Четыре тысячи, восемь сотен

Позади нее раздался голос мужчины в страховочной привязи.

– Надеюсь, мы не причинили вам больших неудобств. Мы кое-что отмечали, и празднование, похоже, вышло из-под контроля. – Сейчас его слова звучали с идеальной четкостью.

Камилла повернулась к нему.

– Если с вами все в порядке, то, может быть, уже свалите на хер?

– С удовольствием. – Он выбрался из страховочной привязи и встал рядом с ней, приклеившись подошвами к полу. – А вы не собираетесь спросить, что именно мы праздновали?

Камилла не ответила. Поглазев на нее несколько секунд, мужчина улыбнулся и вывел своих спутников из кабинки.

Дождавшись, пока они уйдут, Камилла проверила соединению с сетью; связь восстановилась. Она открыла новостную ленту и вывела результаты. Голосование завершилось: налог на Сивадье был одобрен большинством голосов, составившим пятьдесят два процента.

Она вошла в туалет и уселась в одной из кабинок; в ее случае это был единственный способ избежать вездесущих камер. Обхватив голову руками, она зарыдала от ярости.

Глава 6

– Ваша спутница не смогла прийти? – спросил Оливье у Анны.

– Она не любитель таких мероприятий. – Хлоя не объяснилась и не принесла извинений, поэтому Анна не была настроена выдумывать их за нее.

– У вас есть дети? – спросила Селин.

– У меня есть сын.

– Вы можете не кривя душой сказать, что не ставите его благополучие выше других людей?

– Конечно нет! – ошеломленно воскликнула Анна. – Но я никогда не рассчитывала на то, что церерское общество в целом будет относиться к нему по-особенному. Можно любить своего ребенка сильнее других и в то же самое время доверять власть системе, которая считает всех детей взаимозаменяемыми.

– Только, если вы никогда не чувствовали разницу, – заметила Селин.

Анне хотелось сказать, что если церерская система не дала ей почувствовать упомянутую разницу, это лишь добавляло очко в ее пользу. Но она не знала, какие незажившие раны скрывались за фанатизмом этой женщины.

– Довольно с нас политики, – сказал Оливье. – Пора к столу.

* * *

Когда Анна вернулась домой, Хлоя разглядывала какой-то оверлей. Он не был приватным, но Анна даже не глядя могла сказать, что именно он транслировал.

– В таком масштабе они даже за месяц едва успевают сдвинуться с места, – задумчиво произнесла Хлоя, поднося к оверлею большой палец, чтобы оценить размеры соответствующего фрагмента траектории.

– Или за десять лет, – добавила Анна.

– Ему надо было остаться дома и просто заморозить себя до тех пор, пока межзвездные путешествия станут выгодными на практике. Через сотню лет мы наверняка разгадаем секрет загрузки сознания.

– Но ведь это бы выглядело слишком просто – лежать и ждать, пока остальные все сделают за тебя.

Хлоя отрывисто рассмеялась. – Чем отправиться в лежачий трехтысячелетний круиз? Когда единственное, что может помешать тебе отстать от остальных – это крах цивилизации?

– Если Веста нас чему-то учит, он, вполне возможно, принял верное решение.

Хлоя закрыла оверлей и повернулась к Анне. – Ну так как прошла вечеринка?

– Было интересно.

– Веста не твоя проблема, – напрямую сказала Хлоя. – Тебе не стоит вмешиваться.

– Я не вмешиваюсь. Или ты думаешь, я планирую отправиться на секретную миссию, чтобы попытаться свергнуть вестианских угнетателей.

– Никто из нашей семьи не полетел бы на бредовое задание, верно?

– Теперь вестианцы – часть нашего сообщества, – сказала Анна. – Чего ты хочешь – чтобы все держались особняком в своих маленьких гетто?

Хлоя тяжело вздохнула. – Здесь они вряд ли страдают от травли. Твоя помощь им не нужна.

– Кто говорил о помощи? – возразила Анна. – Мне просто хочется время от времени общаться с людьми, которые отличаются жизненным опытом. Я не понимаю, почему ты так… этому противишься. – Она чуть не сказала «ревнуешь», но затем решила, что это было бы излишней провокацией с ее стороны.

– То есть Веста катится к черту, но это еще не повод проявлять бдительность?

– Это повод попытаться понять происходящее.

– Я не хочу этого понимать, – ответила Хлоя.

– Ты не хочешь понимать?

Хлоя продолжала стоять на своем. – Здесь им всегда рады. Я никогда не откажу им в помощи. Но я не хочу чувствовать их боль, представлять себя на их месте или смотреть на мир их глазами.

Анна была озадачена. – Потому что…?

– Потому что это первый шаг пойти вслед за ними по наклонной – увидеть мир таким, каким его видят они.

– По-твоему, война – это инфекция, и мы можем подцепить ее, просто разговаривая с ними?

– Я знаю, ты считаешь меня фанатиком, но на самом деле все наоборот – я считаю, что вестианцы ничем не отличаются от нас. Их жизнь была ничем не хуже нашей – такой же безопасной, такой же процветающей – и так же, как и у нас, в их сообществе было полно скучающих людей без определенной цели, так и не сумевших придать своей жизни хоть какой-то смысл. Но потом они поняли, что эту пустоту можно заполнить – нужно просто выдумать конфликт, занять одну из сторон и стоять на своем, невзирая на обстоятельства. Ты, возможно, считаешь, что мы неуязвимы перед такой угрозой, но лично я так не думаю.

– Я не думаю, что мы неуязвимы, – возразила Анна, которая теперь была рада, что Хлоя не пошла вместе с ней на вечеринку. – Я просто не считаю эту проблему заразной болезнью. А ты только что предложила диагноз. Если предупрежден – значит вооружен, то разве лишняя информация о Весте – это плохо?

– Но твоя цель не информация. Ты же не собираешься писать диссертацию на тему вестианской войны.

– И правда. Тогда в чем моя цель? Может, ты объяснишь?

Хлоя немного помолчала, будто взвешивая за и против честного ответа. – Мне кажется, ты ищешь себе новую семью, – ответила она. – Саша тебя покинул, а со мной тебе скучно. Вот ты и хочешь снова стать частью чего-то большего.

Оливье проводил ее в полную людей квартиру. Тихая ударная музыка с незнакомым ритмом почти терялась на фоне голосов гостей, а из кухни доносился дурманящий аромат специй для жарки. Когда Оливье принялся знакомить ее с остальными, Анна подумала, стоит ли вежливо напомнить ему о том, что она и без того видит имена окружающих людей; но он почти наверняка знал об этом и раз уж решил снабдить ее этими вербальными подсказками, перебивать его было бы просто грубо.

– Мы с Лореном знаем друг друга уже много лет, еще с Весты, – объяснил Оливье, имея в виду хозяина квартиры. – Я бы вряд ли осилил медшколу, если бы он не развил во мне конкурентную жилку.