Чистилище. Трудовик

— Что скажешь? — спросил я у Дарьи. — Скоро стемнеет.

— Это нормальные люди, не причинят нам вреда, — уверенно заявила спутница. — Можно остановиться.

— Ты так хорошо разбираешься в заключённых? — не смог я сдержать сарказма.

— Пошли, — произнесла Дарья и направилась ко входу в строение.

— Хозяева, у вас есть, на чём шашлык приготовить? — спросил я, двинувшись следом.

— О, так вы со своим! — обрадовался бородатый. — Таким гостям мы рады! И да, мангал у нас имеется, а разжечь его — дело пары минут.

Через час над углями шкворчало мясо, нанизанное на пару вил, разумеется, без черенков. Рядом в небольшом, литров на пять, казане томился плов. Без моркови, но в остальном всё по обычному рецепту, не прикопаешься. Местный гарнизон, как они себя называли, состоял из трёх мужчин и двух женщин. Все были довольно общительными, в меру вежливыми, вот так, при первой встрече, и не скажешь, что все они отъявленные убийцы.

— Нас сюда на неделю забрасывают, — рассказывал Артур — тот самый мужик с седой бородой. — Встречаем новичков или возродившихся. Кто-то сам уходит, а кого-то и в центральный оазис отводим. Жратву, кроме убоины, с собой приносим. Вот только с дичью здесь туго последнее время. Зверьё словно чует, что здесь нечем поживиться, вот и обходит стороной.

— А Хрюн и ему подобные, они какую функцию выполняют? — спросил я, переворачивая вилы. Ещё пару раз повторить, и можно снимать — первая порция готова.

— Да никакую! — засмеялись мужики. Женщины о чём-то шушукались в стороне с Дарьей и нас не слушали. Молодец напарница, вижу, как ловко она разговорила местных дам. — Просто есть отбитые на всю голову отморозки, не желающие работать и не получившие никакой профы. Вот их и отправляют в разведку, осваивать новые территории. Тут дело такое, сегодня оазис — это заброшенная пятиэтажка, а если там погибнет несколько раз человек, то происходит подмена. И вот вместо пятиэтажки уже стоит торговый дом, в котором полным полно всяких ништяков. Поговаривают, что раньше и огнестрел частенько попадался, жаль, сейчас такое очень редко.

— Давай сюда поднос, — произнёс я, снимая вилы. — Готово.

— От это да, это дело, — обрадовался плюгавенький мужичок, то и дело подскакивающий к очагу, выложенному из каменных блоков, и потирающий свои руки. — Ух, как пахнет. Я сейчас слюной захлебнусь!

— Женщинам передай одни вилы, — сказал я. — Пусть возьмут себе мяса, сколько им нужно. И скажи им — минут через десять плов будет готов.

— От это дело! Эх, ещё бы водочки, и я в раю!

— Шарамыг, не мельтеши, — проворчал Артур, поставив большой медный поднос на край очага. — И чайник тащи, с заваркой вместе. Ишь ты, водочки ему захотелось.

Минут пятнадцать никто не разговаривал, лишь изредка слышалось довольное мычание Шарамыга. Глядя, с какой жадностью насыщаются местные женщины, я поморщился. Видно, что недоедают, да и находятся здесь явно не по своей воле. Или же по своей, но недовольны тем положением, в котором оказались. Расположившись в тени, с железной миской в руках, я неспешно насыщался, внимательно отслеживая поведение каждого.

— Ну, рассказывай, кого ты ищешь, — произнёс Артур, подсаживаясь ко мне с кружкой чая. У меня в руках была такая же. Крепкий напиток бодрил, прогоняя сонливость.

— Проще показать, — я поставил кружку на нагретые каменные блоки и достал из-за пазухи сложенный вчетверо листок. Расправил его и повернул так, чтобы отсветы небольшого костра, разведённого по середине комнаты, выделили рисунок.

— Ага, знаю такого, — обрадованно произнёс бородач. — Неделю назад пришёл в центральный оазис. Кричал что-то про избранных, вёл себя вызывающе, поэтому я и запомнил его. На второй или на третий день Антихрист выгнал его и всем запретил помогать новичку. Мы только позавчера перестали обсуждать этого урода. Шуму поднял столько, что многие хотели убить идиота при встрече. Следом за этим ненормальным два парня ушли и девка, бывшая налож… Одна из жён Антихриста. А тебе он зачем?

— Я за ним пришёл.

— Ну так я понял. Что с ним делать собираешься?

— Такие твари не должны жить, — голос внезапно стал хриплым, и мне с трудом удалось сдержаться, чтобы не смять рисунок, с которого на меня смотрело ненавистное лицо.

— А, вот оно что. Ну, сразу тебя предупреждаю, это будет непросто. Чтобы стереть человека окончательно, нужно убить его очень много раз. За каждую смерть он будет терять частичку души. Но и ты будешь ухудшать свою карму, ведь ты будешь убивать не потому, что защищался, а преднамеренно. Скорее всего, когда у твоего врага останется процентов шестьдесят души, ты превратишься в зверя, и тогда тебе станет абсолютно плевать на всё, в том числе и на твою месть.

— Чистоту можно исправить, убивая тварей и помогая другим людям, — выказал я свою осведомлённость.

— За одно прямое убийство человека нужно прикончить десять тварей не ниже средних, чтобы выйти из минуса. У тебя годы, если не десятилетия уйдут на такую месть.

— Что значит — прямое убийство? — уцепился я за непонятное словосочетание.

— Ну, это когда ты подошёл к человеку и сознательно нанёс ему смертельный удар. Можно ведь сделать так, что человек умрёт, но ты при этом не наносил удара. В этом случае ты стал одной из причин его смерти, но не убивал сам. Карма уменьшится всего на одну-две единицы. Если ты убил, обороняясь, то вообще ничего не потеряешь. Но, ты же понимаешь, что создать подобные условия для чьей-то гибели непросто.

— Понимаю, — ответил я. — Значит, ты не сможешь указать направление, в котором ушёл белобрысый со шрамом?

— Нет, я в тот день новичками занимался, поэтому не видел. — Артур повернулся к плюгавому мужичку, сонно зевающему у стены. — Шарамыг, ты сможешь указать, в какую сторону ушёл тот придурок, что про избранных орал?

— А, чё? Каких избранных? Не, я ничё не знаю. Я ж тогда бутылку тормозухи нашёл, ну и это, сдох, короче. И в зоне воскрешения отсыпался.

— Сёма совсем свежий, точно не знает, а женщины здесь уже третью неделю живут, — разочаровал меня бородатый. — Так что придётся тебе в центральный оазис идти. В таком деле лучше знать точное направление, иначе годами искать будешь. Наши на три дня пути в каждую сторону ходили, кругом одно и то же. На оазисах обычно развалины, кое-где живут малые группы, но в основном люди сбиваются в анклавы, вроде нашего. Порой твари нападают стаями в десять и больше особей, и тогда только большой группой можно отбиться. К тому же, если на территории оазиса часто умирают люди, происходит реинкарнация. Тогда нужно быстро бежать подальше из такого места, иначе исчезнешь навсегда.

— Стоп! Ну-ка поподробнее. Что за реинкарнация? Бро рассказывал мне кое-что, но как-то невнятно.

— Если на одном оазисе несколько раз подряд твари убивают заключённых, он признаётся ненадёжным и изменяется. Обычно это сопровождается гулом и панической атакой, заставляющей бежать прочь от такого места. Старые развалины, или что там, исчезают, а на их месте появляются новые. Например, полуразрушенную пятиэтажку заменит часть древней крепости. И главное — те, кто не успевает покинуть оазис, исчезают бесследно. Кто-то считает, что их стирают начисто, кто-то думает, что так можно вернуться домой. Я склоняюсь к мысли, что заключённого переносит очень далеко, за сотню километров.

Разговор с Артуром постепенно угас. Нужной мне информацией он не владел, а его рассказы о Чистилище больше походили на домыслы, чем на реальные знания. В итоге бородач отправился на первое ночное дежурство, а мы все дружно на боковую.

— Пётр, я им не доверяю, — шёпотом произнесла Дарья, когда мы улеглись прямо на каменный пол, постелив на него вдвое сложенные одеяла и подложив под головы рюкзаки. Расположились рядом с очагом, от которого шло тепло, но я знал, что к утру станет очень холодно. Эх, нам бы спальные мешки, но, увы, чего нет, того нет. Местные вообще не заморачивались, улеглись на соломенный тюфяк, вплотную друг к другу, и накрылись какими-то тряпками.