Чешские юмористические повести

— Надо попробовать! — задумчиво сказала дама, погрузившись в поток моих речей, приятно ласкающих ее слух.

— Постарайтесь быть выше того, что вас окружает, выше всей этой мучительной обстановки в доме и ваших тяжких обязанностей, постарайтесь быть выше вашего супруга, которого я сегодня узнал как выдающегося ученого и мыслителя. Он уже давно созрел для университета.

— Как вы сказали? — строго взглянула она на меня, будто обрадовавшись, что может поймать меня на слове и разорвать путы красноречия, которыми я, пусть на время, но все же связал ее.

— Да, да, его место в университете, на кафедре философии права.

— Я бы сказала вам, где его место, да не хочу,— произнесла она очень холодно и стала собирать со стола.— Да и что это даст? Сколько бы он получал? Что бы я от этого имела? Он и так запустил контору! Университета еще не хватало! Нет! Не позволю!

Поздно было исправлять оплошность, допущенную мной,— я слишком высоко оценил ее супруга и поставил под угрозу его накопительскую функцию. «Надо попытаться что-то сделать,— подумал я.— Расположение женщины можно вернуть, если дать пищу ее фантазии, возвысить ее в ее собственных глазах, признать в ней необыкновенные достоинства».

— Но мы говорим о вас, сударыня! — опять начал я разговор.— Расправьте крылья своей исключительно возвышенной души, взмахните ими, попытайтесь взлететь в облака и взглянуть на этот город с высоты птичьего полета. Какими смешными и жалкими покажутся вам все провинциальные свары и сплетни, которые жалят вас как осы, потому что вы слишком близко все принимаете к сердцу.

— Я всегда говорю правду в глаза, и все они ополчились на меня, особенно этот Яндасек.

— А кто это, сударыня?

— Да здешний мельник.

— За что же, собственно?

— Он говорит, что бойни должны стоять на его земле, а я говорю, что казарма и бойни будут стоять на моей. И это так же верно, как то, что я Жадакова.

Я постарался вернуть разволновавшуюся даму на прежнюю колею.

— Я должен вам сказать, сударыня, что боль терзает человека всегда в каком-нибудь одном месте. Если же таких мест несколько, то страдания как бы рассеиваются, распределяясь равномерно. Поэтому надо уметь рассеиваться! А кроме того, даже в самых отчаянных ситуациях, когда вам угрожает самое страшное, нельзя терять надежду. Скоро наступит весна, и почему бы вам не провести ее с детьми на солнечной Ривьере в Италии, в обществе всяких интересных, культурных людей.

— Фи! — пани Мери покраснела от негодования, а две тонкие дуги бровей грозно уставились на меня, как два неподвижных круга очковой змеи.— Представляю, во что бы превратился мой дом! Вот была бы радость для прислуги! Да они бы все разнесли! А уж Яндасек бы обрадовался. Сразу бы продал льнотрепальню под городскую бойню! Я здесь, как перед богом…— она воинственно застучала указательным пальцем по столу.— Я здесь, как перед богом, клянусь…

Мне оставалось только замолчать.

Тогда я еще не осознавал, что комфортабельный дом Жадаков, содержавшийся в чистоте и порядке, тщательно оберегаемый от пыли и бактерий, дом явно замечательный, призванный поражать воображение званых и незваных гостей, для сопровождения которых по его парадным и непарадным покоям было специально вышколено целых четыре гида,— дом этот стал для несчастной пани Мери родом губительной страсти, а командовать мужем, прислугой, микробами и муниципалитетом — жизненной необходимостью. Этим она жила, с этим падала все ниже.

— Но оставим это, дорогой гость! — поднялась пани Мери из-за стола.— Одевайте ваш тулупчик и пойдемте на лекцию!

Сняв пальто, я сразу же заметил, что к воротнику пришита новая вешалка, а подкладка тщательно починена, так что мне уже не придется попадать рукой в дырку вместо рукава.

«Вот это рационализация!» — подумал я, с удивлением разглядывая свою одежду. Вычищенная пылесосом, избавленная от пыли и бактерий, она приобрела совсем другой вид.

В подворотне гостиницы «У короля Отакара» ^{114}, где стояли поставленные на бревна сани и автобус, нас ждал пан Гимеш.

Пройдя через винный погребок и миновав кухню, мы вышли по темному коридору к помещению для общественных мероприятий.

Сзади послышались торопливые шаги.

— Пан Гимеш, погодите, пан Гимеш, ах, целую ручки, милостивая пани, извините, я вас не заметил… Все, с вашего позволения, подготовлено как вы желали, вы останетесь довольны: комнатку мы прогрели, подмели.

— Познакомьтесь: господин писатель — хозяин гостиницы,— представила нас пани Мери.

— Большая честь, господин писатель, большая честь для нас!

Пани Мери нащупала в темноте дверь в зал и открыла ее.

В просторной комнате, освещенной двумя лампочками, стояли ряды составленных вместе столов, покрытых голубыми клетчатыми скатертями. В разных концах зала сидело за пивом пять человек — две женщины и трое мужчин.

— Ах, боже мой,— господин хозяин! — с отчаянием вскричал пан Гимеш.— Ведь я же сказал официанту, чтобы расставили одни стулья, что лекция господина Йона будет не за столами, что придет сам староста.

— Какому официанту?

— Пану Бицану.

— Он работает только утром и в обед. А потом его сменяет Куделка.

— Ну так распорядитесь! — попросила пани Мери.

— Минутку! — сказал хозяин и убежал.

Мы стояли в дверях.

— Ох-ох-хо! — вздохнула пани Мери и поправила каракулевую шапочку.

— Теперь вы видите, маэстро, какие трудности нам приходится преодолевать,— заметил пан Гимеш.— В городе двенадцать тысяч жителей, а с окрестными селами и все пятнадцать. А у нас нет ни зала для вернисажей, ни специального помещения для лекций, нет даже проекционного аппарата и приходится брать сломанный из школы. Все диапозитивы потрескались.

Мы прикрыли двери и молча стояли в темном коридоре. Я посмотрел на светящийся циферблат своих часов. Они показывали ровно пять минут девятого. Я сунул руку в карман — там ли конверт с лекцией. Там!

Пан Гимеш ощупью поискал на стене выключатель. Пани Мери приоткрыла двери, чтобы ему было светлее. Желтый квадратик упал на обшарпанную стенку коридора, где от сырости проступали пятна самых фантастических очертаний.

Прибежал хозяин с официантом Куделкой.

— Вот пан Гимеш. Он вроде бы вас предупреждал, что лекция будет не за столами.

— Меня? Предупреждал?

— А как же! Ведь я два раза приходил,— горячился пан секретарь.

— Мне вы, пан Гимеш, ничего не говорили. Может, вы разговаривали с Бицаном?

— А пан Бицан вам ничего не передавал?

— Передавал. Он сказал: Франтишек, сегодня на вечер заказан большой зал. Пусть мальчишка там подметет.

— Это ужасно! — воскликнула пани Мери.

— Ничего страшного, милостивая пани. Сейчас все сделаем! — бодро произнес хозяин и обернулся к официанту.

— Беги за Пепиком и скажи дворнику, чтоб убрал столы!