Четыре билета на ночной скорый

И уже к Москве подъезжаем. Пора собираться. Артур сбросил все в портфель. Остальное вы знаете.

– Та-ак...
– Денисов помолчал.
– При Артуре оказалась очень крупная сумма, - ему показалось, что он наконец назвал первую посылку.
– Вы остались без денег?

– Дрога проиграл много больше!

Молчавший в течение всего разговора хозяйственник сформулировал вторую посылку:

– Но кто мог об этом знать?
– Все время, пока Юрий Николаевич повествовал, Дрога внимательно рассматривал одно и то же пособие, висевшее перед ним, - повороты в строю и в одиночном движении без оружия.

– Только мы четверо!

– Оставьте! Вы говорите об игре, а я думаю о наследстве, которое он получил! Помимо Артура могли быть и другие наследники, - Юрий Николаевич махнул рукой.
– Они могли прознать о поездке. Кто эти встречающие? Вот вопрос! Скажу о себе: я никуда с вокзала не отлучался. Только к стоянке такси.

– Домой звонили?
– спросил Денисов.

Юрий Николаевич снова полез за платком:

– Нет. Обитаю у сына от первого брака... В свое время оставил жене квартиру, обстановку, сейчас фактически на бобах - ни прописки, ни площади.

Это было правдой. Младший инспектор проверил его по адресному бюро: прописанным по Москве он не значился.

– Юрий Николаевич направился к такси, - сказал Денисов.
– А Алексей?

– В буфет. Меня и пригласили из буфета.

– А вы?
– Денисов повернулся к Дроге.
– Попали в медкомнату?
– он показал на руку в перчатке.
– Что с рукой?

В глазах Дроги мелькнуло удивление, но ответил он спокойно, будто даже обрадовавшись:

– Ушиб. Боль неимоверная.

– Как это произошло?

– В вагоне, - Дрога погладил ушибленную кисть.
– Полка была плохо закреплена. Мне руку задело, Артура - по голове...

– Сильно?

– Таблетку брал от головной боли. Проводница дала.

Это тоже было правдой.

– Та-ак...
– Денисов прошелся по кабинету.

Равномерный стук под окнами внезапно прекратился.

В вагонах за окном вспыхнул яркий свет. Первая электричка была готова в путь.

Ночь кончилась.

В класс снова позвонили:

– Обнаружен похожий портфель. Сдан в камеру хранения. Помощник дежурного побудет вместо тебя в классе. Давай срочно!

Было по-прежнему темно, когда Денисов выбежал из отдела.

Рядом с киоском Союзпечати курила молодая женщина. На ней было бежевое пальто, а перчатки и. длинные сапоги-чулки - черные.

Денисов обратил на нее внимание: "Похоже на дветовую гамму сиамских кошек..." Ближе к закрытому еще киоску стояли чемоданы и дорожная сумка. За чемоданами сумку было едва видно.

"Забудет", - решил Денисов.

У камеры хранения попыхивал папироской Сабодаш.

– Нашлись твои морячки. На Рижском... Следователь сейчас их допрашивает. Они кое-что видели. Оказывается, Артур зашел за камеру хранения сам. С портфелем. Только потом появились еще двое. Сначала один, потом другой.

– Со стороны вокзала?

– С платформы. Сзади...
– Сабодаш поджег потухшую папиросу.
– Что у тебя нового?

Денисов рассказал.

– Следователь занят. Ты сам, если что...
– он отбросил окурок. Пойдем? Шестое окно, пятая полка.

Пригнувшись, они прошли в "окно", размером не уступавшее двери. Свет внутри был приглушен, ожидавшие их кладовщики в телогрейках и ватных брюках пошли впереди. Камера хранения не отапливалась. По обе стороны прохода тянулись некрашеные деревянные стеллажи, висели связки пластмассовых жетонов.

Пятая полка оказалась в углу. Желтый импортный портфель был отгорожен мешками, не сразу бросался в глаза.

– Вы принимали?
– спросил Денисов у кладовщика, который стоял ближе других.

– Не, Спирин.

– Сейчас придет, - сказал Сабодаш.
– Выдает забытые вещи. Сержант должен еще пригласить понятых.

Кто-то зажег свет над проходом, спросил:

– Человек-то жив, товарищ капитан?

– Жив. Состояние тяжелое.

Послышались голоса.

Все тот же сержант-первогодок, оказывавшийся всю ночь на подхвате, ввел двух женщин. Одну Денисов тотчас узнал по бежево-черным кошачьим тонам. Сумки при ней не было, в каждой руке она держала по чемодану.

– Оставьте чемоданы у входа, - сказал Денисов.

Женщина поставила вещи.

– Вернитесь к киоску... За сумкой.

Возвратилась она счастливая, притихшая. Вместе с ней вошел пожилой кладовщик в очках с металлической оправой. Спирин.

– В какое время сдали портфель?
– дежурный показал на стеллаж.

Кладовщик поправил очки, повертел приколотую квитанцию:

– После ночного скорого.

– Помните, кто сдавал?

– Столько народу...
– похоже, он не хотел ввязываться в историю.

– Жаль.

– Не помню. Истинное слово.

Денисов поставил портфель на стол, ближе к светильнику:

– Осмотрим содержимое. Возражений нет?

– Открывай, - сказал Сабодаш.
– Понятые пусть подойдут ближе.

Денисов осмотрел запор:

– Придется отложить: портфель заперт.

– Погоди, ключ дам, - кладовщик был согласен помочь, но только наименее хлопотливым образом: в кладовой было полно ключей от невостребованных портфелей, чемоданов.

Денисов отказался:

– Кто-то помимо владельца мог пытаться открыть замок. Испортим следы.

– Значит, пока не найдут хозяина, будете в неведении?

– Эксперт вскроет.

Под Дубниковский мост бесшумно скользнула очередная электричка. Прибыл утренний скорый - разгоняя тележки, бежали в конец платформы носильщики. Летом они так же резво боролись бы за место у первого вагона, чтобы успеть отвезти вещи к такси дважды.

Денисов.свернул в зал. Здесь ревели уборочные агрегаты. Зажегся неоновый призыв "Пользуйтесь автоматическими камерами хранения", который на ночь выключали Влажный мрамор, отмытый уборщицами, казался к утру темным и менее торжественным. Денисов поднялся к внутренней справочной, та же девица пригласила его войти.

– Я по поводу вчерашнего звонка...

– Не поймали?

– Припомните, какой голос был у звонившего? Резкий, хриплый?

– Не сказала бы.

– Густой?

– Нет, нет...
– она вдруг покраснела.
– Как у нового инспектора.

Денисов был разочарован. Новый инспектор, молодой, но уже с брюшком, садился на совещаниях позади всех и молчал, словно набирал в рот воды.

5

– Состав подали на посадку минут за двадцать...
– подумав, вспомнил Дрога.
– Когда я садился, Артур был в купе.