Червь 4

Бедного салагу пронесли вдоль двух десятков деревянных домов, сгрудившихся вдоль монолитной стены из камня, и унесли в поле.

Дрюня указал на интересующий меня дом, до которого я быстро добрался в одиночку.

В окне я увидел девушку, валяющуюся на кровати лицом к стене. Холщовая рубаха скрывала стройное тело до колен и была влажной от пота. Волосы янтарного цвета были распущены и свисали до самого пола. Мне было не привычно видеть её в таком состоянии — расслабленном и спокойном. Даже её лук и меч стояли у стены, рядом с изножьем кровати. Она была в полной безопасности. Она проснулась только после того, как я открыл дверь и переступил порог.

— Ты голодна? — спросила она, чуть продрав глаза.

— Я больше не испытываю голода.

Она внимательно окинула меня взглядом, и всё, что она смогла выдавить на своём лице — чуть подняла брови.

— Ты теперь такая же как они?

— Почти.

Встав с кровати, Рыжая подошла к столу. Вид пустой тарелки пробудил в ней скрытую злость и ненависть, которую она с трудом подавила, позволив себе стукнуть посудой о стол.

— Я завидую тебе! — вдруг выпалила она, не дав мне открыть рта. — У меня закончилась вся еда. Воды хватит до ночи. А Андрей отказывается меня обращать в себе подобного!

Тарелка метнулась в воздух, и, пролетев через всю комнату, разбилась о мою грудь.

— Говорит, что женщины не в состоянии пережить мутацию! И что я вижу… Ты! Ты пережила! Всюду враньё! Я устала жить во вранье!

— Я не такая как они…

— А какая! А? Какая ты, блядь? — её глаза были наполнены гневом, а волосы словно пылали языками пламени. — Чем ты от них отличаешься?

— Ты многого не знаешь.

— А что я должна знать?

— Я пришла сказать тебе: спасибо.

— За что? За то, что я сделала из тебя монстра? — она вдруг истерически засмеялась.

— Ты сохранила мне жизнь.

— Засунь себе в задницу эту жизнь! Или ты хочешь, чтобы эта мысль мучила меня до конца моей жизни?

— Ты должна поверить Андрею. Он говорит правду. Я — другое. Вот, посмотри сюда, — пальцем я указал на свой живот.

Рыжая устало рухнула на кровать. Проживание в этой депрессионной деревни, где нет ни единой зелёной травинки, где нет пения птиц, а воздух горяч от палящего солнца любого человека доведёт до отчаяния. А потом и с ума. Рыжая медленно погружалась на дно сумасшествия.

— Что я там должна увидеть? — она уставилась на мой живот, пригляделась, после чего её правая бровь поползла вверх. — Твоя маска? И что?

— А то, что я стала «кровокожем». Моя броня — это моя свернувшаяся кровь на поверхности кожи.

— Крепкая?

— Еще не…

Рыжая вдруг выскочила из кровати и кинулась к изножью. Что вызвало столь бурную реакцию на мои слова — я не понял, но замысел раскусить получилось только после того, как она выдернула свой уродливый меч из ножен и с рёвом обрушилась на меня.

Я отреагировал молниеносно.

Крик Рыжей усилился многократно, когда я отбил её удар. Она опешила, а я убедился в том, что орудовать двуручным мечом в столь тесном пространстве опасно для нас обоих. Воительница ныряет влево. Кувырок, и туту же молниеносный удар, вспоровший воздух там, где я был секундой ранее.

Я пытаюсь выскочить на улицу, сделав два быстрых шага назад, но ударяюсь спиной о дверной косяк. Не рассчитал! Подстава, бля! Калечить или тем более убивать Осси у меня и в мыслях не было. А если вдруг это и произойдёт, то только по неосторожности.

Она снова ударила. Лезвие почти настигло мои рёбра, но я успеваю поставить блок. Рыжая рычит. Отпрыгивает. Даже босая она двигается уверенно и быстро. Пока я пытаюсь выставить лезвие меча перед этой бестией, она снова бьёт. Прямой удар. Я дёрнулся, выбросил руку вверх, надеясь отбить удар, но попался на простую уловка. Хитрая сучка.

Выпад рыжей закончился, даже толком не успев начаться. Она резко отдёрнула руку назад, а потом кольнула снова, но чуть ниже. Я не успел опустить огромный меч.

Удар в живот был сильным. Но без последствий. Лезвие ударило в глазницу маски и черкануло в бок, оставив узкую царапину на кровавом доспехе.

— Крепкий! — выдохнула Рыжая и отпрыгнула на безопасную дистанцию. — Но твоё умение обращаться с мечом вызывает во мне лишь смех.

Продолжая держать оружие наготове, воительница нервно рассмеялась.

Спорить было глупо, она была права на все сто. Я не стал ничего отвечать. Лишь убрал меч в ножны и уже собирался покинуть дом, как она вдруг сказала:

— И куда ты собралась?

Я обернулся. Рыжая уже стояла с пустыми руками; ножны с убранным в них мечом покоились на кровати. Женщина подошла к столу, схватила глиняный графин и начала жадно пить воду. Выпила всё, до последней капли. Смахнув ладонью с пухлых губ капли воды, она зачем-то спросила то, на что и так знала ответ:

— К Борису? В одиночку?

Я утвердительно махнул головой, а она не менее утвердительно сказала мне:

— Ага. Я с тобой!

Начинается. Еще этого мне не хватало.

Глава 19

И почему я ей сразу не возразил? Сказал бы, чтобы она шла на все четыре стороны, и тем более со мной пусть даже и не думает соваться к Борису. У меня не было никакого желания к кому-либо привязываться, но то, что она спасла мне жизнь (ну хорошо, пыталась до последнего спасти мне жизнь, а ведь могла молча съебнуть и до свидания) привязало меня к этой могучей воительнице невидимой нитью.

Осси поворачивается ко мне спиной, и моё мнение или тем более мои возражения ей абсолютно похую. Она встаёт на мысочки и лёгкой походкой плывёт в сторону дощатого шкафа у дальней стены. По пути стянула с себя влажную от пота рубаху и швырнула её на пол. Такое прекрасное тело было сложно вообразить даже в самых похабных фантазиях: в меру развитая мускулатура, подтянутый зад, осиная талия, и вся эта красота еле-еле проглядывалась сквозь струящиеся до пояса рыжие волосы, похожие на пучок золотых нитей, разложенных под солнцем. Ни какая дорогущая проститутка с ней не сравнится. Ни у одной девки со двора не хватит сил и желания на поддержания своей фигуры в таком прекрасном состоянии. Никакой тренажёрный зал не превратит городскую бабёнку в глянцевую красавицу. Только война сделает из жирного алмаза прекрасный бриллиант. Она прекраснее любого драгоценного камня.

— Я иду с тобой, — говорит Рыжая, открывая дверцу шкафа.

— Я не нуждаюсь в помощниках, — пробую разорвать невидимую нить.

— В одиночку у тебя нет ни единого шанса добраться до Бориса.

Вытащив с полки чистую рубаху, она посмотрела на меня через плечо. Подбитый глаз и разбитые губы, оставленные точным ударом «труперса» в лесу, болезненно искривились в улыбке.

— Ты действительно считаешь себя непобедимой? Думаешь, твой новый облик поможет победить армию Бориса?

— Мне ничего другого не остаётся. Я готова рискнуть.