Честь Афродиты

– А я вице-президент этой компании. А вы кто? – в свою очередь спросил отрок.

– А я вот, извините, президент.

– Да? – молодой человек на секунду смешался, потом весело рассмеялся. – Ништяк ситуация. Кирпичёво! Будем знакомы. А этот где, который здесь сидел?

Члены проверяющих комиссий на разговор не реагировали, не мешали, словно и не слышали. Волков ухмыльнулся теперь уже виду нового сотрудника, больше его свободной, лёгкой манере держаться в непростой, нестандартной ситуации.

– Не знаю, – так же театрально пожимая плечами, ответил он. – Слинял, кажется.

– Шустрый!

– Ага.

– А эти… – засунув руки в карманы, отрок указал головой в сторону проверяющих. – Они нам надо?

Волков снова пожал плечами.

– Кому они надо? Я думаю не надо.

– Всё, решим вопрос, – ответил вице-президент, выдёргивая из кармана блестящую стразами мобилу. Она уже мелодично трезвонила, взывала. – Щас, – кивнул он Волкову, – Дядя, ну чего? Отрываешь от работы. Кстати, хорошо что позвонил, я сам собрался… Тут понимаешь, такая ситуация. Мне работать не дают. Да! Кто-кто? Эти… – Отрок кивнул головой Волкову, сейчас, мол, не беспокойся, президент, решим, и спиной вышел за дверь, ногой прикрыв её.

Через пять минут члены всех комиссий как по команде неожиданно поднялись, побросав работы, вежливо извинились…

– Извините, Борис Фатеевич, ошиблись адресом. Неувязочка получилась. Извините. Бывает. Неверная информация. – Раскланялся по виду старший, и прикрикнул на «своих». – Быстренько-быстренько собираемся все. Выходим-выходим… – И удалились. – Извините!

Так Волков познакомился со своим новым вице-президентом.

35

Рана моя на голове оказалась не только не смертельной, но даже смешной. Чиркнула пуля по коже, вот и кровь, пусть и много. Только праздничную безрукавку всю сильно вымазал и плечо. Отстирается нет? Нет, наверное. Жаль! Врачи отмахнулись, в голове много сосудов… Выстригли там, в волосах что-то, наложили заплату, пластырь по-медицински, и хлопнули по спине: «Повезло тебе, парень. Свободен. Поставь свечку. До свадьбы заживёт» Про свечку мне уже где-то говорили, не помню, а вот про свадьбу нет. До какой свадьбы, они сказали, с кем? Чёрный юмор, наверное. Ну и шутки у врачей! Вдруг накаркают!! Придурки. Дело делают светлое, а шутят по-чёрному. Как в армии. Знаю я их. Но если серьёзно, ситуация создалась страшная, не позавидуешь. Ни родственникам, ни пострадавшим, ни окружающим…

Двое насмерть убитых – на-смерть! – несколько раненых, включая меня, и других, случайно под пули попавших или так убийцей задумано было. Нет, стрелял он не веером, я это видел, а направлено. Цель он знал, видел. Я так следователям и сказал. «Лицо противное и сам дурак. Он же людей убил. Сволочь! Евгения Васильевича!!» Даже вспомнить лицо жутко. А дядю Гришу… дядю Гришу за что? А толстого, у которого в спине пули навылет… а… остальные? Пол в крови, все в ужасе, как парализованные… Ужас! Грохот, страх и пули из ствола… И это в городе, в центре…

Первым появился наряд милиции, почти мгновенно, за ними скорая помощь, несколько машин, набежали какие-то люди, и люди с видеокамерами… Просто толпа… Дальше у меня перед глазами всё неожиданно перевернулось, надо мной возникло небо, голубое-преголубое. Только его я некоторое время над собой и видел, и руки, и головы врачей. Меня тоже вначале на носилки уложили, быстро вынесли, сунули в скорую помощь и… на месте оказали медицинскую помощь. Выстригли… Чем-то смазали, сильно защипало, но прошло, потом залепили. И всё без укола! Я их не люблю! Но таблетки какие-то проглотил. Какие надо. Две штуки, большие, без звука. И всё, здоров. Попал в руки следователей.

Оперативники что-то записывали, я и увидел поверх голов, как санитары вынесли два больших чёрных мешка, ясное дело с телами убитых, потому что наглухо закрытые и ногами вперёд, погрузили в машину, и она, взвыв сиреной, уехала. Вслед за этим на носилках-каталке выкатили окровавленного дядю Гришу. Он всё так же держался руками за голову, но вертел ею, меня взглядом похоже искал. Я дёрнулся к нему, но меня придержали: «Спокойно-спокойно, вам нельзя делать резких движений, нельзя» Но дядя Гриша увидел меня, я же высокий, подмигнул мне, и вместе с носилками скрылся за спинами врачей. Вынесли и раненого в плечо. Тоже на каталке. Рубашка его вся уже пропиталась кровью, но он вроде улыбался, в шоке ещё наверное был. Рядом с ним бежали врачи, сбоку болталась капельница… В пивной палатке было уже невообразимо шумно, вокруг меня и рядом с палаткой столпилось множество любопытных, вспыхивали вспышки фотокамер, милиция отгоняла посторонних…

– Вы его описать можете, сможете?

– Да, могу. – Отмахнулся я, вытягивая шею, потому что непременно должен был увидеть куда, в какую машину занесут дядю Гришу, мне к нему надо.

– К кому? К кому вам надо? – меня спросили. – Вы его знаете?

– Конечно, это же дядя Гриша.

– Ооо-отлично! Значит, стрелявшего зовут дядя Гриша, вы говорите, а фамилия у него?..

Я на секунду застопорился, о чём это они…

– Какой стрелявший? Я о дяде Грише говорю, он тоже ранен.

Следователей это не смутило, среди них и девушка была, но меня она не заинтересовала, оперативников интересовал только стрелявший.

– Вы его нигде раньше не видели, нигде?

– Нет, не видел. Он на скунса лицом похож.

– На ску-унса… Та-ак, понятно… Ещё что-нибудь характерное вы заметили, запомнили?

– А куда дядю Гришу повезут, в какую больницу?

– Не волнуйтесь. Мы вам скажем. Позже. Потом. А сейчас… Ещё какие-нибудь приметы вы можете описать… усы, бороду, бородавки какие-нибудь, шрам на лице, на руках…

– Нет. Он длинный, как я наверное, высокий, но худой, лицо ехидное такое, и в плаще, и автомат… около сорока лет или тридцати, я не разглядел. Подствольник был пустой, точно, я видел. Нашёл глазами кого-то и начал стрелять.

– Прицельно?

– Нет, с руки… В нашу сторону. Прямо по головам. Его не нашли?

– Нет пока. Но найдём. Всё оцеплено.

В этом я не сомневался, потому что очень хотелось увидеть этого в наручниках, посмотреть, как он тогда будет нам улыбаться…

– А он улыбался?

– Да, криво так, с усмешкой, когда увидел… Евгения Васильевича, наверное… И начал стрелять… Убил, гад, прямо в… – У меня перехватил дыхание…

– Та-ак, понятно.

– Только спокойнее, пожалуйста, спокойнее, не волнуйтесь. Всё уже хорошо. Всё под контролем. А больше вы ничего не вспомните? Детали какие-нибудь…

– У меня голова болит.

– Это понятно. Потерпите. Ещё немножко.

– А вы сможете помочь нам составить фоторобот преступника? – Официальным тоном спросила девушка в милицейской форме с погонами старшего лейтенанта. – Вы его хорошо, говорите, видели, лицом ко входу сидели.

– А куда эта машина поехала, куда? – заволновался я, когда очередная машина скорой помощи тронулась с места.

Мне не ответили, но за их спинами, в мою сторону, вновь возникли объективы телекамер с красными глазками, а перед лицом закачались микрофоны на длинных штативах…

– Куда, куда? Ну-ка уберите. Вон отсюда все, вон…

Некоторое короткое время оперативники отгоняли телевизионщиков, а девушка, старший лейтенант, за рукав затянула меня в машину. Спецфургон с оборудованием. Усадив на сиденье, она рядом, приказала оператору, тоже в милицейской форме, но просто лейтенанту, сидящему перед монитором компьютера, и ещё какими-то электронным оборудованием, этажеркой выстроившимся на стене машины, со слов очевидца составить фоторобот.