Четыре билета на ночной скорый

– Запишите данные.

Дрога неловко стащил перчатку.

Денисов подал блокнот:

– Вы служили на флоте?

– А что?

– У вас якорь на руке, как у меня. Отсюда совсемсовсем немного до разговоров о море... "Надвигается шторм"!

– Память детства. Во флоте я не служил. Пехота...

– Вот у Алексея интересная татуировка!
– неожиданно вступил в разговор Юрий Николаевич.

Монтажник в углу нахмурился:

– Глупости, - в свободном от волос квадрате лица мелькнули рассерженные глазки.

– А что именно?
– заинтересовался Денисов.

– "Не всякому прощай!" - Юрий Николаевич стряхнул пепел.

– Я еще в поезде заметил. Угроза и предостережение... Если б не узнал вас ближе, Алеша, наверное, сто раз подумал бы, прежде чем с вами ссориться... голос его стал вкрадчивым.
– Наверное, болезненно было?

Денисов мысленно поздравил себя с тем, что не разговаривал с каждым пассажиром в отдельности, как принято, а собрал всех вместе в маленьком классе.

– Не очень, - монтажник усмехнулся.

– Мода!
– Юрий Николаевич- словно заботился о том, чтобы приличные люди, даже попав под пристальные очи закона, беседовали и вели себя подобающим образом.
– В свое время, помню, меха носили у подбородка, потом на полах. Скоро, наверное, снова поднимут к шее...

Денисов встал, прошел от окна к двери: похоже было - с появлением Дроги все еще больше запуталось.

– Не помню, кто заметил: особо разительное увидеть на нашей планете невозможно, вертимся в одном и том же круге мод, технических идей. Сами судите! Радиус нашего шарика шесть тысяч километров, - Юрий Николаевич очертил круг сигаретой, - высота величайших гор и глубина впадин не превышает девяти. Девять километров на шесть тысяч! Это же идеальный шар с коэффициентом допустимости первого-второго класса...

Раздался звонок - звонил Сабодаш.

– Только что сообщили... Слышишь меня? Потерпевший скорее всего не выживет. Сейчас он в институте Склифосовского, следователь там.

4

Денисов положил трубку, помолчал. Сообщение дежурного его словно подстегнуло.

– Во что вы играли ночью?
– спросил он.
– В терц, в дербец, в стос?

В кабинете стало еще тише. Денисов понял, что не ошибся.

– Банк был велик?

Никто не ответил, но теперь он знал точно: игра шла большая. По словам проводницы, они произнесли имя Катенька. "Катеньками" называли сторублевые купюры со времени выпуска первых бумажных денег - за портрет Екатерины Великой на ассигнациях.

Денисов подошел к окну.

Неприметный в темноте вагон напротив наполнялся пассажирами - то в одном, то в другом его конце вспыхивали светлячки сигарет. Портьеры в классе задернуты не были, и курившие, должно быть, видели небольшой зал с учебными пособиями в простенках и четверых мужчин, собравшихся здесь в ранний час.

– Так или иначе, придется об этом говорить...
– сказал Денисов.

Звонок раздался совсем некстати. Докладывал младший инспектор:

– Доставили железнодорожные билеты, они оставались в вагоне... Проводница передала.

– - Как с моими справками?

– Проверил по адресному...

Денисов наконец положил трубку, повернулся к прибывшим:

– Что за игра? Обычная академическая?

Юрий Николаевич устроился удобнее на стуле, вытянул ноги.

– Бог мой! Я и сам не знаю, что за игра!
– он прикрыл веки пальцами. Алексей! В этом вопросе вы наиболее сведущи, от вас все зло. Вам и карты в руки. Извините за неудачный каламбур.

Монтажник покраснел, не вставая, собрал с подоконника перчатки, сунул в карман.

– Сведущ, может, и больше. Не спорю! А играл меньше вас...
– Он вдруг заговорил, быстро выстреливая слова-предложения: -Чудак один. Обучил... Когда в самолете летели. Из Лабытнанги. Три карты каждому.

Картинки по десять очков, остальные по курсу. У кого больше очков, тот выиграл...

– "Сека", - кивнул Денисов.

– Когда меня перевели к ним в купе, я показал. До этого они в шахматы играли. Дрога загорелся: "По копеечке!" - он говорил о третьем пассажире как об отсутствующем.
– Артур играть не хотел. Дрога и его уговорил... I Юрий Николаевич засмеялся:

– Мне поначалу везло. Потом проиграл две зарплаты. Бог мой! Пришла удивительная карта - двадцать девять очков! Впервые за игру!

– Кого же еще невзлюбила...
– Денисов искал слово:-Фортуна?

– Артура вначале, - Юрий .Николаевич щелчком сбил .пепел с сигареты. Очень нервничал, на каждом кcну терял. Я уже подумал, не придется ли одалживать ему на такси.

– А потом?

– Разыгрался.

– Еще бы!
– вмешался монтажник.
– В последней игре такая карта пришла... Сто рублей ставит, триста под партнера набавляет!

– Под вас?
– спросил Денисов.

– Зачем?! У меня было шестнадцать очков. Я сразу от игры отказался.

– В целом вы выиграли, проиграли?

– При своих. Тот, из Лабытнанги, врезал мне в самолете- сейчас поумнел, - он снова раскинул перчатки на подоконнике.
– Артур кольцо с себя снял. Все деньги выложил и эти...

– Чеки, - подсказал Юрий Николаевич.

– По-крупному играли...
– Денисов посмотрел на него.

– Куда там!

– А кто сдал карты?

– На последнюю игру? Дрога...

Транзитный пассажир хотел что-то объяснить, но промолчал.

За окном раздалось четкое постукивание: вагон с компрессором и на этот раз находился под окном учебного класса. Ночевавшем на путях сцеп готовился к отправлению, через сехунду-другую в нем должен был разлиться яркий люминесцентный свет.

– Вы не договорили, - Денисов снова обратился к Юрию Николаевичу.
– Как закончилась партия?

– Артур и Дрога торговались, - Юрий Николаевич устроился на стуле с комфортом. По-видимому, в нем было сильно развито чувство уюта.
– Артуру всю ночь не везло, а здесь... Набавляют и набавляют ставки.

И Дрога и он! Короче, я спасовал, оставил их вначале вдвоем.

– Дальше.

– Карта к товарищу, - он показал на Дрогу, - пришла уникальная тридцать очков. Он показал мне:

"Присоединяетесь?" Что делать? Подумал и согласился!

Аудацес фортуна юват!
– Юрий Николаевич рассмеялся.
– Судьба помогает смелым! Вот тогда Артур поставил чеки, обручальное кольцо снял. Мы тоже добавили...
– Последовала глубокая затяжка, долгое движение сигареты к чехлу и назад.
– Вскрыли карты. У нас с Дрогой, как я сказал, тридцать, у Артура...
– Юрий Николаевич затянулся.
– Тридцать одно. Банк огромный.