Чистая правда
Шрифт:
Присутствующие зрители дружно ахнули и начали переговариваться. Перкинсу даже пришлось стукнуть молотком – неслыханный случай в Верховном суде.
Фиске подумал, что это дело может оказаться очень важным. Руфус Хармс отправил апелляцию в суд; быть может, он также хотел выдвинуть иск против армии? Во время службы с ним произошло нечто ужасное. Какие-то люди что-то с ним сделали и разрушили его жизнь, что привело к гибели маленькой девочки. Руфус хотел свободы и справедливости. Правда на его стороне, заявил он. Однако сейчас, даже с учетом того, что правда была на его стороне, при нынешних законах это
Найт продолжала, довольная реакцией зала:
– ЦРУ привлекло психологов, и вместе с армией они предприняли попытку изучить влияние наркотиков на солдат, поскольку Управление получило данные, что Советский Союз накапливает наркотики, и армия хотела знать, как их можно использовать в военное время. Вот о чем шла речь. Стэнли, справедливо обвинивший армию в разрушении собственной жизни, подал иск. Его дело рассматривал Верховный суд. – Найт сделала паузу. – Стэнли проиграл.
В зале снова послышались удивленные восклицания.
Джон посмотрел на Сару, которая не сводила глаз с Найт. Тогда он перевел взгляд на Рэмси – и увидел, что тот в ярости.
– В сущности, вы просите суд отказать Барбаре Чанс и подобным ей истцам в реализации одного из самых важных конституционных прав наших граждан: на разбирательство в суде. Разве вы не этого добиваетесь? Разве не намерены позволить виновным уйти от наказания?
– Мистер Андерсон, – вмешался Рэмси. – Что произошло с мужчинами, совершившими изнасилование?
– По крайней мере один из них предстал перед военно-полевым судом, его признали виновным и заключили под стражу, – быстро ответил Андерсон.
Рэмси торжествующе улыбнулся.
– Так что едва ли можно сказать, что он ушел от наказания.
– Мистер Андерсон, у нас есть письменные доказательства того, что действия, за которые один из виновных лишен свободы, продолжались очень долго, о них знало высшее армейское начальство, но не предприняло каких-либо действий, чтобы положить им конец. К тому же расследование началось только после того, как Барбара Чанс обратилась в местную полицию. Так скажите мне, понесли ли виновные наказание?
– Я бы сказал, что ответ на данный вопрос зависит от вашего определения вины.
– Кто осуществляет полицейский контроль над армией, мистер Андерсон? Как мы можем быть уверены в том, что случившееся с сержантом Стэнли не повторится?
– Военные сами осуществляют контроль. Причем весьма профессионально.
– Дело Стэнли рассматривалось в восемьдесят шестом году. Затем возникло дело Тейлхука – до сих пор не получившие объяснения инциденты во время войны в Персидском заливе. А теперь изнасилование женского военного персонала… И вы называете это профессиональной работой?
– Ну, любая крупная организация сталкивается с внутренними незначительными проблемами.
Найт ощетинилась.
– Я очень сомневаюсь, что жертвы этих преступлений назовут то, что с ними случилось, незначительными проблемами.
– Конечно, я не имел в виду…
– Когда я говорила о том, что следует распространить иммунитет на полицию, пожарных и больничный персонал, вы со мной не согласились, верно?
– Верно. Слишком большое количество исключений из правила опровергает правило.
– Вы, конечно, помните взрыв
«Челленджера»? – Андерсон кивнул. – Уцелевшие гражданские на борту шаттла имели право предъявить иск правительству и создателям корабля за понесенный ущерб. Однако семьи военного персонала на борту не могли сделать этого из-за иммунитета, который гарантирует военным суд. Вы считаете это справедливым?Андерсон вернулся к старым надежным доводам.
– Если мы позволим предъявлять иски к военным, то сильно усложним обеспечение национальной безопасности страны.
– И это действительно основа основ, – сказал Рэмси, довольный, что Андерсон поднял вопрос безопасности страны. – Уравновешивающий закон. И Верховный суд определил, где находится точка равновесия.
– Совершенно верно, господин председатель Верховного суда, – сказал Андерсон. – Это фундаментальный закон.
Найт едва не улыбнулась.
– Неужели? А я считала, что фундаментальным законом является конституционное право граждан восстанавливать справедливость в суде. В нашей стране нет закона, гарантирующего иммунитет военным. Конгресс не посчитал возможным его принять. На самом деле именно Верховный суд в тысяча девятьсот пятидесятом году изобрел – причем абсолютно на пустом месте – такую особую трактовку, несомненно, придумав ее из опасения, что подобные иски опустошат казну США. Я бы не стала называть это фундаментальным законом.
– Тем не менее прецедент был создан, – заметил Рэмси.
– Прецеденты меняются, – ответила Найт, – в особенности если они ошибочны. – Слова верховного судьи вывели ее из равновесия, потому что тот мог в любой момент вспомнить подходящий прецедент, когда это было ему выгодно.
– Со всем возможным уважением я считаю, что военные лучше справляются с такими вопросами сами, судья Найт.
– Мистер Андерсон, вы намерены оспорить юрисдикцию суда или его полномочия услышать и принять решение по данному делу?
– Конечно, нет.
– Суд должен определить, приводит ли служба в армии к тому, что человек лишается всех прав защиты, положенных гражданскому лицу?
– Я не стал бы это так формулировать.
– А я стану, мистер Андерсон. Это вопрос правосудия. – Элизабет посмотрела в глаза Рэмси. – И если мы не в состоянии осуществлять правосудие здесь, в таком случае я не представляю, где еще его можно найти.
Джон снова посмотрел на Сару, слушая впечатляющую речь Найт. Казалось, она почувствовала его взгляд и тут же повернулась к нему.
У Фиске возникла уверенность, что сейчас она думает о том же, о чем и он: даже если им удастся раскрыть все тайны и правда наконец выйдет наружу, хватит ли этого, чтобы Руфус Хармс обрел справедливость?
Глава 49
Джош Хармс доел сэндвич и неспешно раскурил сигарету, пока его брат дремал на переднем сиденье грузовика. Они припарковались в густом лесу, на старой дороге заготовителей леса. Братья ехали всю ночь и остановились, потому что у Джоша слипались глаза, но он не мог разрешить Руфусу сесть за руль, ведь тот тридцать лет не водил машину. Кроме того, по очевидным причинам во время движения тот должен был сидеть в кузове. Сначала бодрствовал Руфус; теперь на страже стоял Джош, давая ему поспать.