Четвёртый прыжок с кульбитом и портфелем

На военном подмосковном аэродроме было пустынно, ковровая дорожка и торжественная встреча в тайных делах не практикуются. От трапа самолета их небольшую компанию повезли в «Икарусе» с зашторенными окнами. Автобус шел мягко по неплохой асфальтированной дороге, Хелмс даже задремал. Разговаривать с попутчиками не хотелось, а за окном ничего интересного не происходило, темный лес стоял стеной.

На загородной даче под Москвой директора ЦРУ встречал генерал армии Ивашутин. Хелмс лично знаком с ним не был, но в лицо знал - Ивашутин часто мелькал в зарубежной свите Хрущева, а позже и Брежнева.

После того, как закончились представления и делегации расселись по разные стороны стола, Хелмс вежливо поинтересовался:

– Скажите, господин генерал, а где Председатель Андропов?

– Юрий Владимирович немного приболел. Переговоры поручено вести мне, - Ивашутин говорил коротко, по- военному.

Хелмс нахмурился. Кем поручено, понятно: здесь все решает Брежнев. Но как-то неожиданно вышло. Учитывая, что полковник Калугин, тайный связной между Андроповым и директором ЦРУ, не выходит на связь, события наталкивают на размышления. Во всех приличных странах военная разведка соперничала с политической. СССР здесь не был исключением. Но только Советы могли так легко менять своих руководителей, включая боссов спецслужб.

И он не удержался от вопроса:

– Если вы представляете КГБ, надеюсь. Председатель Андропов не будет представителем от ГРУ?

– Не будет. Мне поручено обсудить с вами все вопросы, в том числе принципы ограничения стратегических наступательных вооружений.

Хелмс подобрался:

– Да, я привез предложения президента Никсона по этому аспекту. Кроме того, мы намерены обсудить проект договора об ограничении систем противоракетной обороны, и некоторые точки зрения на конвенцию о биологическом оружии. Приступим? Время дорого.

Глава сорок четвертая, в которой любовников жены можно ловить и колотить бесконечно. Но не лучше ли придушить неверную жену?

На тенистой московской улочке, вдали от забитого автомобилями центра, царила деревенская тишина. Лишь у кафе-стекляшки «Лакомка» наблюдалось движение - группа крепких мужчин в синих спецовках, покуривая, прогуливалась по тротуару. Ведра с водой и тряпки у стеклянных стен намекали на процесс мытья окон, но трудовым энтузиазмом не пахло.

Широкие двери заведения украшала стандартная табличка с надписью «закрыто на санитарный час», просвеченный солнцем зал пустовал.

И лишь внутри, в подсобке без окон, разговаривали двое.

– Очень хороший чай, - немолодой китаец с загорелым лицом поставил чашку на стол.
– Умеешь ты удивлять, Валентин.

– Чего для друга не сделаешь, - хмыкнул такой же немолодой, но все еще крепкий мужчина с аккуратными черными усиками.
– Настоящий чай, китайский.

– Это я сразу понял. Где брал, не скажешь?
– китаец хитро улыбнулся.

– Скажу, - крепкий мужчина усмехнулся в усы.
– Только там уже нету. Хорошее в Москве разбирают быстро.

Приватная встреча советской и китайской разведок проходила по инициативе советской стороны. От военной разведки явился Валентин Иванович Мещеряков, заместитель начальника ГРУ. От китайской стороны - неприметный чиновник китайского посольства Ван Чжань. Секрет полишинеля, но главный китайский резидент привык прятаться в тени «говорящих голов» дипломатической миссии.

Выбор собеседников был не случаен, они давно знали друг друга. Завершив рассказ о здоровье детей, переговорщики вымыли косточки кривоногим футболистам из вчерашнего матча «Спартак» Москва - «Карпаты» Львов. И лишь затем перешли к политике.

– По мнению китайского руководства, Советский Союз отступает от принципов, заложенных товарищем Сталиным. Сдача позиций началась при Хрущеве, когда советские коммунисты с позором вышли из Карибского кризиса. Нашу точку зрения озвучивал МИД Китая, и я ее полностью поддерживаю: СССР проявил слабость, не нанеся удар по самому сердцу империализма, - по-русски Ван Чжань говорил чисто, акцент был еле заметен.

– Тогда мир стоял на грани ядерной войны, - мягко возразил Мещеряков.
– И нам удалось ее предотвратить.

– Валя, мы старые товарищи и верные коммунисты. Поэтому буду говорить прямо, как есть, без китайской осторожности. Встав на путь социалистического империализма, вы так драпали с Кубы, что даже забыли об американской базе Гуантанамо. И не вспоминаете. А она на острове Свободы до сих пор процветает! Зато в исконно китайский остров Даманский вы зубами вцепились... Реактивная система «Град», конечно, сильный аргумент. Три тысячи погибших!

– Наших тоже достаточно полегло, Ваня, - Мещеряков достал из портфеля бутылку «Московской» и пару яблок.
– И за что? За какой-то клочок земли посреди реки. А проблему на

ровном месте придумали вы, китайцы. Обидно. Знаешь что? Давай приграничные споры оставим дипломатам, а международные проблемы - политикам. Много лет назад, когда ты не говорил по-русски, а я не знал китайского, мы с тобой прекрасно понимали друг друга. Мы ладили, потому что у нас был общий враг - Япония. Ели из одного котелка, пили из одной фляжки. И что нам мешает сейчас понять? Давай, за понимание.

Мещеряком разлил водку по чайным чашкам.

Ван Чжань взял посуду обеими руками:

– Давай, Валентин. Ганбей.

Генерал согласно кивнул и махнул чашку одним глотком.

– Я не требую любви, но дружбу следует укрепить, - выдохнув, из портфеля он достал серую папку.
– Взгляни, это список американских агентов в Китае.

Ван Чжань быстро перелистал страницы, просматривая тексты вскользь. И только вернулся к первому листу для более внимательного чтения, как генерал мягко забрал папку, чтобы вручить другую:

– А это список ваших коррупционеров.

В свое время Ивашутин интересовался культурными особенностями китайцев. Их нашлось достаточно, и одной из них была коррупция. С древних времен в Китае считалось неуместным стремление к материальному обогащению, а взятки осуждались как плохая привычка. Но, несмотря на это, «подарки» имели широкое распространение. В соответствии с Юридическим Кодексом Великой Цин, за подношения в виде взяток чиновников наказывали - от битья бамбуковой палкой до смертной казни. Помогало мало. Начальники всех мастей не могли себе отказать в удовольствии, потому что «большой петух не ест маленький рис» и «деньги падают в руки чиновника, как ягненок в рот тигра».