Четверо детей и чудище

— Не смей так с матерью разговаривать! — возмутился папа.

— Нечего мне указывать. Ты мне не отец, — отрезала Шлёпа.

Моди тоже копалась в песке — и кое-что нашла. Похоже было на сжатую в кулак лапу.

— Шлёпа! — выразительно сказала я.

— Ой, да умолкни ты, — сказала Шлёпа, неверно истолковав мою интонацию. — Достала уже. Куда бы деться от этой дурацкой новой семьи! Вот бы назад отмотать, чтобы мама с твоим папашей не познакомились.

На поверхности показался весь псаммиад целиком, он стремительно раздувался. Шлёпа увидела его и ахнула.

— Нет, это не то желание! — воскликнула она, но было слишком поздно.

Псаммиад превратился в шар, запыхтел — и быстро сдулся. Потом тут же зарылся обратно в песок, не сказав ни слова. Мы все тоже онемели и обалдело смотрели друг на друга — Шлёпа, Робби и я.

— Не сработало ведь, да? — с надеждой спросила Шлёпа.

Мы оглянулись. Элис все так же сидела у ямы — но куда подевался папа? И Моди! Она таяла на наших глазах, маленькая девочка-призрак на коленях у Элис. Ее рот округлился в беззвучном крике. Она беспомощно подняла прозрачную ручку — и испарилась без следа.

— Моди! — завопила Шлёпа и бросилась к Элис в надежде вернуть Моди.

— Где она? Где Дэвид? Что происходит? — заволновалась Элис.

Она вскочила и начала истерично звать их.

— Я не хотела, чтобы они исчезли! — Шлёпа была совершенно белая от ужаса.

— Ты пожелала, чтобы папа с Элис не познакомились, вот он и исчез — а Моди теперь вообще не родилась, — сказала я и расплакалась.

— Я этого не хотела! Пожалуйста, псаммиадик, верни все как было! Верни Моди!

— И папу! — сказал Робби. — Я его все равно люблю, даже если он меня не очень.

— Моди! Дэвид! Где вы? Вернитесь! Хватит в прятки играть — уже темнеет! — кричала Элис, носясь как сумасшедшая вокруг ямы.

— Темнеет! — повторила я за ней и посмотрела на небо.

Я увидела розовые лучи заходящего солнца над верхушками деревьев. Потом на прогалину вдруг выбежал папа, вид у него был ошарашенный. А на коленях у Элис снова запрыгала Моди.

Мы с Робби обняли папу, а Шлёпа обняла Моди. Потом мы обняли малышку. Шлёпа папу обнимать не стала, но все же участливо спросила, как он себя чувствует.

— Вроде нормально. Я как будто сон видел наяву, такой странный сон… — сказал папа, ошалело мотая головой.

— Что за глупые игры?! Зачем вы спрятались? — допытывалась Элис. — Я чуть с ума не сошла! Куда ты подевал Моди?

— Никуда я ее не девал, — сказал папа.

— Но она вдруг испарилась! Сидела у меня на коленях, а потом раз — и исчезла. — Элис крепко прижала Моди к себе.

— Моди чпок! — сказала Моди, хлопая глазами.

Шлёпа вдруг разразилась слезами. Мы все изумленно уставились на нее.

— Не плачь, Шлёп-Шлёпа. Моди вернулась, — сказала Моди, героически улыбаясь.

Шлёпа опустила голову и закрыла глаза руками. На обратном пути она не проронила ни слова. Я пыталась ее разговорить, когда мы ложились спать, но она забралась с головой под одеяло и не отвечала.

Глава 7

Все утро Шлёпа каждые пять минут хватала Моди и принималась душить ее в объятьях.

— Не надо ее так тискать, Шлёпа, она же маленькая, — цыкнула на нее Элис. — У тебя слишком грубые игры. Хочешь поиграть с сестрой — лучше сядь и почитай ей сказку.

— Книжки — скукота, — сказала Шлёпа. — Мы хотим в медведей играть, скажи, Моди? — Она наклонилась к ней и зарычала.

Моди подпрыгнула с перепугу. Не захлопала в ладоши и не захихикала, как обычно, а отпрянула, и верхняя губка у нее задрожала. Видно, малышка устала после вчерашнего фокуса с исчезновением.

— Ну вот! До слез ее довела, — огорчилась Элис. — Я что тебе сказала — почитай ей книжку!

— А я сказала — не буду, — отрезала Шлёпа и повернулась к ней спиной.

Элис посмотрела на меня:

— Тогда ты почитай, Розалинда, будь умницей, а я пока белье разберу.

Непростая ситуация — но Моди смотрела на меня с мольбой и твердила:

— Сказку, сказку, сказку!

— Ну ладно, — я беспокойно глянула на Шлёпу.

Моли пристроилась рядышком, и я взяла «Тигра, который пришел выпить чаю». Моди хихикала и нараспев декламировала со мной хором — она почти всю книжку знала наизусть.

— Вот видишь, Шлёпа. Что я говорила! Моди так любит, когда ей читают! Спасибо большое, Розалинда, — сказала Элис.

Шлёпа стала читать вместе с нами, эдаким манерным голосом — меня передразнивала.

— Шлёпа! — прикрикнула на нее Элис.

— А я читаю! Почему мне нельзя, а ей можно? А, ну да, я забыла, Розалинда ж у нас святая и непогрешимая! — процедила Шлёпа, усаживаясь рядом со мной и Моди.

Я, смущаясь, стала читать дальше. Шлёпа продолжала бубнить, отставая на такт.

— Шлёпа, если сию секунду не прекратишь, отправишься в свою комнату, — мрачно пригрозила Элис, запихивая белье в машинку. Судя по ее лицу, она с радостью бы и Шлёпу туда засунула.

— Элис доиграется. В следующий раз Шлёпа пожелает, чтоб она тоже исчезла, — шепнул мне Робби.

Но у Шлёпы слух что надо.

— А ну заглохни, Тарзан. Я не хотела, чтоб Моди исчезала, — зашипела она. — Лучше не нарывайся. А не то сам исчезнешь, вместе со своей сестрой-подлипалой.

— Достала уже, Шлёпа! Тебя совесть мучает из-за того, что ты Моди ухайдокала, но это не значит, что надо на нас срываться, — вскипела я.

— Ничего я ее не ухайдокивала! Не смей так говорить! Я же не нарочно. Вот же ты ботанка тупая!

— Это еще кто из нас тупая! Я у псаммиада под носом желаний не загадывала. — Все-таки она вывела меня из себя.

— Заткнись! — Шлёпа толкнула меня.

— Сама заткнись! — огрызнулась я.

— Не смей мою сестру толкать! — заступился за меня Робби.

Моди испугалась и захныкала.

— Эй, из-за чего сыр-бор? — В кухню влетел папа. — Вы чего накуксились? Чем сегодня займемся? Может, прошвырнемся по Лондону? Айда на электричку — поглазеем на достопримечательности, а потом можно по магазинам.