Четыреста килознаков

Это был даже не танец. Мы просто стояли, обнявшись и покачиваясь в такт музыке. Так же легко и плавно, как эта мелодия. Я улыбалась, уткнувшись носом в плечо Ника, от его рук по всему телу разливались теплые волны. Это было совсем не то желание — не менее сильное, но… другое, полное рвущей в клочья нежности.

И я вдруг сообразила, чего мне не хватало, что было не так.

Просто не хотелось, чтобы в первый раз все получилось наспех, тайком, за закрытой дверью, в которую в любой момент кто-то может постучать. Как будто случайный перетрах на вечеринке. И это было такое облегчение — понять, в чем дело.

— Женька… Женечка, — шептал Ник, пощипывая губами мочку уха рядом с сережкой, и так хотелось мурчать по-кошачьи.

— Может… поедем ко мне? Домой? — спросил он, когда песня кончилась.

Ты тоже понял? Правда?

Меня снова обдало жаром — и тут же зазнобило, терпко, морозно.

— А как же здесь без тебя? — засомневалась я, хотя с языка так и рвалось: «Да!!! Поехали!!!»

— И без меня обойдутся. Уже та стадия, когда хозяин особо не нужен. Ванька присмотрит.

— А он кто?

— Мой двоюродный брат. По совместительству главный администратор. Жень, поехали, а? За Алену не волнуйся, Вовка проследит, чтобы она до дома добралась.

— Вызывай такси, — я поцеловала его и тут же отскочила, не дав себя поймать. — Я все-таки пойду ей скажу.

Алена нашлась в дальнем углу, в компании молодняка.

— Домой поедешь? — спросила она.

Я молча покачала головой.

— Удачи, — Алена улыбнулась, как мне показалось, не без зависти. — Я побуду еще немного. Все в порядке.

Ник ждал у гардероба с моим пальто.

— Сейчас подъедет.

Да, это было про такси. Но на самом деле совсем о другом. И главное — мы оба это знали.

* * *

В романах парочки начинают прямо в такси, не обращая внимания на водителя. И правда — чего там на него обращать, когда стр-р-расть. Пусть завидует молча, он на работе. Ну ладно, в моих книгах такое тоже бывало. Не трахались, конечно, но целовались напроглот.

А в реальности мне нравилось вот это состояние потенциальной энергии. Когда она вся собрана в тугую точку и осталось всего мгновение до ее перехода в активное действие. Когда терпение на исходе, но точно знаешь, что ждать уже недолго. Как будто перед грозой.

Предвкушение…

Я вряд ли призналась бы кому-то, что самым острым и волнующим в близости для меня всегда был не оргазм и даже не тот момент, когда мужчина входит, заполняя собою до краев, а последняя секунда перед этим. Когда уже вот-вот, сейчас, ну быстрее же — и одновременно хочется еще немного продлить ее, в полной мере прочувствовать, насладиться этим уже почти свершившимся ожиданием.

Я положила голову Нику на плечо, жадно вбирая его запах, потом не глядя протянула руку, провела по щеке. Запястье коснулось губ, и он слегка прикусил кожу, не отпуская. Влажное тепло дыхания нашло точку, где бьется пульс, разгоняя его вскачь.

Ну сколько же еще ехать?

Открыв глаза, я увидела, что мы на набережной Невы. Словно отвечая на мой вопрос, такси свернуло в проезд к арке длинного нового дома.

— Ты здесь живешь? — спросила с удивлением. — Твоя или снимаешь?

— Моя. Это был компромисс, — Ник слегка поморщился. — Хотелось поближе к центру, но не в старом доме. Ну и до клуба десять минут, если без пробок. Одно окно на Неву, летом еще ничего, но зимой довольно уныло.

— И сыро, — поддакнула я. — У меня окна тоже на болото. Хотя оно не так близко.

Такси остановилось у шлагбаума, и мы вышли. Я всасывала в себя локацию, запоминала детали — это уже было сильнее меня, на автопилоте. Куда бы ни попала, складывала в мысленную папочку: а вдруг пригодится для книги.

Эй, прекрати, только не это место!

В просторной парадной с ковриками, фикусами и елочкой дремал за стеклянной перегородкой консьерж.

— С Новым годом! — встрепенулся он, когда мы прошли мимо.

В лифте играла музыка, а на табло сменялись цифры этажей. Мы молча смотрели друг на друга — снова все тот же подводный, глубинный разговор. Сквозь изумление: неужели так бывает? Что за магия вселенной, которая сначала свела нас в ночном лесу, а теперь тащит друг к другу с непреодолимой силой? Да я и не собиралась сопротивляться.

На девятом — последнем — этаже была только одна квартира.

— Пентхаус? — не удержалась я.

— Типа того, — Ник открыл дверь. — Прошу.

Ой, мама… Ничего себе!

Прихожей не было, вместо нее — просторный холл. С двух сторон по закрытой двери, с третьей — открытая, в гостиную с тем самым одним окном на Неву. Полукруглым, панорамным, во всю стену. Живая елка подмигивала огоньками, и они отражались в зеркале шкафа-купе в холле.

Ник снял с меня пальто, я стряхнула ботильоны и, пока раздевался он, босиком прошлепала посмотреть в это самое окно.

— Ничего там нет интересного. А пол, между прочим, холодный.

Подхватив на руки, Ник отнес меня на диван, и я снова оказалась у него на коленях.

— Так на чем мы остановились?

Я прислушалась к себе: теперь-то как?

А вот теперь — все как надо.

И даже не хочется вынести себе мозг мыслями о том, что совсем недавно он трахался здесь с другой женщиной?

Не-а, не хочется. А если вдруг и захочется, можно вспомнить, что он-то со своей бывшей закончил, а вот мои бывшие в количестве трех единиц пока даже не подозревают, что они уже бывшие.

— Не помню, — я потерлась носом о его щеку с проступившей щетиной. — Придется начать сначала.

— Ну ладно, сначала так сначала.

Ник снял с меня жакет, спустил с плеч бретельки топа, обвел языком по очереди оба соска.

— Мне крышу снесло, когда увидел. Так красиво и… неожиданно.

— Неожиданно что? — уточнила я, жмурясь от удовольствия. — Что у меня есть грудь?

— Нет. Вот… так.

В его ладони она легла идеально, как будто специально под размер подогнали. Алена, зараза, ты знала! Эх, видел бы ты мою грудь двадцать с лишним лет назад, когда ее еще не употребил по назначению один маленький прожорливый молокоотсос.

Расстегнув молнию, Ник потянул вниз брюки вместе с колготками. Я осталась перед ним в одних белых стрингах, растекаясь в лужицу под его взглядом.

— Какая ты красивая… — сказал он хрипло, проведя руками две параллельные линии от груди до колен и, словно случайно, зацепив мизинцами кружевную тряпочку.

Это мне говорили. Не раз. Но, кажется, еще никогда с таким жадным восхищением.

Пока я расстегивала пуговицы его рубашки, Ник, положив руки мне на бедра, большими пальцами рисовал треугольник внизу живота и каждый раз смещал острый угол все ниже. Но когда потянулась к ремню, резко встал и снова подхватил под спину и колени. Я обняла его за плечи, скинув стринги с лодыжки.