Четверо в каменном веке. Том 2
Шрифт:
Михаил приподнял бровь и пристально посмотрел на старшую жену:
– Вообще-то, на ближайшие полтора-два года вопрос о размножении снят. Вы как бы «того-этого». Заняты, в общем.
– Значит, будете тренироваться. – Отрезала Ольга. – Давайте, давайте. Заходите. Я, уже ужин приготовила.
Мужчина и девушка снова переглянулись, состроили очумелые рожицы. Поднялись одновременно и вошли в дом.
[*] Джон Би Кэлхун (англ. John B. Calhoun, 11 мая 1917, Элктон, Теннесси — 7 сентября 1995) — американский этолог и исследователь психологии в связи
***
– Так, ты садись сюда, а ты сюда. – Ольга забегала вокруг стола. – Нет, наоборот.
Сама же плюхнулась напротив.
– Так вам целоваться удобнее будет.
Михаил, успевший положить в рот кусок мяса, поперхнулся. Ира тут же бросилась стучать ему по спине.
– Ай! Тише ты! Рёбра болят.
– Ой, извини... Прости-прости-прости. – Ирина отдёрнула руки и чуть ли не заплакала.
– Очень больно?
– Терпимо. Давайте всё же поедим.
Михаил покосился в сторону умильно смотрящей на них Ольги. Оперши голову на ладонь, она не сводила глаз с парочки. Взгляд женщины затуманился, а улыбка расползлась по щекам. От такого кусок в горло не лез, но постепенно оба застучали вилками по тарелкам.
– Давайте уже, целуйтесь!
Внезапная фраза Ольги снова застопорила процесс. Михаил прокашлялся:
– Оленька... Ты не приболела, часом?
– Да, Оля. Странно для тебя такое...
– Нет, не заболела. Но голову от желания конкретно сносит. Короче, я сама же сказала, что видеть вас не могу, но... Другой порнухи мне не найти... Да целуйтесь вы!
– Вот что, подруга! Идём.
Ира решительно потащила супругу из комнаты. Захлопнула одни двери, потом в прирубе.
– Сядь, а то я будто с титьками говорю.
Ольга присела на кровать. Действительно, при такой разнице в росте Ирине приходилось говорить издалека или задирать голову.
***
Михаилу за двумя дверями ничего не было слышно. Но он решил, что тащиться и подслушивать – не стоит таких усилий. Чего раненый бок тревожить. Сейчас девчонки вернутся. Не всю же ночь они там... Или всю? Его встряхнула сначала мысль, что его бросят на пороге удовольствия – организм-то уже настроился. А потом разыгралась фантазия: две девушки, вдвоём, на узкой кровати... Да не-е-э... Он сам бы тогда оказался в той комнате, а девушки – с удобством на разложенном диване. Не будет такого... Михаил разочарованно вздохнул. Сейчас они вернутся.
Он почти угадал. Вернулась. Но только Ира.
– Всё! Я договорилась. Оля нам не помешает. По крайней мере – в процессе процесса. А там уж – как сам будешь себя чувствовать. Если смогёшь, то... А чтобы не разбередить бок, я сама всё сделаю. А ты лежи на спинке, наслаждайся.
Она подмигнула и потянулась к вороту рубахи.
Глава 3. День колбасы
Сквозь сон пробились голоса, заглушённые кухонной переборкой.
– А ты, грю, уже готов. Он так засмущался.
Колокольчик Ирины зазвенел на полную громкость. Ольга тоже добавила. Её низкий громкий смех не могли сдержать не то, что фанерная заборка, но, наверно, и брёвна стен
не справились бы. Дальше ничего не разобрать, слишком тихо. Михаил полежал, решая – красться подслушивать или тут остаться. Потом решил не вставать. Главное, что в семье спокойствие, никто ему мозг не выносит. И даже более того. Мысли вернулись к прошедшей ночи. Никакого тройничка, как он фантазировал, не случилось. Да, случилось с обеими, но в комнате девушки появлялись по очереди.Тут организм затребовал сводить его погулять. Михаилу пришлось всё-таки тащиться до туалета...
***
– А сама думаю: жаль. Если уже готов, то слишком быстро получится.
– Зря переживала. Я же слышала, что ты после меня ещё раз на Мишку забралась.
– Оль... – Голос Ирины с задорного сменился на просящий. – Что ты постоянно Мишу как... Как собаку.
– Ми-и-и-шу. Не «Михаилом» же звать, слишком официально.
– Но и не «Мишкой». Ему же обидно...
– Думаешь?
– Точно говорю. Меня, знаешь, как бесило, когда Андрей так называл...
– Мишкой? – Со смехом перебила подруга.
– Не-е-е! – Ира тоже рассмеялась. – Кхы... Иркой когда... Сначала не замечала, а потом: что он со мной, как с собачкой.
– А если это я? Я ведь тоже тебя иногда «Иркой» называю.
Девушка задумалась, прокручивая в уме разговоры.
– Странно... Не, от тебя нравится. Ты так... Как мама. Маме можно.
– Эй! Какая я тебе мама? А Миша что – папа?
– Да ну, скажешь тоже. Папа. Что у меня, Эдипов комплекс? Или как называется, если между дочерью и отцом?
– Инцест это называется.
– Да понятно. Эдипов комплекс – тоже инцест. И между братом и сестрой – тоже. Только между сыном и матерью своё название есть, а у остальных не слышала.
– Эдипов, насколько я помню, вообще тяга к родителю противоположного пола. То ли вариант инцеста, то ли нет. Но инцест, пожалуй, звучит как-то грубо. Так ты не сказала: если я – мама, то Мишк... Миша? – Исправилась она на ходу.
– Миша – муж. Что непонятного. И ты не мама. И вообще, не надо про маму.
Девушке взгрустнулось. Со вздохом она продолжила:
– Ты – жена, Оля. И, надеюсь, подруга.
– Думаешь, две жены могут оставаться подругами? – Хмыкнула Ольга. – Муж с женой перестают быть друзьями.
– У некоторых получается... Чшшш... Наш ползёт.
Стукнула дверь комнаты. Потом в неосвещённом тамбуре мелькнула тень и зажурчало в туалете.
– Интересно, он что-то слышал?
Девушки захихикали, склоняясь ближе друг к дружке.
– Доброе утро, жёнушки!
Михаил с подозрением смотрел, как они шепчут что-то одна другой в розовеющие ушки. Повернулся к умывальнику...
Почти хором в ответ:
– Доброе утро, муж мой.
Переглянулись и поправились:
– Наш!
И смех.
– Ваш, ваш... Чей же ещё? А завтрак готов?
– Так почти обед уже. – Это Ольга.
– Значит, поздний завтрак. А обеда не будет.
– То есть как? – Теперь Ира.
– А вот так.
Мужчина уселся во главе кухонного стола. Козырное место, ещё дед его занимал. Тут тебе и буфет со всяким (в том числе с бутылочкой), и стол, и батарея – зимой греться, и форточка, чтобы курить. Он сам не дымил, но место нравилось. Опять же, стул удобный. Всё ещё цел. Умели делать предки. Михаил откинулся на крепкую спинку.