Чистилище для Гурова

– Твой образный пример про свечку помню.

– Скажи, у кого-нибудь из твоего экипажа машина есть?

– Конечно!

– Тогда поступим следующим образом: когда мы в Москве сядем, ты уезжаешь со своей охраной, а я остаюсь в салоне, и потом меня этот человек до метро подбросит.

– Может, до дома? Вдруг опять нападут?

– Ничего! Отобьюсь! Не впервой!

Они сели с машину и двинулись в путь, Гуров, устроившись поудобнее, тут же задремал, а Болотин временами посматривал на него и о чем-то напряженно думал. Та же история повторилась и в самолете, только Лев уже просто спал и проспал даже посадку в аэропорту Москвы. Проснулся он от того, что кто-то осторожно тряс его за плечо. Открыл глаза и увидел мужчину лет сорока.

– Доктор, – сказал тот, – все уже уехали, только мы двое остались. Мне шеф приказал довезти вас до метро.

– Значит, поехали. – Лев поднялся, потоптался немного на месте, чтобы размять ноги, и последовал за пилотом.

На метро он благополучно добрался до своей станции, но вот когда поднялся наверх, у него, несмотря на дичайшую усталость, которая, казалось бы, должна была притупить все чувства, появилось ощущение, что за ним кто-то следит. На улице было довольно светло от фонарей, рекламы и витрин, народ, среди которого так легко затеряться, на улице имелся во множестве, и Гуров медленно шел, стараясь держаться в гуще толпы, что наверняка помешает снайперу, но одновременно значительно облегчит работу тому, кто приблизится к нему с ножом или пистолетом с глушителем. И если от первого не убережешься, то вот от второго – еще есть шансы, надо только вовремя среагировать. Вот Лев и выбрал второе. Он благополучно приблизился к арке в своем доме – это было самое удобное для нападения место. И то, что оно уже использовалось, еще ни о чем не говорило, потому что тот, кто все это организовал, вполне мог решить, что Гуров, считая, что противник не будет наступать дважды на одни и те же грабли, может и расслабиться. Отвернувшись к стене, чтобы прочесть объявление, – а где их только не расклеивают? – Лев переложил пистолет из кобуры за пояс и, держа руку на рукоятке, уже хотел было войти туда, когда сзади раздался автомобильный сигнал – кто-то собирался въехать в арку. Два быстрых шага в сторону, поворот, пистолет в руке и… Перед ним стоял белый джип, тот самый, в котором он ехал в аэропорт. Что в этот момент мысленно произнес Гуров, не решатся включить в текст своих «шедевров» даже самые разнузданные современные авторы, но внешне выглядел совершенно спокойным. Он сел в машину, и водитель извиняющимся тоном сказал:

– Уважаемый! Я ни за что не решился бы вас беспокоить, но меня хозяин послал вас здесь подождать, потому что ваш телефон не отвечал весь день.

– Да, я его отключил, а потом забыл включить. Что-то случилось?

Вместо ответа водитель набрал на своем сотовом номер, сказал несколько слов и передал телефон Гурову.

– Здравствуйте, уважаемый Лев Иванович! Тут мои парни немного посвоевольничали и задержали ту «Тойоту», которая за вами утром следила. Там оказалось три очень глупых человека, но не это важное. Важно то, что их отправили вас убить.

– Опять? – вяло удивился Гуров. – Редеют ряды противника. В первый раз их четверо было. А они сказали, кто их послал?

– Конечно, сказали! – воскликнул Мизоев. – Его зовут Кузьма. Говорят, на хорька похож, и вроде бы вашим коллегой когда-то был. Но он им не хозяин, он человек от хозяина.

– А имя хозяина?

– Они его не знают.

– Что у них с собой было?

– Оружие было! Автомат, пистолеты, нож… Много всего!

– А документы какие-нибудь имелись?

– Никаких! Совсем ничего!

– Джафар Мусаевич, – попросил Лев, – вас не затруднит подержать их немного у себя? Просто я сегодня так устал, что не в силах ими заниматься.

– О чем вы говорите, уважаемый? – воскликнул Мизоев. – Конечно, подержу! Отдыхайте, пожалуйста, и ни о чем не беспокойтесь.

– Спасибо большое, Джафар Мусаевич!

– Зачем «спасибо»? Не надо «спасибо»! Люди должны помогать друг другу!

Лев отдал телефон водителю, и, судя по всему, Мизоев ему еще что-то сказал. Джип подъехал прямо к дверям гуровского подъезда, и парень пояснил:

– Хозяин велел вас до квартиры проводить и жене вашей цветы вручить.

– Ну, пошли, – равнодушно согласился Лев, у которого было только одно желание – лечь и поспать, потому что больше ни на что сил уже не было, он даже не обратил внимания, какие это были цветы.

К счастью, Мария не встретила их с кухонной колотушкой для мяса в руках – видимо, в глазок посмотрела. Парень смущенно протянул ей букет орхидей:

– Вот! Хозяин вам велел подарить, потому что мы вашего мужа очень уважаем.

– Да-да! Передайте вашему хозяину большое спасибо! – вымученно улыбнулась Мария.

– Вам помочь? – спросил парень, скосив глаза на Гурова.

– Нет, спасибо! Всего хорошего!

Она закрыла дверь и, посмотрев на Льва, который, прислонившись к стене, спал стоя, поняла смысл вопроса. Бросив невероятно дорогой букет на тумбочку, как будто это была использованная салфетка, Мария потихоньку потащила мужа в спальню.

– А? Что? – очнулся он.

– Левушка! Пойдем! Ты устал! Тебе отдохнуть надо! – уговаривала она его.

– Да-да! Маша! – Он шел, как сомнамбула. – У нас коньяк есть?

– Тебе принести? – спросила она, посадив его на кровать.

Не дождавшись ответа, мигом принесла бутылку и бокал и, увидев, что муж смотрит в одну точку, налила коньяк в бокал и буквально всунула его в руку Гурова, а он, очнувшись от ее прикосновения, поднял на нее глаза и проговорил:

– Кузьма, похож на хорька, из наших. Кого-то мне это напоминает.

Мария, просидевшая весь день безвылазно дома и даже отключившая все телефоны, чтобы не нервировали, истерзанная страхами за мужа и за себя, выпившая за этот день все имевшееся в наличии успокоительное, поняла, что сейчас сорвется, и у нее начнется истерика. Она отобрала у Гурова бокал и выпила коньяк сама. А потом уложила безучастного ко всему Льва Ивановича на кровать, закинула ему ноги на постель, предварительно сняв ужасно запыленные туфли, и вышла из спальни. В прихожей увидела букет и горько усмехнулась, а потом поставила цветы в вазу на кухне и, забравшись на стул, нашарила на навесной полке давным-давно спрятанную пачку сигарет. Мария сидела, пила коньяк, курила, плакала, жалела себя и думала о том, что жить без мужа она не может, но и с ним тоже невозможно. Надо было что-то делать, но что? Допив коньяк, но так ничего и не решив, включила телефон: во-первых, Лева уже дома, вот пусть сам и объясняется, а во-вторых, ну, какому идиоту придет в голову звонить в такое время? Потом тихонько пробралась в спальню, взяла подушку и легла спать на диване в гостиной, укрывшись пледом, но сна не было. Когда часы пробили двенадцать, она подумала: «Неужели эта безумная, длинная суббота все-таки кончилась?» – и наконец уснула.

Воскресенье

Гурова разбудил телефонный звонок. Следуя выработанной десятилетиями привычке, он, хоть до конца и не проснулся, нашарил на прикроватной тумбочке трубку параллельного аппарата, поднес ее к уху и услышал разговор Маши и Орлова.

– Машенька! – с едва сдерживаемым бешенством в голосе говорил Петр. – Вам с Левой так не терпится попить компотику на моих поминках, что вы всеми силами вгоняете меня в гроб? Почему у вас вчера ни один телефон не отвечал?

– Докладываю, господин генерал, – безразличным тоном отвечала Мария, и в ее голосе не было ничего, кроме страшной усталости. – Полковник вчера рано утром убыл в неизвестном направлении, а мне приказал сидеть безвылазно дома, что я и делала, отключив на всякий случай и телефоны. Вечером его тело сопроводил до квартиры молодой мужчина кавказской национальности, который вручил мне дорогущий букет орхидей от какого-то хозяина и предложил свои услуги по транспортировке тела в спальню, но я опрометчиво отказалась, и он ушел.

– Ну, и где сейчас эта сволочь? – прорычал Орлов.

– Как телу и положено, находится в спальне в горизонтальном состоянии. Пост сдала, господин генерал!

– Пост принял, Машенька! У вас там, я знаю, на прикроватной тумбочке параллельный аппарат есть, так ты скажи своему благоверному, чтобы трубочку взял, а вот свою, будь добра, положи! Мне с этим гадом поговорить надо!

– Я слушаю тебя, Петр, – сказал Гуров.

– Отключаюсь, – заявила Маша, и раздался щелчок – она положила трубку.

И тут на Гурова обрушился такой водопад самого черного мата, что он даже отвел руку от уха, чтобы не захлебнуться в нем. Он слушал Орлова, не перебивая, потому что понимал, что вставь хотя бы слово, на него обрушится уже настоящая лавина, которая накроет его с головой, вот и терпел. Закончил же Орлов словами:

– Я сейчас приеду и расстреляю тебя собственноручно! – после чего раздались короткие гудки.

Лев положил трубку, встал и с удивлением осмотрел себя в зеркале – оказывается, он так и спал в костюме и с засунутым за пояс брюк пистолетом. «Старею, однако», – невесело подумал Лев и понес свою повинную голову к жене: Мария, как личность творческая и поэтому излишне чувствительная, в последнее время скандалила крайне редко, но делать это умела превосходно – талант, как говорится, не пропьешь! Но сейчас она была непробиваемо спокойна, и Гуров, взглянув ей в глаза, не увидел там ничего, кроме безразличия и усталости, и это испугало его еще больше, чем любые крики, битье посуды и швыряние мелкими и крупными предметами домашнего обихода. У всех и всему когда-нибудь наступает предел, вот и она к нему подошла.