Чертова дюжина ножей +2 в спину российской армии

— А вы мне тут одолжения не делайте! — возмутился «зампоуч». — И вообще: надо еще убедиться, насколько профессионально вы сами… поворачиваетесь! Ну-ка, извольте принять строевую стойку!

И тут же, на глазах нездорово оживившихся подчиненных лейтенанта, принялся нещадно гонять его «направо», «налево» и «кругом — марш». Что являлось грубейшим нарушением армейской субординации: ну, раз захотелось большому начальнику взводного на практике проэкзаменовать, так уведи последнего с глаз подчиненных долой и тренируй, сколь душе угодно. Но вот так, при них, да еще и с неприкрытой неприязнью…

Однако на сей раз Киндинов в бутылку не полез, хотя и заметно нервничал. Это не замедлило сказаться на качестве его индивидуальной строевой подготовки: при исполнении одного из поворотов «кругом — марш», нечетко развернулся на носках и едва не потерял равновесия.

— Стой! — сразу же скомандовал ему Чердаков. И с удовлетворением язвительно протянул: — Ага-а! Элементарного приема продемонстрировать не в состоянии! Что и требовалось доказать… Ну, с практикой все ясно. Теперь проверим знание теории. Согласно строевому уставу, в армии всякое движение начинается с левой ноги. Но — на любое правило имеется и исключение. Какое? Вы это по должности знать обязаны.

Лейтенант серьезно задумался.

— Ну? — поторапливал его подполковник.

— Не знаю, — наконец пожал плечами Киндинов.

— Однако! — взвопил «зампоуч». — А как же вы тогда взвод водите?

— Куда? — не понял Марат.

— Да хоть куда. Так и быть, растолковываю популярно…

И Чердаков пояснил, а затем даже и лично продемонстрировал следующий строевой прием: он в роли командира взвода стоит лицом к колонне подчиненных, которым подается команда: «Шагом марш!» Колонна выполняет первый шаг, левой, а командир одновременно с этим делает первую часть поворота «кругом». Подчиненные осуществляют второй шаг, правой ногой. Заканчивая поворот, без промедления начинает движение вперед и сам командир, возглавляя колонну. Причем шагает тоже с правой, чтобы попасть в ногу с солдатами.

— Ну и какую я вам за столь «высокий» уровень занятия оценку поставить должен? — не без сарказма осведомился подполковник.

Лейтенант промолчал. На следующий день ему было объявлено новое взыскание: строгий выговор «за некачественную подготовку к занятиям и низкий личный уровень строевой подготовки».

— Курочка по зернышку клюет, да весь двор загадит, — пенял Киндинову позднее Пекарин. — По всему судя, озлобился «зампоуч» на тебя конкретно и надолго. Ведь талдычил тебе, талдычил: семью прикинь — однова отрежь. Почему не послушал? Не вник? Недоразмыслил? А теперь, через тебя, и меня шпыняют! Спрашивается, за что? Хэх! Одно слово: «пиджак»! Тьфу! Сгинь с глаз долой!

* * *

На последние числа сентября учебная часть традиционно запланировала сдачу зачетов по общевоинским уставам для всего личного состава ШМАСа. Начали, естественно, с офицерского звена. Но и здесь действовали поэтапно: в первый день, после обеда, проэкзаменовали управление (то есть штабистов и начальников служб), во второй день «пытали» взводных и ротных первого батальона, на третий — настала очередь второго.

Приемную комиссию бессменно возглавлял подполковник Чердаков. Ассистировали ему капитан Равчук, непосредственно ведущий записи результатов сдачи и, поочередно, помощник командира части по строевой — при сдаче зачета управленцами, затем комбат-один, а на заключительном этапе — комбат-два.

По опыту предыдущих лет было известно, что практичнее всего, дабы не срывать учебный процесс в части в целом, проверочное испытание осуществляют по отдельным подразделениям. Итак, сначала вызывался командир одной из рот вместе с двумя заместителями, а уж когда руководящее трио «отстреляется» — субординацию следует чтить и соблюдать, — в аудиторию запускали командиров взводов.

Так, без особых проблем, были проэкзаменованы офицеры четвертой роты, наступила очередь пятой. Лейтенанта Киндинова Чердаков пожелал опрашивать последним из подразделения, причем на опросе присутствовал непосредственный начальник Марата. Впрочем, поскольку в саму комиссию ротный не входил, то и права оценочного голоса не имел.

Вопрос-зачин во всех билетах ставился одинаково: «должностные обязанности».

— Командир взвода (группы, башни) в мирное и военное время отвечает, — уверенно, почти цитируя уставные строки, начал лейтенант, — за постоянную готовность взвода и успешное выполнение им задач; за боевую подготовку, воспитание, воинскую дисциплину и морально-психологическое состояние личного состава. Также за поддержание внутреннего порядка, состояние и сохранность вооружения, военной техники и другого имущества взвода. Он подчиняется командиру роты и является прямым начальником всего личного состава взвода…

— Неплохо, неплохо, — оценил Чердаков, сверявшийся с книжным текстом. — Правда, забыли еще упомянуть про безопасность военной службы, да и задачи взвод выполняет не простые, а именно боевые. Ну, пусть, не столь важно.

— Продолжайте…

«По раскрытой книге и любой — герой, — мрачно усмехнулся про себя ротный. — Немудрено жить издеваючись, а мудрено жить измогаючись». — Но вслух пока и словом не обмолвился.

Расправившись с «ответственностью», Киндинов принялся перечислять многочисленные, вменяемые ему Уставом внутренней службы (УВС), обязанности.

— Достаточно, — вскоре прервал его Чердаков. — Вижу: знаете. Давайте второй вопрос.

— «Какие помещения должны быть предусмотрены для размещения роты», — прочел Киндинов. И опять знающе зачастил: — Спальное помещение, канцелярия, комната информации и досуга, комната для хранения оружия. Также комната или место для чистки оружия, аналогично — для спортивных занятий, для курения и чистки обуви. Бытовка, каптерка, сушилка, умывальная, душевая… и туалет. Вроде все.

— Не «бытовка» и «каптерка», а комната бытового обслуживания и кладовая для хранения имущества роты и личных вещей, — уточнил «зампоуч». — Нечего, понимаешь, на зачете солдатским сленгом изъясняться.

Тут уж не только ротный, но и комбат мысленно попеняли придире. Хотя формально — ничего не скажешь, прав.

— Ладно, вопрос детский, и особого ума здесь не надо, — продолжил председатель комиссии. — А вот как насчет небольшого уточнения? Казарменное помещение, как правило, имеет подвал и — обязательно — чердак. Содержать что-либо из имущества и там, и там воспрещается правилами пожарной безопасности — читай приложение номер пять к УВС. За единственным исключением: в чердачном помещении разрешено хранить… что?

Лейтенант усиленно наморщил лоб.

— Не знаю, — честно признался он, чувствуя, что молчание затягивается.

— Плохо! — назидательно воздел указательный палец ввысь Чердаков. — Именно там в теплое время года, за временной невостребованностью, определено хранить вторые, зимние оконные рамы.

— Товарищ подполковник, но он же все-таки не старшина роты, — осторожно возразил Пекарин. — Это скорее по его и моей части. Да и вообще: у нас, в новой казарме, оконные переплеты не вынимаются совсем, весь год.