Четвёртый прыжок с кульбитом и портфелем

Выбивая копытами комья земли, плотная группа лошадей промчалась мимо. Что у жокеев, что лошадей морды свирепо оскалены - жуть. После бурного финиша с судейским гонгом, вздоха трибун и доброго глотка пива, Ягубянц досадливо крякнул:

– Этот же надо так орать... Как в последний раз, господи прости. Натуральный дурдом. Ладно, что удалось выяснить по поводу майора Радиной?

Пачку милицейских ориентировок, с приметами и описанием, он передал еще на прошлой неделе. Текст заканчивался указанием не задерживать при обнаружении, а организовать скрытное наблюдение. Сержика это тоже касалось, в смысле, требовалось позвонить по телефону.

– Тут все проще и сложнее, - мужчина пальцем поддел жирок из-под панциря очередного рака.

– Как это?

– Никаких следов. Как говорится, никто никуда не ползет.

– Точно?
– полковник замер с рыбным хвостиком у рта.

– Таки да. Подняли всех, от карманников до попрошаек, - Сержик пожал плечами.
– Этот человек по городу не ходит. Такое ощущение, что она испарилась, или лежит глубоко под землей. Больше ничем не могу помочь, извини.

Ягубянц кивнул, молча вытер руки об газетку, и пошел прочь. Тем временем очнулся диктор:

– Приносим извинения за задержку результатов четвертой скачки. Победителя выявил фотофиниш. По уточненным данным, первым пришел Аэроплан! Задумчивый второй. Вахтер третий.

Сержик Оганесян хмыкнул, и смахнул со стола стопку серых билетов. Деньги потеряны небольшие, но жучок с конюшни, который сделал неверный прогноз, сегодня ответит. Зря он это сделал, и зря с людей водку за это брал...

А полковник Ягубянц в кассовом зале неожиданно столкнулся с капитаном Агопяном. Того под руку держала капитан Сорокина. В коротком летнем платье, Марина улыбалась, всячески демонстрируя классные ноги и цветущий вид.

– Володя?
– Ягубянц поднял брови.
– Здравствуйте, девушка.

– Товарищ полковник?
– не менее удивился Агопян. Он даже собрался отдать честь, но вспомнил, что одет в гражданку.

– А мы вот на лошадок смотрим, - беззаботно улыбнулась капитан Сорокина.
– Семь рублей уже продули!

– Отойдем на минутку, - хмуро буркнул Ягубянц.

Оставив Марину у колонны, они перешли к окну.

– Чего это у тебя глаза блестят, Володя? Выпивал сегодня?

– Так воскресенье, товарищ полковник!
– от напрасного наезда парень оторопел, но сразу перешел в наступление: - Вообще-то я в отпуске. И, между прочим, обратно никто еще не отзывал.

На явную наглость Ягубянц мог бы и вспылить. Но не стал - задумался.

Тем временем Агопян набрался смелости:

– Может, отпустите догулять, а? Товарищ полковник, понимаете, Марину Сорокину внезапно в отпуск отправили, хотелось бы в Ялту вдвоем смотаться, пока там тепло.

– Хм... На отдых в Крым с куратором из Москвы?
– Ягубянц закатил глаза, обозначая высоту полета птицы Сорокиной.
– Хм... А почему нет? Это полезное дело. Ты зайди ко мне завтра с утра, лады? Проинструктирую на всякий случай. И свою путевку на вас переоформлю. Мне она точно не понадобится.

Ипподром снова завопил, и Ягубянц поморщился. С огромным удовольствием он выскочил улицу, чтобы быстрее отдалиться от этого гнезда порока. Креста на них нет, и Гринписа тоже...

Глава восьмая, в которой только начали хорошо жить, как вдруг откуда ни возьмись - чернобурая лиса

Пару дней назад Сорокину вызвали в секретный отдел Госбанка, где таился аппарат системы «ЗАС». Служебный диалог потребовал ее начальник, подполковник Савчинский, и трубка цвета слоновой кости лежала на столике узкой кабинки. Расписавшись в журнале, Марина поднесла ее к уху:

– У аппарата!

Дверь кабинки закрыть за собой не забыла. Душновато здесь, зато никто не услышит. Исключая подслушивание на линии, засекречивающая аппаратура связи «ЗАС» позволяла вести любые переговоры. Сложная система мозаичного шифрования искажала голос, в трубке хрипело и булькало, но понять речь было можно.

Наивно уверенная, что разговор никак не прослушивается, Марина шутила и обращалась к начальству без должного почтения: мелькали эпитеты «шеф», «босс», или совсем уж легкомысленное, «мон женераль». Но лишь до тех пор, пока этот самый босс не объявил о внезапном отпуске.

– Постой, паровоз, - возмутилась она.
– Мне не надо спешить к маменьке, с последним приветом и все такое! Вообще-то у нас куча дел не кончена.

– Понимаешь, это я грешен, - покаялся шеф.
– Только начал рыть почву вокруг пропажи товарища Седых из ЦК КПСС, как меня вдруг вызвали на Лубянку. Поставили на красный ковер в позу, ну и отжарили по полной программе. Представляешь, некто полковник Зимин, который ведет следствие, нажаловался наверх, будто мы плетем интриги, суем везде свой нос, и мешаем ему работать.

– И что?

– И нас выгнали в отпуск, - шеф забулькал их трубки грустным смехом,- У попа сдачи не бывает, слышала такую поговорку? Весь отдел отправили, подчистую, с завтрашнего дня. Сказали так: идите с глаз долой все на фиг, остыньте там немного, а потом посмотрим на ваше поведение.

– Дела...
– улыбка сползла с лица Марины.

– И не говори, мать. Прервали полет на самом интересном месте. Внезапно, как звонок в дверь посреди брачной ночи, - шеф снова забулькал.
– Так что шабаш, вечерней лошадью убываю в Ялту. Какой у тебя будет план? Сюда вернешься, или как?

– Похоже, что «или как», - в раздумьях Марина закусила губу.
– В конце концов, раз такая пьянка - грех не погреть на солнышке свои старые кости и залить вином душевные раны. Можешь мои отпускные деньги отправить сюда телеграфным переводом?

– Не вижу проблем, как сказал один ковбой трупу другого, пряча при этом револьвер, - отозвался шеф.
– Ты там, случайно, не замуж собралась?

– А почему нет?
– Марина задорно забулькала в ответ.
– Я не только мужа присмотрела, но и хорошего аналитика нам в отдел.

– Точно хорошего?
– голос начальника построжал.

– Помнится, как-то ты назвал меня «светлой головой», - хмыкнула Марина.
– Или это была дань вежливости?

– От своих слов, знаете ли, отказываться не привык, - голос начальника звучал серьезно.
– Ты у меня умница и красавица. Давай данные, вызову-ка я его на недельку, в служебную командировку... Посмотрю внимательно в лицо твоему протеже.

– Только после отпуска, в сентябре, - быстро сказала Марина.