ну, отвечайте!

Узкое лицо Паркинсона потемнело. Не глядя на Кравцова, он кинул на прилавок бумажку и пошел прочь.

Кравцов допил коктейль и слез с табурета. Пойти, что ли, к себе, завалиться спать...

Возле двери его каюты стоял, привалившись спиной к стене коридора, Чулков.

– Я вас жду, Александр Витальич...
– Чулков сбил кепку на затылок, его круглое мальчишеское лицо выражало тревогу.

– Заходите, Игорь.
– Кравцов пропустил Чулкова в каюту.
– Что случилось?

– Александр Витальич, - понизив голос, быстро заговорил Чулков, нехорошее дело получается. Они давно уж нас сторонятся, ребята из бригады Паркинсона, собираются в своей кают-компании, шушукаются... А с полчаса назад я случайно услышал один разговор... Это, извините, в гальюне было, они меня не видели - Флетчер и еще один, который, знаете, вечно заливается, будто его щекочут, - они его Лафинг Билл [Смеющийся Билл (англ.)] называют.

– Да, припоминаю, - сказал Кравцов.

– Ну вот. Я, конечно, в английском не очень-то, здесь только малость нахватался. В общем, как я понимаю, удирать они собираются. Завтра придет транспорт с горючим, закончат перекачку, тут они сомнут охрану, прорвутся на транспорт, и тю-тю к себе в Америку...

– Вы правильно поняли, Игорь?

– Аттак зы транспорт - чего ж тут не понять?

– Ну, так пошли.
– Кравцов выскочил из каюты и побежал по коридору.

– Александр Витальич, так нельзя, - торопливо говорил Чулков, поспешая за ним.
– Их там много...

Кравцов не слушал его. Прыгая через ступеньки, он сбежал в палубу "Д" и рванул дверь кают-компании, из-за которой доносились голоса и смех.

Сразу стало тихо. Сквозь сизую завесу табачного дыма десятки глаз уставились на Кравцова. Флетчер сидел на спинке кресла, поставив на сиденье ноги в высоких черных ботинках. Он выпятил нижнюю губу и шумно выпустил струю дыма.

– А, инженер, - сказал он, щуря глаза.
– Как поживаете, мистер инженер?

– Хочу поговорить с вами, ребята, - сказал Кравцов, обводя взглядом монтажников.
– Я знаю, что вы задумали бежать с "Фукуока-мару".

Флетчер соскочил с кресла.

– Откуда вы знаете, сэр?
– осведомился он с недоброй ухмылкой.

– Вы собираетесь завтра прорваться на транспорт, - сдержанно сказал Кравцов.
– Это у вас не получится, ребята.

– Не получится?

– Нет. Честно предупреждаю.

– А я предупреждаю вас, сэр: мы тут вместе с вами подыхать не собираемся.

– С чего вы это взяли, Флетчер?
– Кравцов старался говорить спокойно.

– А с чего это нам платят тройной оклад за безделье? Верно я говорю, мальчики?

– Верно!
– зашумели монтажники.
– Даром такие денежки платить не будут, знают, что подохнем!

– Атом так и прет из Черного столба!

– Шаровые молнии по каютам летают!

– Макферсон помирает уже от космических лучей, скоро и мы загнемся!

Кравцов опешил. На него наступала орущая толпа, а он был один: Чулков исчез куда-то. Он видел: в углу на диване сидел Джим Паркинсон и безучастно перелистывал пестрый журнал с блондинкой в купальнике, на глянцевой обложке.

– Неправда!
– выкрикнул Кравцов.
– Вас ввели в заблуждение! У Макферсона инфаркт, космические лучи тут ни при чем. Ученые думают, как справиться с Черным столбом, и мы должны быть наготове...

– К черту ученых!
– рявкнул Флетчер.

– От них все несчастья!

– Ученые всех загубят, дай им только волю!

– Завтра придет транспорт, и никто нас не удержит! Расшвыряем япошек!

Монтажники сомкнулись вокруг Кравцова. Он видел возбужденные, орущие рты, ненавидящие глаза...

– Мы не позволим вам дезертировать!
– пытался он перекричать толпу.

Флетчер с искаженным от бешенства лицом шагнул к нему. Кравцов весь напрягся...

Паркинсон отшвырнул журнал и встал.

Тут с шумом распахнулась дверь, в кают-компанию ввалились монтажники из бригад Али-Овсада и Георги. Запыхавшийся Чулков проворно встал между Кравцовым и Флетчером.

– Но-но, не чуди, - сказал он техасцу.
– Осади назад.

– Та-ак, - протянул Флетчер.
– Своего защищать... Ребята, бей красных!
– заорал он вдруг, отпрыгнув назад и запустив руку в задний карман.

– Стоп!
– Джим Паркинсон схватил Флетчера за руку.

Тот рванулся, пытаясь высвободить руку, но Джим держал крепко. Лицо Флетчера налилось кровью.

– Ладно, пусти, - прохрипел он.

– Вот так-то лучше, - сказал Паркинсон обычным вялым голосом. Расходитесь, ребята. Моя бригада остается, мистер Кравцов. Будем ждать, пока нам не дадут работу.

В кают-компанию быстрым шагом вошел Али-Овсад.

– Зачем меня не позвал?
– сказал он Кравцову, шумно отдуваясь.
– Кто здесь драку хочет?

– Карашо, Али-Овсад, - сказал Джим.
– Карашо. Порьядок.

– Этот?
– Али-Овсад ткнул пальцем в сторону Флетчера, который все потирал руку.
– Эшшек баласы, кюль башына! [Ослиный сын, пепел тебе на голову (азерб.)] - принялся он ругаться.
– Ты человек или кто ты такой?

27

Они ужинали втроем за одним столиком - Кравцов, Оловянников и Али-Овсад. Старый мастер жевал ростбиф и рассказывал длинную историю о том, как его брат-агроном победил бюрократов Азервинтреста и резко улучшил качество двух сортов винограда. Кравцов слушал вполуха, потягивал пиво, посматривал по сторонам.