CHILDFREE
Шрифт:
– Что это такое?
– …Но не думаю, что ты даже знаешь, что это такое. – Качает головой. – Это раздел медицины о беременности и родах.
Совсем упустил этот момент! Лин теперь беременна! Все мои надежды тонут во внезапно навалившейся темноте.
– Но не все так плохо…
Только хриплый знакомый голос где-то вдалеке звучит спасательным кругом.
– Генри…
Нет, я не смогу сдержать свое обещание. Беспомощный Генри Колдвэл. Ты еще ребенок. И ведешь себя как ребенок.
– Генри! Не смей отключаться!
После этих слов следует толчок. Это Тони берет меня за плечи и как может встряхивает.
– Шанс есть! Даже слабый и немощный старик в
Помутнение отступает, но понимать некоторые вещи мне все еще тяжело.
– О чем ты?
– Ты работаешь в издательстве, и почти вся нужная тебе информация должна быть в архивах. Там миллионы образцов когда-то изданных книг. У тебя есть несколько месяцев, чтобы узнать обо всем и сбежать.
Не знаю, что сказать. Не знаю вообще ничего. Все мои представления оказались детской фантазией. Интересно, что скажет Лин, когда узнает все это? Будет ли в ней столько же желания бороться, как раньше?
– Знаю, соблазн велик, мой друг, – Тони говорит менторским тоном. – Сейчас очень многое зависит только от твоего решения. Женщины духом сильнее нас. Им не нужно знать, какие трудности ждут впереди. Они слепо верят в победу и заражают этой верой нас. Просто не дай ей усомниться в твоей стойкости. Покажи, что будешь с ней до конца, и она никогда не даст тебе упасть.
Растерянно киваю. Перед глазами милая мордашка моей маленькой Лин. Ее огромные глаза.
– Самое сложное, Генри, – это принять решение. После того как ты окончательно сделаешь выбор, сразу появятся пути решения многих проблем. А до этого момента внутренние метания будут тебя разрывать. Будут проявляться множеством препятствий в твоей жизни. Сделай выбор и держись намеченного курса. Я в тебя верю, мой друг.
На прощание мы обнялись. Наворачиваются слезы от осознания того, что мы больше не встретимся. Лифт снова увозит меня вниз. Часы показывают начало седьмого утра. Лин еще спит. Через тридцать минут прозвенит будильник, и она начнет свой новый день. Время порядочных людей снова пришло. Значит, я могу добраться до дома на электропоезде. Через пару часов надо быть на работе, где я больше не встречу своего друга – Энтони Финча. Ему теперь некуда спешить по утрам.
В эти ранние часы из центра города в сторону спальных районов поезд возвращает почти пустые вагоны. Впереди около сорока минут в жестких неудобных креслах по три в ряд. Транспорт для не способных позволить себе удобства электрокара. «Хочешь жить лучше? Нет ничего проще! CHILDFREE!» Все вокруг толкает к этой процедуре.
Из кармашка на спинке сидения торчит брошюра. Правительство и служба контроля следят за максимальной доступностью пропаганды. Везде, где есть хоть малейший шанс отвлечься или задуматься, обязательно попадется на глаза информационный буклет или листовка с красочным описанием преимуществ CHILDFREE. Если мысли, то только о CHILDFREE.
Сильнее всего нас зомбировали в детстве, когда каждый учебный год начинался с просмотра фильма о Дженнифер Уигг. «Величайшая женщина в истории страны!» История нам дана, чтобы ее переписывать. Именно я редактировал эту брошюру. И я знаю, о чем говорю. Старая брошюра морально устарела, и к нам в издательство поступил государственный заказ. Нужно было сделать еще больший акцент на успешности и богатстве. Если не можешь изменить или приврать, то смолчи, незначительное покажи великим.
На обложке красуется счастливое лицо успешной женщины. Около тридцати лет, точнее сказать сложно. Каштановые волосы, одна прядь чуть прикрывает глаз, с другой стороны волосы убраны за ухо. Заботливый искренний взгляд женственных
серо-зеленых глаз. Аккуратный прямой нос. Брови чуть приподняты и сведены. Улыбка добрая, располагающая. Ей хочется доверять, как никому другому. Дженнифер Уигг – мать CHILDFREE. Многие потом будут называть ее «последней матерью». Каждый помнит эту сказку со школы.***
– Колдвэл! Генри! Не трогай Алана! – Мисс Борни уже в третий раз делала замечание мальчишкам. – Я точно вас рассажу! Вы давно не виделись, что ли?!
Девятый класс сложно поддавался воспитательным мерам. Особенно после летних каникул. Особенно когда дело доходило до ежегодной истории о Дженни Уигг.
На большом экране в учебном кабинете появились вступительные титры. Класс продолжал шуметь. Элизабет Борни изо всех сил старалась навести порядок. Она была из тех женщин, слишком любящих детей. Детей, которых у нее никогда не было. Не уложилась в срок, и служба контроля отправила ее в спецгород детей, где она за десять лет прошла путь от воспитательницы в яслях до учителя истории.
– Я сказала тихо! – Ей наконец удалось перекричать всех. – Фильм начинается!
– Мисс Борни, мы его каждый год смотрим! – затянул Алан Ричардсон. – Наизусть уже выучили! Может быть, что-нибудь другое посмотрим?
– Это обновленная версия, Алан. Смотри внимательно! Потом буду спрашивать. Тихо всем!
«Юная Дженни любила танцевать», – приятный женский голос расплывался по кабинету, обволакивая головы пятнадцатилетних ребятишек.
На экране появилась девчушка лет четырех в светло-зеленом воздушном платье. Подол она деловито сжимала двумя пальчиками. Смеялась и кружилась под приятную спокойную мелодию.
«Она любила танцевать, и, разумеется, родители сразу разглядели ее талант, отдав в школу танцев. Чтобы не отставать по остальным предметам, ей приходилось жить в строжайшей дисциплине».
Красивая молодая девушка тянула шпагат возле балетного станка. Камера выхватила сначала ее старательное лицо, а потом серо-зеленые глаза. Добрые, счастливые и сосредоточенные.
«После окончания школы она уехала из родного провинциального городка и поступила в Институт искусств. Не прошло и семестра, как ее заметили руководители институтской театральной труппы. Теперь у нее появилась еще и работа. Любимая работа, о которой она всегда мечтала».
Зал ей аплодировал стоя, шумел и свистел. Она кланялась зрителям. Танцовщица как будто стояла в дымке, кроме нее, никого нельзя было разглядеть. И снова крупно ее глаза – влажные от счастья. Слезы скользили по щекам.
«Дженни была уверенна, что это ее путь – путь к счастью. На втором курсе она познакомилась с художником со старших курсов – молодым и талантливым парнем по имени Грэм».
– Творческие люди умеют любить, как никто другой. – Мисс Борни каждый раз в этом месте вставляла одну и ту же реплику.
Все ее фразы были прописаны в инструкции к фильму. Элизабет была обязана их произносить в строго отведенные паузы. Эти слова она любила больше всего. От них становилось теплее внутри. Слова пробуждали воспоминания о ее молодости.
«Они стали совместно снимать квартирку недалеко от института. Потом юная Дженни забеременела. О том, чтобы сделать аборт, не могло быть и речи. Родители бы перестали с ней общаться. Да и она себя не простила бы – так Дженнифер была воспитана. Грэм не понимал, что его ждет, но во всем поддержал любимую. Живот со временем становился все заметнее, репетиции пришлось отменить и сделать перерыв в учебе. Виктория – так они назвали новорожденную девочку. С этого момента жизнь Дженнифер окончательно сбилась с курса».