Четвертый курс

— В смысле, что я — это я и с катушек пока не съехал? — догадался Иван.

— Ну, что-то типа того…

— Вот как, значит, тут у вас встречают героев, — сварливо проворчал Голицын. Вроде, и обижаться повода, как такового, нет, а почему-то хочется. — А я там, между прочим, пока вы здесь штаны просиживали, четвертую категорию надыбал! А, может, даже третью!

— Да ты что?! — ахнул Глеб. — Круто! Расскажи!

— По дороге расскажу, — милостиво пообещал Иван. — Ну что, пошли к челноку?

— Погоди с челноком, — остановил его друг. — Сначала в карантин.

— Карантин? Какой еще карантин?! Я что, по-вашему, заразный?!

— Дело не в заразе. Сдвиг.

— Сдвиг? Что еще за сдвиг?

— Ах, да, ты же не в курсе еще! Помнишь, Жоржетта как-то упоминал? С тех пор как Маяк Надежды взорвался, при возвращении «из гостей» стал возникать сдвиг. Временной.

— Временной? — нахмурился Голицын. Что-то, вроде, припоминалось. Да, сдвиг. Но почему временной-то?

— Ну да. Нам сегодня на инструктаже объяснили. Вот ты во сколько сегодня на платформу прибыл?

— Ну… — Иван задумался. — Часа в четыре по рассвету, наверное…

— А знаешь, сколько сейчас времени?

— Ну…

— Три с половиной по рассвету! Понял?!

— Так это что же, меня почти целые сутки не было? — ахнул Голицын.

— Если бы! Говорят же тебе: сдвиг! Твой челнок еще сюда не прилетел, понимаешь? Только через полчаса прилетит!

— Чего?.. — оторопело уставился на друга Иван.

— Того самого! Временной сдвиг! Возвращаешься «из гостей» раньше, чем уходишь туда! Поэтому и разнесли взлет и посадку по разным концам платформы — чтобы случайно на самого себя не наткнуться. Для этого и карантин.

— Карантин… — ошалело повторил Голицын. — Да, дела… А что будет, если вот так вот с самим собой встретишься?

— Ничего хорошего, — заверил друга Соколов. — Ну что, пошли, что ли? Я, кстати, с тех пор, как тебя здесь увидел, тоже на карантине.

— Пошли, — обреченно выдохнул Иван.

13

— Гляди, это же знаменитый Эммин капит! — удивленно прошептал Глеб на ухо Ивану.

— Блин, точно! — Голицын тоже узнал толстый австралийский бифштекс имени Маклеуд. — А там, смотри: плов! Нет, ну могут же, когда захотят!.. А это что еще за каша-малаша?

— Что-то ранольское, наверное, — пожал плечами Соколов. — Я в их кухне не копенгаген.

— Смотри: кажется, даже утка по-пекински! — продолжал в изумлении изучать ломящийся от яств стол Иван. — Где они только все это взяли? Такого даже в фантомасовом синтезаторе не найдешь!

— Может, мы плохо искали? — предположил его друг.

С тех пор, как анш Жиы одарил их синтезатором, посещение столовой превратилось для землян в нудную, бессмысленную формальность. Дабы не терять понапрасну драгоценного времени, Голицын обычно брал с собой компьютер: лишние полчаса в информационной базе еще никому не вредили. Сегодня, правда, Иван после недолгого раздумья оставил его в домике: неудобно как-то — торжественный ужин, все-таки! А вот плотненько перекусить перед выходом землянин, как водится, не преминул — и, похоже, совершил большую ошибку.

Обеденные столы, в обычные дни рассредоточенные вдоль стен, были сдвинуты на середину зала, образовав фигуру в форме буквы «Т» с длинной ножкой и короткой перекладиной. За перекладиной в напоминающих троны глубоких креслах разместились Жарж ког Фаааг — в центре, анш Жиы — одесную Инструктора — и хмурый куратор ранольцев по имени Ггусс — слева. За их спинами светилось высокое — под самый потолок — информационное табло, живо напомнившее Голицыну ресторанный зал в их первой, еще земной Школе. Пока на нем горело лишь одиннадцать строк — ровно столько курсантов лагеря успело побывать «в гостях». Первое, что сделал Иван — отыскал свою фамилию. Выяснилось, что он делит второе-седьмое места с пятью ранольцами — один трофей четвертого уровня у каждого. Эмма и Збышек (как, к слову, и Шог-Ра) разместились ниже: ничего ценнее пятого уровня в их добыче пока что не обнаружилось. Первую же строку оккупировал кто-то из горынычей — тот же, что и у Голицына, четвертый уровень, но в количестве двух штук.

От изучения табло Ивана и оторвал тот самый удивленный шепот друга.

— Гляди, это же знаменитый Эммин капит!

Внимание Голицына переключилось на заставленный блюдами стол. Бифштекс с жареной картошкой, плов, утка по-пекински, рольмопс — рулет из селедки с морковью, по слухам, любимое блюдо Збышека Мазовецки, какие-то загадочные ранольские кушания — никакого намека на бесцветные и безвкусные лагерные пайки. Вот уж действительно, праздник так праздник! И зачем он только так натрескался в домике?!

— Прошу всех к столу! — проговорил, не вставая со своего места, Жарж ког Фаааг.

Курсанты несмело приблизились к ножке буквы «Т» — шестеро землян с одной стороны, пятеро ранольцев — с другой. «А Тарша этого так и нету», — отметил про себя Иван. — «Стыдно показаться на людях?»

— Табуреток, я так понимаю, на всех не нашлось? — прошептал справа Чан Бяо.

А ведь и правда, на чем сидеть-то?

— Фуршет по-зитовски, — высказал предположение Чжу Пэн.

— Прошу внимания! — не дал развернуться дискуссии Инструктор. — Сегодня наши ряды пополнились пятью новыми Стражами. «Исполнителя Желаний», правда, опять никто не принес, но для первого раза трофеи вполне достойные. Особо хочу отметить Голицына и Ругга, — ранолец, стоящий почти напротив Ивана, расплылся в широкой, немного глуповатой улыбке, — их вклад оказался самым существенным. Впрочем, никто не вернулся с пустым грузовым отсеком. Ну и менее приятная новость: курсант Тарш отчислен из лагеря по состоянию здоровья. Увы. А теперь — можете приступить к еде!

— Краткость — сестра таланта! — прошептал Глеб. — Ну-с, с чего начнем? — повернулся он к другу.

— С плова! — заявил Иван, решительно беря из стопки пустую тарелку.

— А вот на пиво они, все-таки, не расщедрились, — проговорил с полным ртом Голицын. Живот его давно был набит, словно барабан, но глаза жадно продолжали выискивать, чего бы еще такого отведать вкусненького.

— Чего нет — того нет, — кивнул Соколов. — А ты вот это попробуй, — он протянул другу свой бокал с какой-то слабо пузырящейся бледно-зеленой жидкостью.

— Что это? — Иван принюхался: пахло яблоками.

— Похоже на наш сидр. По крепости почти как пиво. Да ты не бойся, попробуй!

Голицын сделал осторожный глоток, за ним другой. Напиток был кисло-сладкий, на вкус немного напоминал яблочный сок. Забродивший сок.

— Где взял? — деловито осведомился Иван.

— Вон, бутылки стоят, — махнул Глеб рукой в конец стола.

— Пойду, налью себе, — кивнул Голицын, возвращая ему бокал.

Проследовав в указанном другом направлении, Иван откупорил бутыль (формой напоминавшую скорее термос), взял чистый бокал и уже приготовился, было, плеснуть в него искрящуюся зеленую жидкость, как кто-то осторожно тронул его за локоть. Голицын обернулся: рядом с ним стояла Шог-Ра.

— Неправильно, — с полуулыбкой проговорила ранолка.

— Что неправильно? — нахмурился Иван.

— Наливаете неправильно, — заявила девушка.

— Это еще почему?

— Позвольте… — Шог-Ра забрала из его руки бутыль. — Это же шрипс, наш исконный напиток, — пояснила она. — Чтобы он раскрыл свой настоящий вкус, надо перемешать его с воздухом.

Взяв свободной, левой рукой бокал, ранолка наклонила его, затем правой рукой подняла бутыль высоко над головой и резко ее опрокинула. Тонкая струйка ударила с высоты в бокал, взбив густую пену. К немалому удивлению Голицына, ни капли зеленого напитка не пролилось мимо.