Чертоги Казад-Дума

Но внезапно в толпе наследница Мелькора увидела склонившегося над землей эльфа. Темноволосый, совсем еще юный, он пытался подняться на ноги. Теснимый орками со всех сторон, бессмертный вновь и вновь падал на землю. Юношу били, кололи и раздирали на части: его изувеченное лицо походило на кровавый паштет. Один глаз заплыл, но второй оставался ясным. Бессмертный умирал, и, умирая, он встретился взглядом с Ниар. Не было боли и скорби во взоре эльфа, но лишь понимание и знание. Тогда принцессе Ангбанда почудилось, что бессмертный увидел ее настоящее лицо. Понял ее сущность. Познал ее страхи. Словно бы смерть подарила эльфу дар ясновидения и несчастный, прощаясь с Ардой, смог лицезреть перед собой маленькое светлое чудо в облике темного орка.

То был первый и последний раз, когда Ниар ощутила себя действительно уязвимой. Подвластной чужой силе. И сейчас, чувствуя на себе взгляд Короля Эребора, старшая Миас испытывала тот же страх, что и тысячи лет назад, в битве при Ард-галене. Казалось дочери Мелькора, что Торин Дубощит видел гораздо больше, чем было положено смертным.

За спиной раздался долгожданный хлопок входной двери. Продолжая идти вперед, Ниар расслабилась: гномы были в доме, вместе со своими волшебником и хоббитом; сестра с братом занимались Азогом; Беорн, вероятнее всего, ждал сородичей. Дел не было, так что временем для самой себя старшая Миас располагала. Отчего-то захотелось побыть с Арго, и, без каких-либо колебаний, наследница Мордора повернула в сторону конюшни. Зная, что Беорн вряд ли поставил жеребца в стойло, Ниар принялась глазами искать высокий растянутый силуэт своего скакуна. Долго поисками заниматься не пришлось, потому что фриз сам подошел к хозяйке, заприметив ту издали. Пышущий жаром, Арго огромной черной тенью возвышался над Ниар.

— Ну, здравствуй снова, друг чудесный, — пропела дочь Мелькора на синдарине. Погладив лошадь по морде, Миас с благодарностью заметила, что Арго расседлан. Каким образом оборотень успел освободить коня от амуниции и прочей ездовой белиберды Ниар представить не могла. В любом случае, добрый и отзывчивый Беорн сделал своей сожительнице приятное одолжение. Старшая Миас любила любую физическую работу, но иногда по вечерам, особенно после тяжелых и суматошных дней, заниматься не хотелось вообще ничем. И хоть ушедший день не был сложным, Ниар отчего-то чувствовала себя разбито и потерянно. Как после проигранной битвы, которых на веку бессмертной было, к сожалению, не мало.

— Ну и как они тебе? Правда не плохие ребята?

Подпрыгнув на месте, принцесса Ангбанда резко развернулась, понимая, что с трудом сдерживает в себе неожиданный пожар раздражения и гнева. Снова эта гномка. Какой-же настырный призрак. Упрямый, наглый и бессовестный призрак. Сжав губы в ниточку, Ниар поймала на себе прямой взгляд синих глаз. Вышедшая из тени, гномка стояла в двух шагах слева, сложив руки на груди и покачивая головой. Амулет на ее шее яростно поблескивал шлифованным золотом, играющим оттенками богатства в тусклом свете убывающей луны.

— Гномы как гномы, маленькие, бурчливые, прожорливые, — проговорила Ниар холодным, ничего не выражающим тоном. — Вы так и будете за мной таскаться?

Гномка, заслышав вопрос, рассмеялась. Не находя ничего смешного в озвученных мыслях, Миас нахмурилась. До чего же порой напористыми бывали действия не нашедших покоя душ.

Ниар прищурилась, вспоминая свой разговор с незнакомкой у Каррока. Тогда Миас решила, что Мандос отпустил гномку добровольно. Ай ли? Попахивало обманом. Во всяком случае, действовать следовало осторожнее. И теперь нужно было держать язык за зубами даже в присутствии брата и сестры, что казалось наследнице Барад-Дура крайне удручающим фактором. Вероятнее всего, Анаэль и Талрис призрака не увидят. А вот гномка сможет и услышать их, и рассмотреть со всех сторон…

— Я уже говорила, девочка моя, что тебе понадобятся совет и хорошая компания в долгом путешествии, — гномка пожала плечами, словно бы говоря, что слова Ниар были лишены всякого смысла в целом. — Полагаю, мудрый завет не сможет как-либо тебе помешать.

— Казалось мне, я говорила – в планах моих нет долгого путешествия, — ангбандка встала рядом с Арго, положив ладони на бедра. Хотелось бы пнуть гномку, да так, чтобы душа ее прямиком направилась обратно в Аман. Силой такой, к сожалению, Ниар не располагала. — Да и мудрость совета, что Вы мне можете дать, весьма сомнительна. Я сражалась и побеждала тогда, когда Вашей прабабки еще и в планах то не было. Считаете, мудростью Вы превосходите ту, что царствовала некогда над Тангородримом?

— Нет, что ты, — гномка покачала головой. Прекрасные черные волосы струящимися локонами обрамляли тоненькое личико подгорной красавицы. — Определенно, ты – мудрее меня в вопросах войны, умнее в стратегии, которая для меня является тайной, покрытой мраком. Но ведь совет нужен не только тогда, когда речь идет о жизни и смерти. Возможно, тебе потребуется собеседник. Или человек, который может помочь разобраться с чувствами…

И вот на этой ноте Ниар поняла, что слышать гномку больше не хочет. Не хватало еще, чтобы уму разуму ее учила молодая, по сути, особа. Рассуждая об эмоциях и чувствах, чудная представительница гномьего мира, кажется, не совсем понимала, что говорит далеко не с маленькой девочкой.

— Я не стану помогать никому из компании Короля Эребора, — Ниар перебила собеседницу. В тоне ее не слышалось сомнения. Однозначно, Миас не собиралась тратить свое время на пустые потуги исправить то, что должно было произойти, так или иначе.

Гномка, спокойно переживающая отпор со стороны дочери Мелькора, потупила взгляд.

— Почему? — задала она единственный вопрос спустя минуту. Ниар, косо оглядев собеседницу, хмыкнула. Гномка была осанистой, на удивление хорошо воспитанной. Манеры выдавали в ней женщину высокого рода. Поставленный голос, четкость речи, умение улыбаться тому, кому улыбаться не хочется. И жалящий взгляд синих, темных глаз. Таких же глаз, что сверлили Ниар всего пять минут назад.

— Потому что сыну Вашему суждено погибнуть от рук Азога. А если случится так, что Азог совершить предначертанного не сможет, дело докончит его наследник, Больг. И так далее, до бесконечности. И, даже если я вдруг захочу по какой-то мне неизвестной причине помочь Торину Дубощиту, мне не удастся оградить его от всех ударов судьбы. В противном случае, я стану ему нянькой до конца его коротких гномьих дней, — Ниар старалась придать голосу успокаивающие нотки. С точки зрения искусства переговоров и нахождения компромиссов, разговор на равноправных началах вел к достижению положительных результатов чаще, чем агрессивные беседы. К тому же, не хотелось обижать гномку. За столетия войн, Ниар видела много разных вещей. В том числе имела счастье наблюдать за матерями, защищающими своих детей. Не было противников сильнее, свирепее и смелее женщин, дерущихся за жизни любимых чад.

— Ты не можешь этого знать, Ниар, — собеседница ступила ближе. Ее щеки разрумянились, лицо полыхало уверенностью, граничащей с отчаянием. — Никто не знает.

— Я знаю.

И тут Миас не лгала. Она точно знала, что эреборец, идущий отвоевывать свой дом и богатство у дракона, погибнет от руки гундабадского орка. Такова была судьба Торина. Таков был его удел.

Гномка молчала. Ее душу одолевали противоречивые сомнения. Наверное, она не поверила словам Ниар. Не удивительно. Впрочем, решение призрака Миас не волновало. Девушка ни при каких условиях не стала бы совершать рискованных поступков без должной причины. А причин спасать жизнь Королю-под-Горой не было.

— Откуда? — короткий вопрос. Четкий. Ясный. Кажется, говорить подобным образом в семейке Торина было заведено задолго до рождения синеглазого гнома, что смело вел своих друзей к Одинокой Горе. Хмыкнув, Ниар в этот раз решила сама подойти ближе к мрачнеющей гномке. Испытывая к собеседнице слабую тень того, что люди Эндора называют словом «сострадание», старшая Миас хотела как-то утешить призрака, молящего о помощи.

— Вы ведь знаете, кто я такая? — старшая дочь Мелькора задала вопрос резко, передергивая внимание собеседницы на себя. Гномка задрожала, но взгляд свой обратила к Миас. Ниар знала, что упасть духом может любой. Знала, как порой больно бывает существам, что умеют искренне любить. Она понимала, какие муки сейчас испытывала эта маленькая, гордая и бойкая женщина. Избавить ее от страданий Ниар было не по силам. Но поддержать гномку наследница Мелькора могла.