Четвертый брак черной вдовы

— Это я написала, — призналась Катарина. — Я не хотела выдавать твою тайну, просто подумала, что кто-то из них может быть твоим отцом. Ты ведь хотел узнать, кем был твой отец

— Хотел, — ответил Хоэль ледяным тоном. — Чтобы свернуть ему шею.

— Увы, мой брат погиб в Испании десять лет назад, — сказал герцог Барселуш. — Так что вам придется смирить гнев. Если только вы не хотите отомстить мне за грехи моего брата.

— Вам? Свихнулся я, что ли? — Хоэль посмотрел на жену, и взгляд его потеплел. — Я не настолько гордец, чтобы не понимать, чем вам обязан. Я ведь только начал жить. Признаться, очень не хотелось сдохнуть на виселице именно сейчас.

— Тогда самое время решить, что с вами будет дальше, — сказал Барселуш. — Мы не можем позволить вам растрачивать таланты в Тьерге. Как вы смотрите на то, чтобы переехать в Португалию? — он взглянул на Хоэля испытующе. — Вернуть вам отнятые привилегии я не смогу, но обещаю покровительство своего короля. Замок, титул, деньги Ваша тайна будет надежно охраняться, как и тайна ваших детей, — он перевел взгляд на Катарину, и та счастливо покраснела.

— Но, разумеется, не просто так? — Хоэль не спешил радоваться заманчивому предложению. — Что вы потребуете взамен?

— А что можно потребовать от боевого генерала? Верной службы королю. К тому же, у вас есть опыт спасения королей.

— Телохранитель? — спросил Хоэль настороженно.

— Скажем, участие в неком ордене, о котором никто не знает, но который знает обо всем.

— А если я откажусь?

— Убивать вас точно никто не станет, — усмехнулся герцог Барселуш. — Было бы странно пытаться убить уайверна.

Хоэль нахмурился и довольно долго молчал.

— Мне надо посоветоваться с женой, — сказал он, наконец, и спросил у Катарины. — Что ты об этом думаешь?

— Я всего лишь жена и обязана следовать за мужем, — ответила она. — Хочешь ли ты сам такой жизни? — но она уже видела, как загорелись его глаза.

— Признаться, немного затосковал здесь, — сказал Хоэль виновато. — А Гарсиласо вполне может переехать из Тьерги в Лиссабон — готов поклясться, там его полюбят не меньше, чем здесь.

— Дону Гарсиласо придется на время замолчать, — ответила Катарина, засмеявшись, потому что герцог с интересом, но совершенно не понимая, слушал их беседу. — У него будет много других, более важных дел.

— Значит, решено, — герцог пристукнул ладонью по столешнице. — Только я вас не тороплю. Ведь ваш медовый месяц не окончился, мы не настолько жестоки, чтобы мешать влюбленным сердцам. Да и король заинтересован, чтобы кровь Барселушей не пресеклась. Вы будете призваны на службу лишь когда обзаведетесь двумя отпрысками. И постарайтесь сделать это побыстрее.

— Один — наследник, второй — запасной? — с недовольством спросила Катарина, задетая таким меркантильным подходом к божественному делу.

Герцог Барселуш ответил ей вежливой улыбкой и сказал, будто прочитал мысли:

— Но ведь сам Господь сказал, чтобы мы плодились и размножались. Значит, это богоугодное дело.

Катарина не нашлась с ответом.

Он уехал на следующий же день, предварительно вручив Хоэлю охранительные грамоты и перстень Барселушей.

— Смотри-ка, — поддразнила мужа Катарина, рассматривая перстень с гербом — две виверны, вставшие на хвосты, — а ты, оказывается, благородных кровей? И как теперь с тобой жить? Эй, добрые доны! — закричала она на манер уличных мальчишек, продающих вафли. — Верните мне моего конюха!

Хоэль сгреб ее в охапку и долго не отпускал.

Перед самым отъездом из Терги герцогской четы, дон Тадео пришел в Каса-Пелирохо, чтобы попрощаться. Он долго разговаривал с Хоэлем, рассуждая об испанско-португальских отношениях, Катарина читала, сидя у окна, а Лусия суетилась у стола, подавая напитки и печенье.

— Не знаю, как сложится теперь ваша жизнь, — сказал задумчиво дон Тадео, — все-таки, Португалия всегда была союзницей Англии, там все иначе, чем у нас Но рядом с вами — прекрасная женщина. Ради нее можно вытерпеть и Англию.

Лусия уронила плетеную чашку с печеньем, и принялась собирать золотистые кусочки, низко наклонив голову, чтобы скрыть слезы.

— Ты восхищаешся моей женой за то, что она столько лет была верна своей любви, — сказал Хоэль, словно между делом, — но вот есть женщина, которая много лет была верна тебе. Ты будешь восхищаться ее верностью?

Дон Тадео украдкой посмотрел на Лусию, а та смущенно улыбнулась, затрепетав ресницами.

Поспешно попрощавшись, дон Тадео ушел, позабыв шапку, и Лусия, ахнув, схватила ее, прижала к груди и умчалась следом за гостем.

Катарина выглянула в окно, чтобы полюбоваться, как дон Тадео рассыпается перед Лусией в благодарностях, за возвращенный головной убор.

— Уверена, она заставит его ее полюбить, — сказала донна, опуская штору.

— Даже не сомневался в настырности этой пигалицы, — поворчал Хоэль.

Эпилог

Конечно же, Катарина и Хоэль оказались правы, и через год в Тьерге праздновали свадьбу дона де Лара и донны Лусии Фернандес Эстефан. Семья дель Астра не смогла присутствовать на торжестве, потому что к тому времени членов этой семьи было уже трое — как и желал Хоэль, Катарина родила ему дочь. Рыжую и сероглазую, очень бойкую девочку. Имя, выбранное ей при крещении, было таким длинным, что превзошло даже имя матери. Отец настоял, чтобы в имени малютки не было «Скорбей» и «Болей», поэтому девочку назвали — Нативидад Ноэмита Мария де лос Анхелес де ла Солес.[1]

Гарсиласо де ла Васо пришлось замолчать на время, и благородные донны, скучавшие без его пылких сонетов, гадали — какая красотка увлекла своими очами Соловья из Тьерги, и когда он, насытившись любовью, запоет опять.

Но пока Соловей из Тьерги прекрасно чувствовал себя в замке у реки и наслаждался семейным счастьем и покоем. И любовью, разумеется. После рождения долгожданного наследника, Хоэль был принят в тайный кабинет, занимавшийся особо важными и деликатными делами страны и короны, а со временем возглавил его и получил титул герцога Барселуша.

Разумеется, Катарина знала, что жизнь не может быть безмятежной всегда, и рано или поздно ее семье придется пережить и волнения, и испытания и, возможно, бедствия, но она была уверена, что они с Хоэлем справятся со всеми трудностями. Ведь как сказал в своей пьесе Гарсиласо де ла Васо:

«Покой не может длиться вечно — об этом знают все, но птица счастья не улетит, если вы поселите ее в своем сердце».

КОНЕЦ

[1] Превод имени, буквально, означает «Рождество»,«Приятная», «Ангельская», «Солнечная»