Четвёртый прыжок с кульбитом и портфелем

– Ага, - согласился сторож, глядя, как моей спиной закрывается дверь на свободу. И только после этого в тамбуре открылась следующая дверь, одна из трех.

В этой комнате обнаружились мониторы на столах и над столами. Их было много, десятка полтора, и занимали они две стены. Однако обозреть пейзажи видеостены мне не удалось. Привратник повел далее - в закуток, где хозяйничал Виталик. Здоровенный лоб, в тельняшке и джинсах, стоял у собственных мониторов. Он опирался на палочку, а Нюся колдовала у него в спине.

– Привет!
– обрадовалась она, не прерывая занятия.

– Антон Михалыч, вы пришли кино посмотреть?

– Здрасте, - смутился Виталик, заливаясь краской.
– А мы вот тут...

– Вижу, - согласился я.
– Полезное с приятным совмещаете? Болезнь принимает здоровые формы?

– Николай Сергеич разрешил...
– начал он.

Понятно, разрешил. И велел вылечить. Слушать его не стал. Соперник? Ха-ха три раза. В рамках мягкой иронии намек сделан - умному достаточно. До понимающего дойдет. А ежели нет, так быстро поломаю то, что Нюся вылечила. А потом кое-что и повыдергиваю.

Пресекая скользкую тему, я указал на крайний монитор, где волкодав Рекс гонял мяч по двору

– Знакомая картина. Это запись, или в реальном времени?

– Здесь все в реале, - подтвердил он мои подозрения.
– Полный онлайн.

– Не знал...

– А Николай Сергеич сказал не трындеть. Кому надо - сами узнают.

– Хм...

– Камеру в Антоновом дворе я первым делом влепил. В смысле, показал куда - Анечка на стену мигом закрепила. Хорошая девушка, высокая.

С хорошей высокой девушки я перевел строгий взгляд на другой монитор, где и демонстрировалось реалити-шоу из бильярдной. Интерьер помещения Коля упростил - здесь ничего не напоминало о двадцать первом веке. Телевизоры убрали, сплит-систему закрыли занавеской. Ничего современного, за исключением кофемашины. И возле этого аппарата протекала беседа о текущем международном положении.

– Красивая штучка, - заметил Петр Угрюмов.
– Импортная, конечно. Я таких никогда не видел.

– А какие видел?

Скрытая ирония в реплике Уварова была понятна. Первый кофейный аппарат с электрическим насосом был выпущен недавно, в 1961 году. На изобретение итальянской компании «Фаэма» сразу обратили внимание венгры, давно известные кофеманы. Поэтому очень скоро Венгрия наладила производство лицензионных кофеварок «Омния», в том числе и для стран социалистического лагеря. Удовольствие это было дорогое, кофейные машины устанавливали лишь в отдельных ресторанах и кафе, всем желающим точкам общепита модного оборудования не хватало.

И так совпало, что в это время в СССР хлынул поток кофе - братские тропические страны начали рассчитываться семенами плодов кофейного дерева, за встречные поставки оружия. Поток рос в обе стороны. На фоне кофейного бума для советских граждан стали производить собственные кофеварки, совершенно простые, но много. Их делали на московском заводе «Динамо» имени Кирова.

Медные турки, джезвы и даллы никто, конечно, не отменял. Как и кофе по-турецки - на углях или горячем песке. Но в этом вопросе наш многонациональный народ привык обходиться без помощи государства.

– Что означает надпись «Юра»?

– Борис Пуго отхлебнул из своей чашки.
– Вкус приятный.

– Это название швейцарской губернии, - Коля знал много всякого, и эту тонкость тоже.
– Ключевым преимуществом автоматических кофемашин является стальная кофемолка с коническим жерновами. Шесть скоростей позволяют разные хотелки, хотя много лет конструкция классической рожковой кофемашины остается по сути своей неизменной. Качество аппарата - вот требования, которые предъявляют рестораторы, бариста и просто любители хорошего кофе.

– А эта машина качественная?
– вопрос, который задал Борис Пуго, не предполагал ответа. Просто потому, что он сразу задал следующий вопрос.
– Товарищ Седых, скажите, как вам удалось незаметно покинуть здание ЦК КПСС?

Пуго применил обычный тактико-психологический прием допроса - глядя на Колю, краем глаза ожидал реакции другого оппонента.

– Это секрет, - веско бросил товарищ Седых.

Поймать Седых на неожиданном вопросе ему не удалось. И Николай Уваров не дрогнул - мне стало понятно, что вопрос ждали, и эту сцену они репетировали. А когда товарищ Седых предложил «оставить все детали между нами», дураку стало понятно: наши гости при первой возможности донесут сию тайну до Пельше. Следующим будет Брежнев, а тот спустит новость помощникам, с требованием анализа и предложений.

– Это секрет, но вам скажу человеческий мозг, подобно радиоприемнику, способен принимать сигналы, - Седых дернул подбородком.
– Ну и, естественно, передавать информацию. Есть вещи, которые наука не может объяснить деятельностью органов чувств. Я могу, потому что экстрасенс, а проще говоря - гипнотизер.

– Господи, я догадывался, - прошептал Петр Угрюмов.
– И нас вы выкрали подобным образом? Задурили голову, потом привели в этот бункер?

– Вас, задуришь, ага, - засомневался Коля.
– Элтон Джон не мусорит в лесу, хотя тот еще сэр.

– Чего?
– не понял Петр.

Пришлось Коле пояснять:

– Лично вас, товарищ Угрюмов, никто не крал. Расскажите, как было дело?

– Что-то сверкнуло, как электросварка. Я увидел дедушку, который напал на Бориса, и бросился спасать. С ходу отцепить его не удалось, а потом смотрю: передо мной товарищ Седых и вы. Я в шоке до сих пор.

– А вы, Борис?

– А у меня, наоборот, в глазах потемнело, - честно доложил Пуго.
– Секундное помешательство, и вот я здесь.

– Телепатические лучи существуют, этот факт доказан наукой. Во время гипноза возникают коллективные галлюцинации, слуховые и зрительные, - медиум Седых втирал ребятам на чистом глазу, без бумажки чесал как по писаному.
– Эти товарищи мне помогают, но где мы сейчас находимся, я вам не скажу - по причине личной безопасности.

– А деньги вернете?
– прищурился Петр Угрюмов.

На это Седых ответил по-одесски:

– Чтобы их снова украли мои подельники в ЦК КПСС? Вот вас вернуть мне несложно. А деньги... Не знаю, не знаю. Обсудим позже.