Чистилище

Энрико попытался вспомнить давно забытые уроки закона Божьего.

— Мне жаль, но я знаю лишь троих архангелов: Михаила, Гавриила и Рафаила.

— Это три архангела, которые упоминаются в Святом Писании. Раньше Церковь почитала Уриила как архангела, но потом отказалась от этого, потому что его имя не встречается в Библии.

— Но он ведь есть?

— Возможно, тебя удивит, что ты это услышишь именно из моих уст, но не все, что написано в Библии, истинно. И не все, что истинно, написано в Библии. Енох, сын Сета, который в свою очередь был сыном Адама, упоминает Уриила, но книга Еноха не является частью Библии, как мы знаем. Но эфиопская церковь как раз рассматривает ее как часть Писания и празднует день Уриила 15 июля. Может ли то или иное быть истинным, если оно, к примеру, в Эфиопии есть или нет?

— Наверное, нет, — ответил Энрико. — Расскажи мне больше об Урииле! В конце концов, он преследует меня в снах с самого детства.

— Имя Уриил означает «Бог — мой свет». Это также и мой девиз. Поэтому я выбрал себе имя Луций, то есть «светящийся», когда стал понтификом. Я хочу осветить сердца людей Богом, как это сделал Уриил. Он первый из семи архангелов, он повелитель мира людей и Аида, а в некоторых древних книгах его называют «князь ангелов».

Энрико испугался и перевернул свой стакан. Вода разлилась по столешнице и закапала на пол.

— Что с тобой? — озабоченно спросил отец.

— Анджело тоже упоминал князя ангелов, когда рассказывал о своем видении.

— И что?

— По словам Анджело, его брат Фабрицио увидел мир, в котором Церковь раскололась и было два понтифика. Но лишь один понтифик шел верным путем. Другой же был ослеплен проклятым князем ангелов. Что-то подобное рассказал нам Анджело.

Томас Сальвати побледнел и покачал головой.

— Этого не может быть!

— У меня нет причин врать тебе, отец. И у меня также нет причин не доверять словам Анджело.

Сальвати заволновался.

— Может, Анджело еще что-нибудь рассказывал о князе ангелов и о расколотой Церкви?

— Да. Послание его брату гласило, что лишь объединенная Церковь сможет противостоять угрозе, которую принесет своим проклятием князь ангелов.

— Ты в этом уверен?

Энрико кивнул.

— Так сказал Анджело.

— Но ведь это ложь! Все совсем наоборот. Церковь должна расколоться, чтобы обрести свое истинное предназначение. Только тогда у нее будут силы побороть зло. Вот что открылось Фабрицио.

— Откуда ты это знаешь, отец?

19

К северу от Неаполя, среда, 7 октября

Прошло почти двое суток с тех пор, как Энрико познакомился со своим отцом. Большой черный лимузин проехал в ворота охраняемой усадьбы севернее Неаполя. Мерседес ехал по извилистой, обсаженной кипарисами дороге к большому дому, там машину уже ждал священник лет пятидесяти в черном костюме. Священник был коренаст, массивен и внешне напоминал борца. Его звали Франческо Буффони, он был личным секретарем Луция IV. Когда лимузин остановился в небольшом незаасфальтированном дворике, поднялось облако пыли и Буффони закашлялся. Шофер и телохранитель вышли из машины, чтобы открыть заднюю дверь. Двое священников поднялись с заднего сиденья и подошли к Буффони, который крайне официально поприветствовал их и провел в дом. Он проводил их в библиотеку, в которой за два дня до того Томас Сальвати разговаривал со своим сыном. Сейчас Сальвати стоял перед одной из многочисленных полок и читал какую-то толстую книгу, которую тут же, как только вошли священники, захлопнул.

— Церковное право, — сказал антипапа, повернувшись к ним, — проклятие любого, принятого на работу священника. Но у меня складывается впечатление, что нынешнее положение вещей уникально. Чтобы антипапа после смерти понтифика вступил в его должность — это уникальный случай. Ничего подобного я не смог отыскать. Наверное, комментарии к церковному праву вскоре придется переписывать.

Он хотел поприветствовать обоих посетителей, пожав им руки, но они преклонили перед Луцием колени и поцеловали перстень на его правой руке, на котором был выгравирован апостол Петр во время рыбной ловли.

— Вы целуете перстень не своего понтифика, — удивленно произнес Сальвати.

— Теперь в нашем сердце понтифик — вы, Святой отец, — ответил кардинал-префект Ренцо Лаваньино, поднимаясь с колен. — Как вы только что сказали, церковное право нужно будет переписать.

— Значит ли это, что в Ватикане хотят объединения наших церквей со мной во главе?

Кардинал Феррио тоже поднялся и кивнул.

— Нужно провести еще небольшую разъяснительную работу, но это скорее вопрос дней, чем недель или месяцев.

— Удивительно! — воскликнул Сальвати. — Мне казалось, что у Кустоса в Ватикане очень сильная поддержка.

— У него она, без сомнения, была, но гибель понтифика привела людей в замешательство, — объяснил Лаваньино. — Перед этим была неудачная попытка возвести на Святой престол кого-нибудь из рядов избранных. Но проблема заключалась в том, что среди них не было человека с подходящим титулом кардинала. Кустос был их козырной картой, и теперь они потеряли его навсегда. Его смерть — лучшее, что могло произойти для нас.

Сальвати строго взглянул на главу Конгрегации доктрины веры.

— Следовательно, вы одобряете покушение, ваше преосвященство?

— Нет, конечно, нет, — быстро возразил Лаваньино. — Но то, что случилось, мы уже не в состоянии изменить. Даже если это было отвратительное преступление, последствия лишь пошли нам на пользу.

— Тут вы, наверное, правы, — произнес Сальвати таким тоном, который не позволял сомневаться в том, что он лишь вынужденно оказался человеком, извлекшим выгоду из этого покушения. — Давайте же присядем и спокойно обсудим последние новости Ватикана! Я приготовил маленькую закуску. После долгой дороги вам обоим не помешает подкрепиться.

Они присели, и слуга подал поднос, уложенный кусочками белого хлеба. Второй слуга принес красное вино и воду. Когда Сальвати и его гости вновь остались наедине, антипапа сказал:

— Покушение на Кустоса может быть исполнением третьего предсказания из Фатимы и одновременно видением, которое случилось у отшельников из Борго-Сан-Пьетро.

— Совершенно верно, ваше святейшество, — подтвердил Феррио, взяв с подноса ломтик белого хлеба. — Мы живем в знаменательное время, время перелома и новых начинаний. Но именно поэтому мы не можем сойти с пути истинного, и именно поэтому Церкви нужен такой понтифик, как вы.

— Другое видение, которое было брату отшельника, указывает нам истинный путь, — пояснил Лаваньино. — Лишь благодаря разделению Церкви стало возможным привести вас на Святой престол, ваше святейшество.

— Как хорошо, что именно вы поддерживаете Святую церковь истинной веры, — сказал Сальвати. — Иначе я и мои соратники никогда бы не узнали смысл этого видения. Запись об этом, вероятно, очень старая. Может быть, вы позволите мне взглянуть на нее?

— Конечно, — ответил Лаваньино. — Раз уж вы стали понтификом для всех верующих, то в ваше полное распоряжение переходит и весь секретный архив Ватикана.