Число зверя, или Лейтенант дьявола

Да кто вообще знает, что убийство совершено не ей, а Эймером?! Как и полиция, эти люди запросто могут подумать, что гонца убила сама Мамочка! Что разуверилась во всём, уничтожила и тетрадку, и книжку, а посланца столкнула с лестницы! Либо что действовала заодно с Мальчиком.

Но в таком случае станут ли искать встречи с Мамочкой?! И захотят ли разговаривать с ней, даже если она сама найдёт этих загадочных людей?! Скорее всего, они жаждут отмщения за смерть единомышленника. Предусмотрительный Эймер наверняка попытается ввести в заблуждение и их, не зря он намекал на сообщников человека с бородкой...

Всё-то он учёл, негодяй!!!

Вот о чём думала Мамочка, стоя на платформе метро. Равнодушная толпа текла вокруг неё, то убывая, то вновь прибывая. Люди сновали взад-вперёд, случайно задевали её, предусмотрительно обходили либо грубо толкали. Вежливо извинялись или ругали.

Одинокий ополченец. Вот что имел в виду человек из сна! Она осталась в гордом одиночестве на ключевой позиции, несчастная, раненая. Она погибает на глазах у всех - а никому до того нет дела. Господи, какой кошмар...

Одна?! Ну уж нет!..

Ощущение следящих за ней глаз неожиданно возобновилось со страшной силой. Только теперь Мамочке казалось, что глаз этих не тысячи, а всего-навсего две пары. Она подслеповато сощурилась, принялась озираться, вертеться с бестолковым видом, но без очков не могла обнаружить следивших. Да и мудрено было разобрать что-либо в колебаниях ежесекундно меняющейся многоликой толпы. Даже лица проходивших прямо перед ней людей представлялись невыразительными разноцветными пятнами.

Ни одного знакомого, близкого или родного рядом! Всех разогнала она сама! Сердце снова защемило. Интересно, нет ли какого лекарства в сумке? Мамочка открыла её, осторожно вынула "Апокалипсис" и тетрадку, чтобы порыться на дне. Тут кто-то грубо толкнул её и проревел в самое ухо:

– Ну, ты, корова старая, двигаешь вперёд или нет?!

Книжка с тетрадкой скользнули обратно в сумку. Мамочка напряжённо выпрямилась, напуганная новой мыслью, ужасной в своей простоте.

Она ищет лекарство, а лекарство-то рядом! Наилучшее средство от сердечной боли, столь же надёжное и универсальное, как излечивающая насморк гильотина. Точно, это судьба! Она пошла уже по второму кругу. Сатана ясно сказал: пойдёшь в библиотеку, отыщешь доказательства - умрёшь. И вот она уже вторично приблизилась всё к той же библиотеке, спустилась на ту же станцию метро, в подземку, то есть под землю, бежав от солнца к искусственным лампам. И путь её - дальше под землю, через яркий огромный зал морга, где оцинкованный стол и лампы более мощные, чем в метро - а затем ещё в другой свет, в пламя, в печь крематория... И наконец, в самую глубокую преисподнюю, в вечный всепожирающий адский огонь, где из века в век поджаривают таких вот дураков, не слушающих советов сатаны...

– Проходите, - буркнул кто-то у неё за спиной. С усилием переставляя ватные ноги, Мамочка пошла к краю платформы. Слепо повиноваться - что же ей ещё остаётся! Наверное, её старушонка точно так же плелась под колёса автомобиля. В голове пронеслась строчка из Блока: "Под насыпью, во рву некошеном..." Да, это судьба.

...Что ты делаешь?! Опомнись, безумица! Всё ещё можно поправить. Тётушка Иниль, Мерца и Лонни - они же психоаналитики, они поймут! Вам только надо быть заодно! Пойди и повинись перед ними, они простят! Твои девочки ищут тебя. И того, что свершилось в твоём доме, не бойся. Ты неповинна в смерти гонца, разве нет? И людей, которым позарез нужна твоя тетрадка, ты встретишь. Неужели ты забыла про людей, Мамочка?! Ты же так переживала за судьбу человечества в предстоящей битве! Ты ведь предаёшь их всех! Опомнись!..

Слова рождались в её подсознании сами собой. Это даже не были внутренние голоса, которым Мамочка ещё поверила бы. Просто необычное, но чистое и ясное ощущение слов. И в то же время упёршиеся в затылок взгляды подталкивали к самому краю платформы, а боль в утыканном иглами сердце мешала думать.

...Назад, ради Бога, назад!!! Почему?..

Мамочка дико расхохоталась, так что теснившиеся вокруг люди оглянулись на неё.

Ради Бога, ишь ты! Нет Бога! Нет и не было!!! Иначе Бог непременно защитил бы её, не допустил всех страданий, выпавших на её долю. Что это за Бог такой, который не способен снять с людей страдания?! Жестокий, коварный демиург, забавляющийся тщетой человеческих усилий! Врал, ох, врал Иоанн Богослов, врали все старушкины книги! И сама она поддалась обману вслед за немой бабушкой...

Нет Бога, нет и не было! А есть один только дьявол, он скоро набросится на людей, как Эймер набросился на Мамочку и на её "детушек". И нет против него защиты! Никто не в силах уберечь людей от сатаны, кроме них самих; но сами-то люди бессильны! Бедные, бедные люди...

А всё из-за "святого" лгуна Иоанна! Он сам выдумал проклятое число зверя, сам дал дьяволу время и период! Сам!!!

И в порыве бешеной, безумной ярости Мамочка несильно размахнулась и швырнула сумку с последними своими драгоценностями под ноги толпы, мысленно пожелав: "Чтоб вас растоптали, ядовитые, проклятущие слова!" И прокляла древнего святого вместе с его несуществующим Богом самым страшным проклятием, какое способна была выдумать. И шагнула к краю платформы, потому что в туннеле уже грохотал и ревел приближающийся к станции поезд.

Вперившиеся в затылок взгляды явно одобряли её намерение.

Зато вся Мамочкина сущность взбунтовалась против совершённого! Её обуяло дикое желание броситься под ноги людям, немедленно отыскать, спасти "Апокалипсис" и бесценную тетрадку, прижать к груди, защитить от уничтожения, даже если её растопчут...

Ах нет, как же! Она ведь только что проклинала Иоанна и Бога, как же можно спасать теперь "Откровение"?! Теперь проклятие пало на неё! Господи, что она натворила!.. Несчастной показалось, что все силы ада мигом навалились на неё и захлестнули с головой. Ощущение нестерпимого напора парализовывало, душило, заживо сжигало. Да, сатана и преисподняя реальны. Горе, горе...

– Эй! Погодите! - услышала Мамочка уже живой высокий голос за спиной, но оглядываться было некогда, потому что поезд со светящимися фарами и пылающим прожектором, похожим на глаз циклопа, уже появился в разверстой пасти туннеля. Мамочка почему-то вспомнила про выходящий из уст Сына Человеческого обоюдоострый меч. В голове вновь промелькнуло: это судьба; ты уничтожила последнюю оставшуюся у тебя драгоценность, теперь пришло время платить по счёту, искупить ошибку, а сделать это можно единственным способом. Божья кара, гнев Сына, очищающее пламя, покорность судьбе... Мешанина, в которой не разобраться...

Да чего там думать, когда настало последнее время! Миг действия, время искупления и очищения!! Ну же!!!

Мамочка ощутила почти физический толчок в спину. И бросилась под разящий поезд-меч.

В последнее оставшееся в жизни, подвешенное в воздухе мгновение она ощутила неожиданный прилив раскаяния. Что за очередная глупость! Разве прыжком с края платформы можно искупить уничтожение её записей?! С каким удовольствием Мамочка повернула бы время вспять, лишь бы вновь оказаться на платформе! Но накатила волна отчаяния: ничего теперь не исправить...

Тут всё смешалось: удар о буфер, отчаянный визг тормозов, вопль гудка поезда, крик ужаснувшейся толпы, словно вылетевший из одной груди, чей-то немой протест против свершившегося, чья-то безудержная радость. Мамочку отбросило на рельсы, и она уже не осознавала, бьёт ли её током или давит колёсами, потому что всё внешнее восприятие мира свелось к навалившейся со всех сторон невыносимой боли и вспышке ослепительно-белого света.

Часть 4,

или

День отдельный

Долгий разговор с последствием