Чистилище. Трудовик

— Благодарю, — ответил я и протянул руку для пожатия. В этот момент всё и началось. Позади седого раздался хриплый голос:

— Саня, это же тот ушлёпок, о котором говорил Бро! Отморозок, который наших валит, как нехрен делать! Ты чё, вот так отпустишь его?

— А мне его баба понравилась, — заговорил ещё один мужик, самый здоровый из группы. Шагнув вперёд, он обратился ко мне: — Слышь, лысый, поделишься своей кралей, а?

— Да чё ты спрашиваешь его, давай сюда эту лапулю! — раздалось сзади.

— Мужик, не повезло тебе, — произнёс седой, разводя руками и делая шаг назад. Куда только делось его дружелюбие. Впрочем, подобного развития событий я и ожидал.

— Дарья, бей их! — выкрикнул я, делая шаг вперёд и хватая здоровяка за грудки. Тот осклабился, разводя руки в стороны. Вот придурок.

Хрясь! — и мой лоб сминает переносицу противника. Жить будет, но дальше учувствовать в драке точно не сможет.

— Н-на, сука! — слева набегает противник, пытаясь вогнать мне под рёбра копьё, сделанное из железной трубы. И как только таскает эту тяжесть?

Шагнул назад и чуть потянул на себя ревущего от боли мужика со сломанным носом. Остро заточенный срез трубы входит здоровяку точно в бок. Всё, не жилец, по-любому печень задета.

Дотянулся левой рукой до копейщика и, морщась от боли в обожжённой ладони, ухватил того за ухо. Попался, голубчик! Притянул к себе и ударом правого кулака в солнечное сплетение выбил из горе-вояки всё желание драться.

Плечо обожгло болью, ещё один противник зашёл со спины и от души резанул здоровенным тесаком. Хорошо, теперь точно сдохну, не попаду в плен. Главное теперь, чтобы Дарья тоже погибла вместе со мной.

— Ах ты сучка! — заорал второй копейщик, в этот момент как раз пытавшийся выбить из рук напарницы глефу. — Она порезала меня, тварь! Завалю!

Бросок, и ещё один обрезок трубы вошёл Дарье в грудь. Она пошатнулась, охнув, и завалилась набок. Всё, можно нарываться, спутница уже не встанет.

— Убью! — заорал так, что даже сам поверил, что впал в ярость. И повернулся боком к набегающему противнику, с топором. Тот не стал упускать шанса и, скользнув за спину, со всей дури рубанул по моей шее. Хороший у него был топор, острый — успел подумать я, заваливаясь на землю.

Несколько секунд темноты, мерцающие звёзды вдали, а затем я вновь ощутил своё тело. Мгновением позже вернулось зрение, и тут же перед глазами появились знакомые полупрозрачные строки текста:

'Заключённый N 19842302, ты был убит заключённым N 19840606.

Заключённый N 19842302, ты взял под свою защиту заключённую N 19842307. Получена награда: +50 к текущей карме.

Текущая карма: отрицательная. Значение: –37.

Текущая целостность души: 47,5 % (критические повреждения).

Стартовые бонусы: Отсутствуют

Текущая стадия формирования:

Вторая сфера души: 245/1000

Текущая стадия развития первой, эпической сферы души «Стойкость»:

1. «Противостояние».

2. Вторая способность: 245/500

3. Доступ закрыт.

4. Доступ закрыт.

Вторая сфера души: 245/1000

Ядро души: 445/5000

Заключённый N 19842302, время нахождения в зоне воскрешения ограничено. До принудительного возвращения в Чистилище осталось:

07:57'

— Пётр, ты не против, что я выбрала возрождение рядом с лидером? — справа раздался голос Дарьи. Хм, и когда это я успел стать лидером?

— Нет, не против, — поднялся на ноги, осмотрелся. Серое марево вместо стен, источник воды в центре, из которого прямо в преграду уходит тонкий ручеёк. В метре от меня сидит напарница, рядом с ней на полу лежит копьё. Снял со спины рюкзак, бросил его на пол и сел рядом. — У меня такое предложение — сейчас мы быстренько перекусим, чем бог послал, а затем ложимся и спим. Часов семь сна нам точно не помешает.

Глава 7 Локация «Обитель Тьмы»

Нас выбросило из зоны воскрешения, словно мусор. Только что я поднимал вещмешок и чехол с битой, намереваясь закинуть лямки на плечи, а в следующую секунду уже стою посреди какого-то двора, и на меня орут:

— Руки в гору, мля! Оба н-на! Пристрелю н-на! Чё за н-на тут происходит?! Вы откуда нарисовались н-на, такие упакованные?

— Ты сначала стрелялкой обзаведись, — проворчал я, разглядывая мужика, выглядывающего из оконного проёма двухэтажного здания. Школа, что ли? — Эй, сиделец, давно здесь торчишь?

— Я те н-на ща покажу, как торчу н-на! Вторые сутки н-на!

— Ты бы н-накать перестал. Непонятно же, что говоришь.

— Да я волнуюсь н-на! Ночью собачки приходили, чуть не сожрали н-на. Псины — такому амбалу, как ты, по грудь н-на!

— Вторые сутки, говоришь? Чем питаешься? — спросил я словно невзначай.

— Не поверишь, семечками, н-на. Тут их мешков десять стоит. Так это, водички дадите попить н-на?

— Внизу родник, — усмехнулся я. — Ты что, не спускался ни разу, что ли?

— Та мне и тут неплохо было. Я, конечно, хотел спуститься, но собачки отбили всё желание н-на.

— А семечки жареные? — вдруг спросила Дарья.

— Тыквенные н-на! — заржал мужик. — Шучу, подсолнечника. Нет, просто сушёные. Здесь ещё жмыха навалом. Знаете, что такое жмых н-на?

— Может, и масло подсолнечное имеется? — заинтересовался я.

— Ну да, есть. Целая алюминиевая бочка н-на.

— А бутылки пустые?

— Ёп! Мужик, ты откуда такой умный взялся? На раз всё просчитал н-на! Есть бутылки, ага. Стеклянные, много. И ветошь есть.

Через час мы втроём сидели у небольшого костра. На огне стоял старый, закопчённый чайник, а рядом котелок, в котором варилась каша. Мужичок, которого звали Сава, непрестанно трепался, изображая из себя туповатого зека, не понимающего, за что его сюда закинули. Параллельно он пытался выведать, что здесь и как. Пришлось рассказать сидельцу, что его ждёт при смерти, что он получит за убийство твари и что потеряет за убийство себе подобного. Больше ничего рассказывать не стал, хватит с него и этого.