Число смерти (CИ)
Шрифт:
«Гут» - разнеслось по комнате, значит здесь еще и видеокамеры натыканы. Я устала до чертиков. Встала и стала прохаживаться по комнате, когда я очередной раз села на стул, я увидела их. Немолодая пара пенсионеров. Он огромный и крепкий, она сухая и плоская. Мы встретились взглядом со стариком, и он хищно улыбнулся, но потом они ушли, и я про себя послала их еще дальше.
Но не прошло и пяти минут, ключ в замке повернулся, и на пороге появилось нечто. Бесполое существо, одетое в форму копа из боевиков, но с настоящей дубинкой. Из-за ее спины выглядывал тот самый здоровяк – пенсионер.
– Битте!- прогремело существо.
Зацепиться
И все темнота.
Очнулась я в полной тишине. Открывать глаза было страшно и стыдно. Но открыв, их я увидела стерильно белые потолки и поняла, что так чисто может быть только в больнице. В изголовье стояла вся зареванная Галка, а на стуле у кровати сидел полисмен.
Записав все мои личные данные и отдав мне мой паспорт, он спросил: «Когда в последний раз вы видели гера Питера».
– Я его не видела, а слышала.
– Во сколько?
– Ну, темно было, но люди еще ходили.
– Вас забрала скорая в три часа ночи с шоком от аллергии. А в два часа, как утверждает экспертиза, гер Питер был мертв.
Ну, сами посудите господин полицейский, я была в запертой комнате, меня там видели люди и много. Я не причем.
– Шум, призывы о помощи вы слышали?
– Ничего, в комнате прекрасная звукоизоляция.
– Выздоравливайте.
И полисмен ушел. А я с помощью Галки добралась до дома, где сорвав ненавистно белье, кинула его в корзину для мусора.
Потом мы расслаблялись «Мартини».
– За что, ты так со мной?
– Да я клянусь тебе, даже полиция не знала, что у него притон. Такой уважаемый человек, магазин в центре города.
– Врешь, по глазам твоим бесстыжим вижу, врешь!
Открыли еще бутылку. Когда она была наполовину пуста, я начала снова.
– За что?
– А, за Витьку Пелах!
– За какого Витьку?
– Да за того самого, чьи записки ты мне показывала: «Катя, ты мне очень нравишься, давай дружить»
– Так ведь это в девятом классе было. Да и не нравился он мне, и ничего у меня с ним не было.
– Ага, а Сашку Беззабаву помнишь? Как он на весь спортзал орал, на канате вися: «Катя, тебя Витька Пелах любит!»
– Так это ты мне через столько лет припомнила? Ну, спасибо подружка.
– Да, да! А ты сука жила, как я двадцать лет без любви? За Пашкой этим вонючим. В Германии этой долбанной. Да у меня это единственная любовь была за всю жизнь, и ту ты украла.
– Да, дурра ты Галка. Я ведь ничего у тебя не крала. У меня самой такая же безответная любовь была, к Юре Вайману. А с не любимым я тоже жила, правда, три года. И как ты сыром в масле не каталась. Но я счастливее тебя, ты права. И сын у меня есть, и друзья настоящие. И от любви своей несбывшейся - я стихи писала, а не друзьям мстила. Все видеть тебя не хочу. Злыдня ты Васильева и стерва. Так и скажу всем.
Последние евро я истратила на такси до Н.и звонка
Оле Вагнер.– Конечно, приезжай, Кэт, прорвемся!
В дороге поменяла симку и позвонила Францу.
– Ты где? Тут Галка звонит, говорит, что люди в черном ее допрашивали, и чуть ли не пытали о тебе.
– Да это у нее от пьянки глюки или белочка.-отшутилась я. А сама подумала ,что пьяной Васильевой негры показались «людьми в черном».Ну так ей и надо ,заразе. А афроамериканцы эти тупые, не того человека на встречу послали, нет чтобы взять коробочку еще в Дюссельдорфе со стола, он как барсеточник московский сумочку подрезал. Ну, это уже их проблемы. Бусинку я не отдам, и вы меня не найдете! Вот, вам! Выкусите!
Все легальные способы, такие как самолет и автобус для пересечения границы были отвергнуты, и на окраине Н. меня ждала Оля Вагнер. Оля ,та самая девочка –воровка ,поразила меня в самое сердце. Поджарая, как кобылка, черные волосы развеваются по ветру. Все эти байкерские наколки и пирсинг в самых неожиданных местах. И это в сорок пять. Мотоцикл она водила сама, ее дружок с пивным пузом, вызвался нас сопровождать.
До границы с Польшей ехали ночью, по обе стороны леса и леса. Словно и не Европа . Отчего вспомнилась песня «Беловежская пуща»,Именно пуща, первозданная и пугающе безлюдная, мелькала по обе стороны трассы.
Ближе к рассвету нас попытались остановить, на дороге лежало срубленное дерево. Ольга нажала на газ, и мы взлетели, как каскадеры. Я думала только об одном - не разжимать руки. Мы уезжали все дальше и быстрее, а преследователям остался на память только Ольгин шейный платок. Вслед нам неслась отборная, надо думать польская матерщина.
Так мы пересекли польско-немецкую границу.
В Лодзе меня встретила Маркова Таньча. Таньча, моя давняя подруга из моего недолгого студенческого прошлого. Небольшого росточка, с россыпью веснушек на небольшом скуластом личике она была очень фотогенична, а уж страсти в ней, бывшей спортсменке-легкоатлетке хватило бы, на сто нимфеток. Она перезажимала все девичье население общаги, за исключением девочек - азиаток. Она заставляла меня ревновать себя словно мы не подруги, а любовницы. Это ей вслед напившись, кричали местные – лесбиянка!
При всем этом она любила своего парня и дождалась его из армии, и он увез ее на Украину, к своим сбежавшим из Таджикистана родителям. НА Украине после распада СССР Таньча забросила диплом и стала челночницей, причем очень успешной. Начинала с контейнера, а теперь у нее уже два бутика в городе. В Лодзь она приехала за товаром.
Мне вспомнился ее рассказ, как это было первый раз: живя на Украине, украинской мовы она так и не освоила. Но товарки по бизнесу ценили ее вкус и чего греха таить хорошую физическую подготовку, поэтому взяв Таньчу с собой, они ее умоляли не разговаривать. Ибо не любят поляки москалей, по крайней мере, в Лодзи.
Подружка моя, имевшая уж двух детей, и прочный бизнес в городе выслушала мою историю недоверчиво.
– Таньча, переправь меня в Москву к Эльке, она логист в крупной компании, деньги есть и голова гениальная, ну ты помнишь. Может она разгадает эту хрень случившуюся со мной.
Маленькая пожилая нимфетка, облобызала меня на дорожку, поставила пару засосов на шее, и ущипнула за грудь так, что слезы брызнули из глаз.
В огромном автобусе украинских челночников, хоть и виза была в порядке, я пряталась всю дорогу за баулами, так я почти вернулась на родину. В Сумах меня встретил Таньчин муж и проводил до аэропорта, самолет на Москву, слава богу, улетал через сорок минут.