Честь, хлеб и медяки

— Была записка. — Поднялся чайханщик из-за дастархана и, порывшись среди посуды, извлек сложенный вчетверо листок.

Нахмурившись, Руперт прочитал сообщение. Озабоченное выражение не покинуло его лицо.

— Все хорошо? — поинтересовался чайханщик на всякий случай.

Он заволновался, что сообщал раз за разом своему довольно щедрому посетителю только плохие новости.

— Все хорошо, — покачал головой Руперт, но сразу засобирался уходить…

— Что случилось?

Занервничал и Талис. До того, пока они не покинули чайхану, он молчал, не встревал в разговор Руперта и чайханщика, но, оказавшись на пустынной улице, где никто не мог слышать говорящего ворона, от вопроса все же не удержался.

— Ничего особенного, — зло проговорил Руперт. — Этот глупец Гоц вместе с Назаром, который оказался не умнее парня, повели караван через пустыню.

— И пусть, — взъерошился Талис. — Где мертвый город он знает, обойдет его. А чего им еще опасаться?

— Вот-вот, — стукнул Руперт кулаком о ладонь. — А ловушки, в одну из которых чуть не угодил Нарельг? Погибнут все, как пить дать не доведут караван до моря.

— Не переживай, — попросил Талис. — У них все будет хорошо. Драконьим нутром чую. А опасаешься, давай облетим ночью пустыню, глянем, что да как там.

— Как это облетим? — Руперт замер на месте.

— Ну, — протянул Талис. — Я полечу, а ты, свесив ноги, поедешь на мне.

Руперт рассмеялся в голос. Он бережно снял ворона со своего плеча и тут же быстро запихнул между ног.

— Так, что ли? — спросил он, продолжая смеяться.

— Веселись, веселись, — обиделся Талис. — Я покажу тебе ночью, как правильно забираться на меня.

— Ладно, — согласился Руперт, снова посерьезнев.

Он снова посадил ворона на плечо и решительно направился в сторону базара — лавочники всегда все знали, и о караванах Ланзо и Назара все без утайки расскажут, слово только нужное подобрать…

— Воин, ты?

Лавочник, у которого Руперт когда-то покупал куртку с пластинками и наплечники, радостно развел руки в стороны.

— Поговаривали, что ты сгинул в пустыне, — проговорил он после объятий, в которые заключил своего бывшего покупателя. — Потрепанный, помятый…

— Но как видишь, живой, — улыбнулся Руперт.

Он тоже был рад встрече.

— Никак разбогател и хочешь сменить защиту? — хитро прищурившись, поинтересовался лавочник и махнул рукой на дверь, предлагая пройти внутрь.

— Нет, — отрицательно покачал головой Руперт. — Разве только перчатки.

И он протянул лавочнику руки с тем, что осталось от некогда крепких краг, которым казалось не будет сноса.

— Да, — выразительно покачал тот головой. — Не могу тебе ничего предложить взамен. Да и вряд ли на базаре кто-то сможет помочь твоей беде.

— Что такое? — Руперт удивленно выгнул брови и потянулся за кошельком. — Я готов дать любые деньги.

— Не в деньгах дело, — отмахнулся от него лавочник. — Ланзо, караванщик с севера, много лун не приводил свой караван к стенам столицы Патисиды. А раз не приводил, то и товара нет.

— Советуешь поискать перчатки на севере? — поинтересовался Руперт.

Лавочник вздохнул.

— Найдешь Ланзо, скажи, мол, ждем его. Хорошо заплатим. Станет богаче во много раз. Пусть хоть раз в год приходит.

— А сами почему не идете торговать на север? — усмехнулся Руперт. — Найдется ведь товар, который будет интересен за стенами Брассера?

— Найдется, — кивнул лавочник. — Но нам нельзя… — Вздохнул он снова. — А вот тебе можно. Попробуй, может, и у тебя получится водить караваны.

Руперт покачал головой — лавочник сказал много и мало одновременно. Значит, Ланзо не приходил больше в Брассер, значит, и Болдер не мог ему написать записку. Что случилось?

Он в задумчивости собрался покинуть лавку, так ничего и не купив.

— Мне нужны только перчатки, — проговорил Руперт.

Стараясь утешить лавочника, кинул ему на прилавок прямо на золотую парчу несколько медных монет.

— Оставь для меня товар, если он появится в твоей лавке в мое отсутствие, — попросил Руперт. — Только пусть это будут перчатки от самого Ланзо, а не от других караванщиков.

— А как ты сейчас? — спросил лавочник, забирая монеты и провожая Руперта.

— Не знаю даже, — пожал плечами тот. — Буду меньше размахивать мечом. Ведь это именно он стер кожу на перчатках…

— И куда мы теперь? — Талис изо всех вороньих сил вцепился в наплечники Руперта, чтобы не сдуло от бешеной скачки.

— В пустыню…

Талису ничего не оставалось, как застонать.

— Мы же только оттуда, — проговорил он жалобно.

— Помнишь, как вызвать пещеру с сокровищами? — спросил он у Талиса, поднимая коня на дыбы.

— Да, — тот взлетел в темнеющее небо и сразу затянул заунывную песню.

Зачем пещера Руперту? Песок задрожал, запрыгать — она должна вот-вот появиться…

— Слово надо знать, — Талис, поежившись, опустился на плечо Руперта. — Нас с тобой не впустят стражи сокровищ, а главное, не выпустят с проклятыми сокровищами.

Но Руперт молчал, взирал на появляющуюся среди барханов пещеру, не произнося ни слова, даже не просил умолкнуть ворона.

— Честь, хлеб и медяки! — крикнул он, встав у входа появившейся среди песчаной пустоши горы.

Талис разинув рот от удивления ошалело смотрел, как вспыхнули факелы по краям, освещая вход в пещеру.

Нисколько не опасаясь, Руперт прошел внутрь, из первой попавшейся кучи с сокровищами выхватил горсть с драгоценностями и пока не погасли факелы покинул пещеру — каменные стражи даже не пошевелились.

— Вот это да! — только и смог произнести Талис, когда они отъехали на приличное расстояние от пещеры, а та снова исчезла среди песков. — Ну ты даешь. И что, эти сокровища не прокляты?

— Нет, — усмехнулся Руперт, рассовывая серебро и камни по карманам. — Чем больше берешь, тем меньше имеешь. А я взял ровно столько, сколько нам требуется для поездки на север и поиска караванщика Ланзо.

— А слова? Слова откуда знаешь? — не унимался ворон.

— Ты ведь тоже догадался, что Повелитель Ночи, уходя, вернул тебе силы, — хмыкнул Руперт. — Поэтому и отдал мне кольцо. Ты ждал, когда я тебе поверю. Я поверил.

— Скажи еще, что знаешь, как помочь красавице Акташе и ее верной Фаизе.