ЧетвЁртое. Сборник рассказов

Ага, точно знаю, что здоров как бык по первым трём пунктам, однако в данный момент, схватил небольшой насморк, потерю обоняния и температуру, чуть выше среднего. Одним словом, лёгкая простуда и задержка дыхания.

Зажал в руке два пластиковых контейнера и направляюсь в туалет. Жена семенит рядом и даёт полезные советы, как нужно справлять большую и малую нужду для работников медицины и профильных учреждений.

Сделал дело. Плотно зафиксировал хлипкие красные крышки и готов приступить к диспансеризации.

Супруга помогает мне одеться, застегивает пуговицы на застиранной до дыр сорочке и крутит у меня на шее невероятной красоты узел на галстуке тестя (подарок на свадьбу).

Дети скачут вокруг меня и просят сдать анализы на пять с плюсом, также как и они учатся. А учатся они, надо отметить, из рук вон плохо. Одни двойки вперемешку с редкими тройками.

Мысленно плюю через левое и правое плечо, обнимаю жену и детей. Получаю от семьи благословение: пакет с папиным обедом в лотках, поверх которых расположились два специальных контейнера с папиным содержимым.

Значит сперва на диспансеризации, а оттуда сразу мухой на службу!

Автобус, час пик.

Кругом мрачные граждане торопятся по своим делам и почём зря используют карту тройку. Рядом со мной болтается Одинокая дама, которая имеет романтичный взгляд и глаза с поволокой.

Оба с ней мы держимся за поручень и синхронно раскачиваемся в едином ритмичном танго бульварного кольца.

Следующая остановка, и перед нами освобождается вакантное место для инвалидов и граждан с детьми.

Я незамедлительно туда прыгаю, и предлагаю приятной незнакомке нырнуть туда же.

Она эффектно садится рядом, достаёт свой телефон и с жадностью начинает пожирать глазами яркий экран с его бесконечной инфо лентой.

Я ставлю свой пакет на сиденье, между нами, и наклоняюсь к её ушку. Шепчу ей о том, что в свои сорок (или около того) она ещё ого-го!

Тётя энергично дёргает носом, расширяет ноздри, смотрит на меня, на пакет и стремится моментальной мухой к выходу.

Я безусловно думаю о вселенской глупости всего, что связано с женским обществом на транспорте и выхожу на следующей остановке в неожиданно обезлюдевшем автобусе.

Только в больнице, я понял, что два моих контейнера безжалостно были раздавлены и содержимое очутилось на свободе, с соответствующими ароматами моего утреннего туалета.

Это очевидно произошло, когда я нечаянно локотком надавил на пакет, чтобы воспеть оду ветреной красоте случайной попутчице.

Лишился одномоментно и свежих анализов, и остался без обеда.

Пакет со смешанным содержимым пришлось утилизировать в мусорку. Сдачу анализов перенести на другой день.

При мне остался мой насморк с заложенным носом, крепкая и нерушимая семья, и самое главное воспоминание о том, что раньше, все нормальные люди, анализы сдавали в пустых баночках из-под майонеза и они НИКОГДА не становились помехой для знакомства, и последующего создания крепкой ячейки общества!..

Январенок

В школе дело было еще, в те далёкие – далёкие годы. Класс второй или третий. Меня никак не брали в октябрята. Рожей, наверное, не вышел. Всем цепляли на пиджачок значок с Ильичем, а мне – ну никак. А очень хотел заслужить это звание – Октябренок!

Надо мной постоянно смеялся мой одноклассник – хулиган Ванька Тишкин.

Он постоянно издевался над тем фактом, что я недостоин носить звание внука вождя. Из-за этого у нас постоянно случались потасовки и драки. Разбитые носы и оторванные пуговицы на школьной форме. Его, кстати, тоже не брали в октябрята.

Всё мальчики и девочки уже были организованы в "Звёздочки", проверяли перед уроками чистоту рук и ушей, ходили строем и пели хором песни. А мы с Ванькой, ну всё никак не подходили под это дело.

И вот наступил, в один прекрасный момент, подходящий случай. Мы каким-то образом объединились с Тишкиным в альянс. Видно, у обоих накипело:

– Давай дружить, – предложил я ему, – а то нас никогда не примут в октябрята.

Он неожиданно согласился:

– Давай.

Мы сидели после уроков на турниках и не торопились по домам. Нужно было совместно решить эту проблему. Ожидание затянулось и была угроза никогда из-за этого не стать, ни пионером, ни комсомольцем. От этого на душе было гадко и тревожно.

И мы придумали. Спрыгнули на землю, достали тетрадку и карандаш, и начали искать выход из ситуации…

Марина Анатольевна, наша первая учительница, сидела ещё в открытом классе и проверяла тетради. Рядом с ней, на стуле, вольготно расположился учитель физкультуры Герман Германович. Было вполне очевидно, что он подкатывал свои пингпонговые принадлежности к нашей учительнице. Громко ржал, как лошадь и лихо зачесывал свои рыжие кудри.

При нашем появлении в дверях, он сразу замолк, закашлялся и вышел из класса, со словами, что ему ещё баскетбольные мячи собирать.

– Что вам мальчики? – спросила Марина Анатольевна.

– Вот! Это ультиматум! Просим нас принять в любую из этих организаций – мы протянули ей вырванный тетрадный листок, -

Она развернула бумагу и начала вслух читать:

Январята

Февралята

Мартята (зачёркнуто)

Апрелята

Майята (зачёркнуто)

Июнята

Июлята (зачёркнуто)

Августята (вопросительный знак)

Сентябрята

Ноябрята

Декабрята

– Ага, понятно. Ну а вы сами кем из этого списка хотите стать?

– Мы ещё точно не решили, но или январятами, или на край ноябрятами.

– А октябрятами вы не хотите стать? Настоящими октябрятами?

– Хотим, Марина Анатольевна, очень хотим! – в один голос мы с Ванькой жалобно начали умолять её.

– Хорошо. Я поговорю с руководством пионерской ячейки и думаю, что после такого они примут вас в октябрята. Но чур больше никогда не драться!

– Никогда! Чес слово! – мы даже обнялись на радостях с Тишкиным.