Чистилище

— Но оно считалось таким еще в вашем детстве, не так ли, синьор Пиранези? — ухватилась за фразу Ванесса. — Разве не ангел поведал вам с братом пророчество?

Отшельник долго сидел отвернувшись, словно с трудом вспоминал свое детство. Потом тихо заговорил:

— Это был сияющий образ, прекрасный, с правильными чертами лица, такого я еще не видел ни у одного человека. Его кожа была подобна золотому шелку, а сам образ, казалось, парил над землей. Крылья за спиной придавали ему вид ангела, но на них не было перьев. Я даже не могу сказать, как он с их помощью летал.

— Это был мужчина или женщина? — спросил Энрико.

— Возможно, и то и другое.

— Скорее всего, у ангела не было пола, — задумчиво сказала Елена и спросила Анджело: — Разве вы и ваш брат не испугались?

— Сначала мы хотели убежать, но что-то удержало нас, словно гигантский кулак. И потом мы услышали голоса в наших телах, хотя ангел не шевелил губами. Ангел сказал нам, что мы можем довериться ему и не должны бояться, нам не будет никакого вреда. Мы были избраны для того, чтобы получить важное послание.

— Избраны кем? — попыталась уточнить Ванесса.

— Этого ангел не сказал. Но Фабрицио и я думали, что лишь Бог может послать его.

— И потом ангел передал вам и Фабрицио послание? — спросил Энрико.

— И да, и нет. Мы по-прежнему не видели, как ангел говорил, и мы не слышали голоса. Это было нечто другое. Это трудно описать словами. У меня возникло чувство, которого я никогда прежде не испытывал и больше ни разу не испытал до сего дня. Казалось, будто мы переживали что-то, что происходило в другое время и в другом месте, хотя нас там не было.

— И что вы испытали? — спросил Энрико.

Костлявой рукой Анджело погладил длинную бороду.

— Мы должны были обещать хранить молчание перед Церковью. Но произошло слишком много, и даже Церковь уже не та. Она расколота… А теперь я хотел бы передать полученное мной знание дальше, потому что скоро я отправлюсь вслед за моим братом. — На этот раз взгляд старика задержался на Александре. — Ты — тот, кому понтифик Кустос обязан своей жизнью…

Это не был вопрос, но Александр ответил:

— Да, это я.

— Ты должен услышать, что поведал мне ангел. Возможно, тебе суждено и во второй раз спасти Папу. Итак, слушай… Я стоял на качающейся земле, и вокруг меня было небо, полное огня и дыма. Люди сетовали на большое число погибших, а их дома лежали в руинах. Меж погибших и раненых, стенающих и малодушных, шел, согнувшись, Святой отец, и слезы текли по его щекам. Он шел по крутому склону вверх, и в конце этого пути, на вершине, его ждал большой крест. Те из людей, кто еще не окончательно потерял мужество, смотрели на Святого отца с надеждой, ожидая, что он коснется креста и избавит их от мучений. Но вдруг на небе появились огонь и дым, затем перекинувшиеся на то место, где стоял Святой отец и те, кто следовал за ним. Казалось, адова бездна разверзлась, чтобы сжечь того, на кого надеялись люди.

Анджело замолчал и глубоко вздохнул, словно воочию пережил события из своего рассказа. На его лице можно было прочитать страх.

— Что еще? — спросил Александр. — Что должно случиться со Святым отцом?

— Более я ничего не знаю, — почти беззвучно произнес отшельник. — Действительно ли дыхание ада сожгло Святого отца, я не могу сказать. Во мне была большая пустота, я чувствовал себя обессиленным, словно несколько дней не ел. Когда я потом сел на землю и огляделся, ангел исчез.

— Странное видение, — вздохнул Александр.

— Совсем нет, — возразила Ванесса. — В нем ужасно много совпадений с третьим предсказанием из Фатимы, которое произошло в тот же год, когда Анджело и его брату Фабрицио Пиранези явился ангел. В третьем предсказании из Фатимы тоже шла речь о больших разрушениях и о кресте на высокой горе. То, что Анджело описал как дым и огонь, могло быть покушением, о котором говорилось в третьем предсказании из Фатимы.

Отшельник кивнул.

— Я чувствую, что жизни Святого отца угрожает опасность. Мое видение скоро должно исполниться.

Александр подпер лоб рукой, словно его голова резко отяжелела от такого количества информации.

— Но если пророчество действительно является посланием Бога, то как мы, простые люди, можем изменить задуманное высшими силами?

— Если кто-то и может что-либо изменить, то это как раз простые люди, — сказала Ванесса и взглянула на Александра. — Не забывайте, что Бог наделил людей собственной волей, дабы они могли определять свою судьбу. По замыслу Господа человек сам должен решить, смириться ли ему с предначертанным или нет. А если Бог посылает людям пророчество, то оно должно послужить побуждением к тому, чтобы что-то изменить. Это было предупреждение и в то же время проверка.

— Тут слишком много вариантов, — вздохнула Елена. — Предположим, что видение и в самом деле имеет божественное происхождение. Тогда людям очень непросто распознать правильный вариант.

Ванесса снисходительно улыбнулась.

— Ну, в противном случае это не было бы особым испытанием, не так ли? — Она снова обратилась к отшельнику: — Ваш брат видел или переживал то же самое?

— Нет. Когда мы поговорили о том, что показывал ангел, выяснилось, что Фабрицио видел совсем иные картины.

Ванесса наклонилась к Анджело и с напряжением в голосе произнесла:

— Что он видел?

— Он видел мир, в котором Церковь раскололась. Антипапа переманил у понтифика верующих. Но лишь один понтифик шел правильной дорогой. Другой же был ослеплен и находился под властью проклятого князя ангелов.

— Что значит «князь ангелов»? — спросил Энрико.

— Тот, кому подчиняются падшие ангелы. Тот, на ком лежит проклятие ангелов.

— Вы говорите о Люцифере, о сатане?

— Я не знаю его имени, — ответил Анджело. — И Фабрицио тоже не знал. Но в том видении князь ангелов был среди людей и его проклятие угрожало всему миру. Лишь объединенная Церковь смогла противостоять ему.

Отшельник на какое-то время замолчал, вернувшись на десятилетия назад и, очевидно, погрузившись в переживания детства.

— Это было послание, которое увидел мой брат, — тихо произнес он после паузы.

— Объединенная Церковь, — пробормотал Александр. — Тогда суть этого видения в том, что Церковь должна преодолеть раскол.