Чистая правда

– Если меня не будет на месте, оставьте голосовое сообщение. Что еще вы можете рассказать про Руфуса и его брата?

– Ну, Руфус привлекал внимание прежде всего своими размерами. Он вымахал до шести футов и трех дюймов, когда ему исполнилось четырнадцать. И он не был тощим или долговязым. Уже тогда у него было тело мужчины, а не подростка.

– Он хорошо учился? У него были неприятности с полицией?

– Насколько я помню, учился Руфус не слишком хорошо. Он так и не закончил среднюю школу, хотя руки у него были отличные. Подростком он работал на маленьком печатном станке у отца. Его брат тоже. Помню, как однажды у меня сломался мой печатный станок, и они прислали Руфуса его починить. Тогда ему было не больше шестнадцати. Я дал ему руководство, но оно ему даже не потребовалось. «Слова приводят меня в смущение, мистер Баркер», – сказал он, вошел в зал, и через час все работало, как новенькое.

– Весьма впечатляюще.

– И у него никогда не было проблем с полицией. Его мама этого не допустила бы. Вы должны понимать, речь идет об очень маленьком городе, где никогда не проживало более тысячи душ, а сейчас население стало еще меньше. Мне уже почти восемьдесят, но я продолжаю выпускать газету. Конечно, Хармсы жили в цветной части города, да и сейчас живут. Я не пускаю в свой дом цветных, но они казались хорошими людьми. Она работала на мясоперерабатывающей фабрике, как и бо€льшая часть населения, убирала там… не самая высоко оплачиваемая работа. Однако она заботилась о детях.

– А что случилось с отцом?

– Он был хорошим человеком, не склонным к алкоголю или дикости, характерной для его соплеменников. Он много работал, слишком много, и однажды просто не проснулся. Сердечный приступ.

– У вас хорошая память.

– Я писал некролог.

– А что вы помните о брате Руфуса?

– Ну, Джош – совсем другое дело. Здесь его называли плохим черным. Вспыльчивый, заносчивый, пытался быть лучше, чем он есть. У меня не было к нему предвзятого отношения, и я не люблю, когда в моем присутствии произносят слово негр, но если б я когда-нибудь и использовал его, то лишь для того, чтобы описать Джоша Хармса. Он многих направил по дурному пути.

– Я читала, что он воевал во Вьетнаме и был настоящим героем войны.

– Да, верно, – тут же отступил Баркер. – В нашем городе никогда не было солдата с таким количеством наград. Должен признать, что жителей нашего города такой поворот очень сильно удивил. Да, он умел сражаться, этого у него не отнимешь.

– Что-то еще?

– Джош сумел закончить среднюю школу. – Голос Баркера изменился. – Но лучше всего он проявлял себя в спорте. У нас единственная газета в городе, и я освещал все новости. Джош Хармс был лучшим атлетом из всех, кого мне доводилось видеть. Белый, черный, зеленый или пурпурный – он бегал быстрее, прыгал дальше и был сильнее и быстрее всех. Послушайте, я знаю, что у цветных такие вещи получаются очень хорошо, но Джош был особенным. Он преуспевал во всех видах спорта, которыми занимался. Вам известно, что ему до сих пор принадлежит несколько легкоатлетических рекордов штата? – добавил он гордо. – А вы не можете не знать, что Алабама дала множество великих атлетов.

Сара вздохнула.

– А он играл на университетском уровне?

– Он получил уйму предложений университетских стипендий по игре в футбол и баскетбол. Бэр Брайнт [23] даже приглашал его к себе, вот каким прекрасным спортсменом был Джош. Возможно, он стал бы звездой НБА или НФЛ. Однако сбился с пути.

– Как так?

– Ну, вы знаете, как оно бывает. Правительство попросило его защищать нашу страну в войне против коммунизма…

– Иными словами, его призвали в армию и отправили воевать во Вьетнам.

23

Знаменитый тренер футбольной команды Алабамского университета.

– Все верно.

– После этого он вернулся домой?

– Да, конечно. Мать была еще жива, но вскоре после его возвращения умерла. Дело в том, что с Руфусом это случилось примерно в то же время. Я полагаю, он пошел в армию из-за Джоша. Может быть, хотел стать таким же героем, как его старший брат… Но я думаю, просто хотел изменить свою жизнь к лучшему. После смерти отца Руфуса ничто больше не держало в родном городе. Конечно, все закончилось хуже не придумаешь. Так или иначе, Джош пришел ко мне, чтобы выяснить, не смогу ли я как-нибудь помочь. Ну, вы знаете, власть прессы… Но я ничего не сумел сделать для Руфуса.

– А вас удивило то, что Руфус убил девочку? Он когда-нибудь проявлял агрессию?

– Насколько мне известно, он никогда никому не причинял вреда. Настоящий добрый великан. Когда я услышал про убийство маленькой девочки, то сначала не поверил. Если б так поступил Джош, я и глазом не моргнул бы, но только не Руфус. Однако улики не оставляли ни малейших сомнений.

– А Джош продолжал жить в вашем городе?

– Вы просите, чтобы я рассказал вам самую грустную из историй нашего города.

– И в чем она заключалась?

– Я не хотел бы об этом вспоминать.

Сара быстро перебрала варианты. Наконец, ей пришла в голову фраза, которую часто используют журналисты.

– Не для печати.

– В самом деле? – В голосе Баркера слышалась тревога.

– Абсолютно. Не для печати.

– Хочу, чтобы вы знали: я только что записал ваши слова, и если я где-нибудь прочитаю то, что собираюсь вам рассказать, я подам в суд на вашу газету и не успокоюсь до тех пор, пока у вас не останется ни цента, – сурово сказал он. – Я журналист и знаю, как работают такие вещи.

– Мистер Баркер, я обещаю: все, что вы мне расскажете, не будет использовано в прессе.

– Хорошо. К тому же с тех пор прошло так много времени, что это уже не имеет значения – с точки зрения закона. Но в нашем старом мире осторожность не повредит. – Он откашлялся. – Про преступление Руфуса стало известно в городе, иначе и быть не могло. Собралась компания молодых людей; они хорошенько накачались спиртным и решили, что должны что-то сделать. Конечно, парни не могли добраться до Руфуса – он же находился в военной тюрьме. В отличие от тех Хармсов, которые жили в нашем городе…

– И что они сделали?

– Они сожгли дотла дом миссис Хармс.

– Боже мой! Она находилась в доме?

– Да, пока Джош ее не вынес. И должен вам сказать, он сразу разыскал тех парней, которые продолжали разгуливать по городу. Я наблюдал за происходящим из окна своего офиса. Знаете, наверное, их было десять на одного, но Джош отправил половину из них в больницу, пока остальные не нанесли ему очень серьезные ранения. Никогда не видел ничего подобного – и, надеюсь, никогда больше не увижу.

– Похоже на описание бесчинств. Неужели полиция не вмешалась?

Баркер смущенно кашлянул.

– Ну, так уж получилось, что пара из тех парней, по слухам… ну, из тех, кто поджег дом…

– Служили в полиции, – закончила предложение Сара. Баркер промолчал. – Надеюсь, Джош Хармс подал в суд на город и получил все деньги, которые у них были.

– На самом деле они подали в суд на него. Те парни, которых он отправил в больницу. А Джош не смог доказать поджог. У меня имелись кое-какие мысли, но улики отсутствовали. А полиция представила историю так, будто Джош оказал сопротивление при аресте. Свидетельства десяти человек против одного, к тому же цветного… В общем, если коротко, он некоторое время провел в тюрьме, и у него и его матери отняли то немногое, что у них было. Вскоре после этого его мать умерла – не перенесла того, что случилось с ее сыновьями.