Чёрный Яр, 13
Шрифт:
– А… квартира, показ которой должен был состояться в субботу, случайно не на Заовражной находилась?
– Нет, насколько мне известно. На Заовражную вообще редко мы водим смотрителей.
– Вот как? – Гришка попытался изобразить искреннюю заинтересованность.
Директорша глянула на него как-то странно:
– Вы не местный?
Марамыжиков покачал головой:
– Нет, распределился сюда после следственной школы. Я вообще-то из…
– Понятно. Заовражная – не самый презентабельный район Старого города. Собственно, весь Старый город не перспективен в коммерческом плане. Если только для любителей антиквариата.
– В том числе дом номер пять?
– Ну, – недовольно скривила тонкие губы бизнес-леди, – если он значился в продаже, то естественно… – она пощелкала кнопкой мыши, глядя в экран монитора: – Владелец Чернодед В. П., заявок на просмотр за весь период продажи – то есть за год – не поступало.
– Вы знаете, – следователь доверительно понизил голос, будто по секрету лучшему другу сообщал, – этот гражданин Чернодед В. П., как выяснилось, торговал наркотиками…
Женщина оказалась непробиваема. Она недоумённо вскинула брови и нетерпеливо посмотрела на часы:
– Какое мне до этого дело? Обязанность риэлторской компании интересоваться документами на жильё, а не биографией его хозяина. Разве нет?
– Конечно, конечно. Безусловно! Выходит, то, что он убит, вы тоже не в курсе?
Собеседница откинулась на спинку кожаного кресла и скрестила руки на дорогой шёлковой блузке в том месте, где у женщин обычно бывает грудь.
– Слышала, – процедила она. – И что? Намекаете, что это сделал мой сотрудник, разочаровавшись в возможности продать Чернодедову развалюху?
Марамыжиков натянуто улыбнулся шутке:
– Ну что вы! Я просто хотел спросить: не кажется ли вам странным, что эти два события – столь редкие в нашем тихом городе – убийство одного и исчезновение другого человека, произошли одновременно? Можно сказать, в один день?
– Спросить у МЕНЯ? – медленно и угрожающе произнесла директорша. – С какой стати?
Под гнётом тяжёлого, недоумённо-презрительного взгляда Марамыжиков почувствовал себя круглым дураком.
– Просто… ваше мнение… – проблеял он.
– Я, молодой человек, детективами не увлекаюсь, не читаю их и не смотрю. И в данном случае строить дилетантские догадки на пустом месте не считаю правильным. Это ваше дело – разобраться по существу произошедшего. У вас всё?
– Да, извините, – Гришка вылез из-за стола заседаний побитой собакой. Чёртова баба. – Можно последний вопрос? – обернулся от двери. – Как звали девушку, с которой встречался Забедняев?
– Я личной жизнью своих сотрудников не интересуюсь, – отрезала хозяйка кабинета.
… С этими самыми сотрудниками следователю тоже не очень повезло. Из оставшихся после пропажи Забедняева троих – двое были на выезде. В офисе скучала девица, похожая на встрёпанного ежа.
– Анфиса Пална? – представитель
закона сверился со списком.Девица подтвердила, попросила называть её просто по имени и оказалась совсем не против побеседовать.
– Вы знаете, – заговорщически подмигнула она, – у меня сейчас как раз обеденный перерыв. Может, перекусим где?
Марамыжиков вяло поддержал. Он совсем не любил тратить денег на девушек, с которыми не планировалось более тесное знакомство ближайшей ночью.
Девчонка провела расчёской по розовому ёжику на голове и бойко понеслась в развевающемся плаще вдоль облезлого коридора Дома быта впереди следователя. На бегу стрекотала она без умолку.
«Надеюсь, – мрачно думал Гришка, безрезультатно пытаясь вычленить из её болтовни полезное зерно, – я не зря потрачусь на прокорм этой свиристелки».
– Какой ужас! – девчонка неслась вполоборота к нему в известном ей направлении. – Куда мог деться Виталик – ума не приложу! Так загадочно, так необычно! А ведь в пятницу что-то такое витало в воздухе, что-то было… А! Зеркало разбилось! Или нет… Это в марте. А в этот раз меня терзало нехорошее предчувствие. Я как глянула на него тогда, а у него, представляете – будто печать обречённости на лице. Ну, как в «Герое нашего времени», помните? У этого, как его… В «Фаталисте»… Которого пьяный казак саблей зарубил, а перед тем он стрелялся, но не застрелился, а печать на лице уже обозначилась…
– Вулич.
– Да, точно! Надо же, как не повезло… Такое будущее впереди маячило, такой фарт в руки шёл. Это я про Виталика. Удалось ему прикормить судьбу, парень-то был не промах… И вот те на! Душа, видать, не вынесла насилия над собой! А я ему говорила! Я предупреждала – все эти расчёты… Не должно, не должно так быть в жизни человека! Только любовь и добрая воля!..
Марамыжиков протиснулся следом за ней сквозь стеклянные двери кафе и уселся за столик. Анфиса Пална плюхнулась напротив.
– Нам, пожалуйста, комплексный…
Официант откланялся.
– Подождите, Анфиса, – следователь попытался ухватить нить мелькнувшего смысла в общем потоке трескучей болтовни. – Какая любовь? Какой расчёт? Вы о девушке, с которой Забедняев встречался?
– Ну, как встречался… – губки девушки надулись. – Она за ним бегала, на шею ему вешалась, прилипала. Ему это, конечно, было не в радость, он долго метался и сомневался, я думаю. Он такой человек, знаете… Но потом ошибочно решил, что благополучная жизнь важнее любви. Это была ошибка! Ужасная ошибка. И когда он это осознал, когда понял, что не сможет с ней, не сможет обманывать себя, то сбежал…
– Чего? – опешил следователь. – От кого?
– Да от прилипалы этой, конечно! От кого ж ещё?
– Вы знаете, с кем он встречался?
– Конечно! Все это знают! С дочкой главы…
Чёрт. Только этого не хватало.
– Он дорабатывал у нас буквально последние дни. Ему и место в администрации было уже готово стартовое – начальника комитета по муниципальному имуществу. И представляете – всё бросил! Вот это решимость, вот это сила духа! Для мужчин, конечно, это подвиг. Женщины – они другие. Я бы никогда даже помыслить в вопросах брака не смогла бы на тему расчёта! Я бы…