Чертоги Казад-Дума

— Наблюдаю за чудесами, — Двалин коротко кивнул в сторону кузницы. Внутри пылало пламя, а в его пылу юрко суетилась Ниар. — Глянь на это и сам поймешь, что за чудо я имею ввиду.

— Не хочешь послушать рассказ Гэндальфа? — спросил Торин, переводя взгляд на юную девчушку. Улыбка Короля при этом померкла, и нечто странное отразилось на лице эреборца. Двалин хмуро оглядел молодого наследника рода, пытаясь понять, о чем тот думает. — Он много забавных вещей говорит…

— Он вообще много говорит, — заметил опытный воин. Волшебник вернулся на пасеку Беорна примерно час назад. Вымотанный и хмурый, Серый Странник с удовольствием отужинал поданными ему яствами (Ниар расстаралась, угощая Гэндальфа). Выслушал рассказ гномов об учиненном погроме, долго смеялся, курил трубку и гонял по комнате колечки из дыма. Потом сам начал медленно повествовать о собственных делах, при этом ничего особенного подопечным не поведав. В общем, Двалин нашел компанию Гэндальфа скучной. — Так что я лучше тут посижу и понаблюдаю. Когда еще такое увидеть смогу?

Торин хохотнул, но без издевки. В смешке Короля Двалин уловил солидарность. Поэтому, ухмыльнувшись, расслабленно осел на скамейке и вновь перевел взгляд на работающую в кузнице Ниар. Тоненькая девочка ловко переворачивала металлические заготовки в горне. Сняв с себя льняную рубашку и оставшись лишь в коротенькой камизе, воспитанница оборотня пренебрегла кузнечным халатом. Закатав рукава до локтей и подогнув края плотно облегающей кофты до груди, Ниар стояла рядом с огнем и, казалось, наслаждалась им. Свет из горна очерчивал точеную фигурку молодой женщины яркими бликами, струясь по ее талии и животу, а тени подчеркивали плавные округлости бедер. И вся эта прелесть в пышущей жаром кузнице.

— Этой девчонке нужно было родиться парнем, — неожиданно даже для себя изрек Двалин. Сложив руки на груди, он косо глянул на Торина. Король завороженно наблюдал за Ниар, открытым взглядом оглядывая девушку. Не мудрено. Любоваться было чем. Как минимум, странностью происходящего. — На коне ездит, с пчелами дружит, еще и знает, как обращаться с металлом. Где-то скрыт подвох, но где?

— В глазах, — Торин ответил без промедления, точно сам думал о том же, что и старый друг. Двалин хмыкнул. — Но родись она парнем, мы бы не удивлялись сейчас.

Ниар тем временем вытащила из-под углей раскаленный добела широкий пласт металла. Подхватив его одной рукой, без определенных усилий донесла заготовку до наковальни. Рабочей – левой – рукой схватила молот. Двигалась при этом юная особа легко и непринужденно: порывистые движения выглядели отточено и выразительно. Обдувающий Ниар жар трепал короткий волос девчушки, заставлял кожу блестеть от пота, волновал воздух и при этом выплескивал в холодную ночь свое огненное дыхание. Перевернув заготовку, воспитанница Беорна свободно занесла над собой молот. Ударила по раскаленному металлу, резко, уверенно, молниеносно. Железо запело. Раздался звонкий лязг, взорвавший тишину до боли знакомыми звуками кузницы. Легкий удар по наковальне, занесенный молот и снова удар по заготовке. Искры сыпались в разные стороны. Яркие отсветы плясали на сильном теле Ниар, под кожей ее играли мышцы, в глазах мерцал пожар. Кузница фонтанировала звуками: ковкий металл надрывался, звенел, искрился, заливался яростными стонами под бойкими ударами молота. Чудеса, да и только.

— Если бы у меня была дочь, я хотел бы видеть ее такой, — задумчиво изрек Двалин. Казалось гному, что вид крохотной девочки, умело орудующей молотом за наковальней, из памяти не исчезнет никогда. Статная и гибкая, как горная рысь, Ниар могла дать фору любой гномке Эребора. И, судя по виртуозности движений, любому ковалю в кузнечном деле тоже.

— Не думаю, что ты бы испытал радость, научив дочь работать со сталью, — Торин говорил медленно и серьезно. Его синие глаза отражали в себе сумрачный свет кузни, вбирая в себя отблески огня с какой-то ужасной жадностью. — Не думаю, что кто-то был бы рад. Зачем девушке учиться тяжелому ремеслу? Сам подумай.

Двалин промолчал. В словах Короля была своя отчаянная правда. Узнавать, как именно Ниар научилась работать с металлом, гном не хотел. Ни одна здравомыслящая девушка не станет браться за тяжелую физическую работу без особой необходимости. Видимо были в жизни воспитанницы Беорна некие обстоятельства, что толкнули ее к наковальне и молоту. И явно не из приятнейших были они. Хотя, если вдуматься – сколько Ниар было лет? Молоденькое, наивное, не знавшее жизни существо. Грация, юность и смех. Двалин моргнул, вновь переводя взгляд к воспитаннице оборотня.

С другой же стороны – сила, сталь и огонь. Замах, удар, звон. И тут же снова сильный удар, заставляющий железо плакать.

Замах, удар, звон. И тут же снова сильный удар, заставляющий железо плакать. Никаких колебаний – лишь движения и металл, и единовластная магия кузницы, владеющая сейчас Ниар. Осаа, наблюдая за Миас, улыбалась, как может улыбаться любой гном, созерцая ладную работу коваля. Приятные воспоминания уносили гномку в далекие-дали прошлого, в детство и воспоминания об эреборских доменных печах, изрыгающих из себя пламя невиданной мощи и яркости. Жаль, что сейчас Осаа не могла почувствовать знакомого жара на коже, не могла вдохнуть в себя обжигающий запах раскаленной стали.

Гномка, подняв правую руку, несколько раз сжала кулак, наблюдая за тем, как пальцы сгибаются и разгибаются в фалангах. Будучи всего лишь призраком, она все же чувствовала свое тело, слышала звуки, ощущала ветерки и солнечное тепло. Но вкусить всю прелесть жизни Осаа теперь не могла: мороз казался гномке едва ощутимой прохладой, жгущее дыхание огня щекочущим теплом. Ярких красок в жизни мертвых не было. Лишь тени реальности и унылые, тусклые воспоминания.

— Аэкка цум амурс па урсаз цанпагин ам, — голос Ниар шепотом лег поперек металлических стонов. Осаа подняла свой взгляд к чародейке, улыбаясь. Кхуздул принцессы ангбандской был прекрасен: обычно звучащий грубо, с губ старшей дочери Моргота он слетел чеканным рыком, заливистым, смелым и подчеркнуто мягким. В исконно гномье наречие владычица Дор-Даэделота внесла игривые нотки квенья. Сочетание вышло интересным. — “Бойся огня, ведь он совершенен”. Что это значит?

Детское любопытство. Осаа захотелось рассмеяться, но Королева сдержалась. Ниар была намного старше гномки, умелее в бытовых делах, искуснее на поле брани. Знания старшей Миас охватывали самые разнообразные науки и искусства. Оточенные до возможного предела, эти знания часто спасали принцессу ангбандскую. Во многом благодаря своей осведомленности старшая дочь Мелькора прославилась среди своих подчиненных как самый предусмотрительный полководец. Каждый день Ниар читала, и каждый новый день встречала с книгой в руках. Стремящаяся к познанию, чародейка приходила в негодование, стоило чему-то неизвестному прокрасться в устоявшиеся каноны бытия.

Осаа тронула медальон на шее. Высеченные на золоте руны загадочно поблескивали в свете огня.

— Мой отец был не слишком богат, но зато обладал именем, которое было известно даже самым маленьким детям в Эреборе. Искусный мастер железного дела, он имел огромную кузницу под сводами Одинокой Горы, — гномка не пыталась перекричать металлический звон, издаваемый ударами молота о раскаленную сталь. Ниар, не поднимая головы, сосредоточенно продолжала свою работу. В стороне от кузни стояли Двалин и Торин. Осаа прикрыла глаза, чувствуя, как все нутро охватывает дрожь. Смотреть на повзрослевшего сына было сложно. Еще сложнее было понимать, что его вскоре ждала смерть. — В детстве отец часто водил меня к себе на работу, рассказывал сказки о металле, очень много говорил об Аулэ и Феаноре. Я внимательно слушала и запоминала. Слова отца вводили мой детский разум в неистовое восхищение кузнечным делом. Я помню, как завистливо смотрела на сильных, ряженых в темное гномов, отбивающих молотами по наковальне. Но лучше прочего в память въелась фраза, что была золотыми буквами выведена над входом в кузницу отца. «Бойся огня, ведь он совершенен». Дед Торина верил, что пламя скрывает в себе силы, неизмеримые ничем и свирепые, как морготовы полчища орков. Когда мой отец умер, Траин попросил наших умельцев сделать мне простенький амулет из золота и выгравировать на нем эту надпись. Смысла в этой фразе нет, но для меня смысл ее лишь в любви отца и памяти о нем, что я храню.

Девушка промолчала. Ее серьезное лицо оставалось неизменно сосредоточенным. Наверное, упади сейчас с неба Смог прямо в середину сада Беорна, Ниар не колыхнулась бы и от кузницы не отошла. Потрясающая выдержка и практически неиссякаемое терпение. Миас умела правильно расставлять приоритеты: под взглядом гостей она вела себя скромно, тихо, учтиво и приветливо. Была той, кто мог бы эреборцам понравиться. Понравиться Торину. Осаа глубоко вздохнула. Ее мальчик, конечно, давно вырос, поумнел, был осторожен и мудр в решениях. Но что его опыт и рассудительность могли противопоставить Ниар, тысячами лет подряд совершенствовавшей свою искусность во лжи и манипуляции? Ничего.