Черный ярл.Трилогия
Шрифт:
Стоящий за его плечом генерал содрогнулся и почувствовал, как его прошиб холодный пот. Уж старыйто служака знал, что такое узы дружбы. Да и видал один раз место, где поработалмолодой черный маг. И потому не колеблясь выбрал бы самые страшные и долгие муки в палаческих застенках, нежели то, что сделает с маркизом мстящий за друзей некромансер.
Видимо, такие же мысли посетили и бывшего посла, ибо он побледнел как полотно и непременно упал бы, если бы утаскивающие его гвардейцы не подхватили спеленатого пленного на руки…
***
Большущая серозеленая стрекоза на миг в задумчивости зависла в воздухе, стрекоча слюдяными
Едва дыша, малышка Рамона разглядывала это диковинное чудо. Какая громадная! А эти отливающие зеленым и лиловым блеском глазищи! И какой миленький хвостик!
Valle, присев на корточки рядом замершими в экстазе принцессами, негромко пояснял:
– Видите – у стрекозы шесть лапок, а не восемь, как у паука. Поэтому стрекоза насекомое. Но красивая, правда? Прямо маленький дракон…
Алисия едва выдохнула:
– А у моего папы есть волшебная шпага. Если прилетит большой дракон, папка как даст ему – прямо в пузо!
Улыбнувшись, молодой волшебник легонько потрепал девочку по макушке.
– Это точно, мы с папой и мамой не дадим вас в обиду. Ни один дракон не смеет кушать маленьких принцесс…
Вообщето, он сильно сомневался, что гдето в мире еще остались живые драконы – уж слишком сильно и беспощадно с ними воевали в прошлом представители всех без исключения населяющих этот мир народов. Разве что в неведомых землях Древних, да и то – чересчур уж несовместимы эти летающие монстры с другими разумными расами. Правда, если считать драконами чтото слишком уж расплодившихся в последнее время недругов и откровенных врагов… надо будет заняться…
Величавые сосны на том берегу озера уже щекотали макушками заходящее солнце, и крохотный мир застыл в том зачарованном предвечернем покое, разлитом не только в воздухе, но и во всем чемто неуловимом, пронизывающем всю нашу жизнь и порой превращающем ее в тихое и спокойное счастье…
Живи и радуйся! Казалось бы, чего еще надо? Нет, лезут всякие нехорошие особи, безжалостно расталкивая и растаптывая других, калеча тела и уродуя души. Ну ничего, разберемся.
Ни одному дракону не позволено кушать маленьких принцесс!
***
Император неспешно и задумчиво шагал через анфиладу комнат уснувшего дворца, и негромкий голос его предназначался только для прелестных ушек спутницы.
– Донья Эстрелла, об истинной подоплеке произошедшего знаем только мы с вами, да Беркович. И прошу, пусть это так и останется между нами – отныне и навсегда. Ни Яну, ни чернокнижнику – никому.
Идущая рядом красавица со вздохом кивнула.
– Понимаю. А все же – зачем, ваше величество?
Повелитель огромной Империи и прожженый интриган негромко хмыкнул.
– Почти никто не знает, что именно отец этого посла, покойный маркиз Бенеш, много лет назад подло, из засады, убил моего младшего брата. Предшественник и учитель Берковича это раскопал… Так что я всего лишь возвращаю долг. Но, оставим в покое месть – живым нужно жить.
Взгляд Императора словно пронзил время, на миг высветив яркой вспышкой события прошлого. И посерьезневшая Эстрелла почти явственно увидела, как сгустился и зазвенел воздух от сдерживаемого гнева великого человека и правителя.
– Тут главное другое. Как только один небезызвестный нам молодой человек в черном возьмется за маркиза, ему сразу недвусмысленно
намекнут, что коекто из Тайной Палаты очень хотел бы вдумчиво побеседовать с бывшим послом да расспросить о всякомразном. Слишком много знает Бенеш такого, что позволит нам выиграть войну малой кровью. Армию нужно сберечь – любой ценой. Ведь впереди еще резня с орками, да и Стигия чтото оживилась последнее время…Впереди у лестницы на галерею замаячила согбенная фигура слуги, ожидающего, когда на него обратят внимание. И всем видом он давал понять – есть нечто сообщить.
– Я поняла, ваше величество. Политика, – и уже громко, исполненным холодного величия голосом Эстрелла спросила у слуги. – Вернулись с прогулки принцессы?
Лакей в своей угодливости согнулся бы еще ниже, но тесноватая ливрея и так грозила разойтись по швам на отнюдь не тощей спине.
– Точно так, ваше высочество. Их светлость черный барон изволили доставить обеих принцесс и отправили малышек спать.
Донья Эстрелла, оживленно блистая чудными очами после великолепно удавшейся аферы, кивком отпустила слугу и перевела взгляд на сопровождающего ее Императора. Но не успела она прощебетать извинение, дабы отлучиться и пойти проведать дочерей, как ее заботливый тесть и любящий дед обеих малолетних проказниц улыбнулся.
– Пошли вместе посмотрим, Эстрелла.
И сказано это было таким отеческим тоном, что невзирая на отсутствие в обращении всяческих титулов, слова повелителя огромной Империи прозвучали не оскорбительно, но просто и подомашнему.
Пройдя по галерее и тихонько отворив дверь в детскую, донья Эстрелла на миг остолбенела от увиденного и некоторое время в изумлении только открывала и закрывала рот. Справедливости ради стоит отметить, что реакция Императора, ожидавшего увидеть что угодно, но только не такое, оказалась примерно той же. И было от чего!
В своих кроватках, разметавшись во сне, сладко сопели обе малышки. Мордашки их не отличались чистотой, но за сияющие даже сквозь сон улыбки обеих сердце матери простило бы и куда больший грех. На животе Алисии клубочком свернулась пушистая рыжая белка и дрыхла так же самозабвенно и безмятежно, как и ее маленькая хозяйка. А Рамона свою такую же подружку прижала к себе, обняв ручонкой совсем запросто, словно какуюнибудь игрушку.
Детские одежки, запачканные болотной тиной, налипшей хвоей и кто знает чем еще, оказались разбросаны и развешаны по всей комнате в художественном беспорядке. А красненький башмачок Алисии вообще висел на рожке люстры, и внутри него покоился тускло мерцающий шарик магического светильника.
В углу, прямо на ковре, спал чернокнижник, подсунув себе под голову плюшевого медведя. При этом он и во сне не убрал ладони с рукояти лежащего рядом меча, и Эстрелла на миг даже посочувствовала тому, кто осмелился бы умыслить злое против ее дочерей – уж онато знала эту обманчиворасслабленную позу.
А в довершение всех несуразиц, по подаренному посланниками харадского султана толстому, пушистому и баснословно дорогому ковру стадами и толпами прыгали разнокалиберные жабки всех цветов и оттенков. Чуть ли не строем ходили, паразитки – но хорошо, хоть не квакали. Гадость какая! И даже красавец Панч, выросший в великолепного пепельной масти кота, с ужасом взирал сверху на эдакое непотребство, от греха подальше забравшись на золоченый комод и на всякий случай распушив валенком роскошный хвост. Зеленые его глазищи мерцали злостью и брезгливостью на все это безобразие, и как бы в ответ на удивленнонеодобрительное покачивание головы Эстреллы бедняга тихонько мяукнул.