Чисто конкретное убийство

— О нет! — простонала Баська. — Только не это!

— Именно это, потому что Марленка уперлась: буду, мол, целебные травы исследовать и смогу возродить траволечение. Хватит с нас этих синтетических помоев, неорганическая химия травит мир, а Марленка будет с этим бороться, и все тут. Она на ботанический поступила.

Патрик, не задумываясь, похвалил Марленку, Баська же сомневалась. Химия повергала ее в ступор, не важно, органическая или неорганическая, там столько формул, еще приснятся в ночном кошмаре. В конце концов она согласилась, что для исследования всяких там компонентов лаборатории нужны, и разрешила Марленке страдать и мучиться в обществе химии. Может, она не боится страшных снов.

— Она очень хотела попробовать сама выращивать всякие там травки и жаловалась, что в ящиках на подоконниках у нее маловато места, — продолжила я. — Ну вот я ее сюда и порекомендовала, а она работящая, ее тут охотно приняли и дали экспериментальные кусочки земли. А я уже не осмелилась проверять, что из этого получилось, а потом и вовсе уехала и вообще «была уехамши» большую часть времени. Что там сейчас творится, понятия не имею, но я туда все же заглянула, и мне кажется, что там нечто странное.

«Нечто странное» заставило Баську сорваться с лавочки и посмотреть на странности. Она недовольно покосилась на лавочку.

— И вообще, не понимаю, зачем мы себе булки отсиживаем на этой жесткой лавке, вместо того чтобы принести стулья. Патрик!

Патрик не успел исправить оплошность, ибо в эту минуту за калиточкой возник какой-то незнакомый тип и выпалил:

— Где она?!

* * *

Марленка по-прежнему переживала жуткие неприятности.

Прошло почти восемь лет с того момента, когда она впервые окунула руки в вымечтанную садовую землю, великодушно выделенную ей за капельку работы, которая для Марленки была чистым удовольствием. Но покоя Марленка по-прежнему не знала ни минуты. Помогали ей так, что всякую помощь она стала считать божьей карой.

Хуже всех была Паулина. С талантом, достойным лучшего применения, она рассаживала и пикировала не то, что нужно, под гелихризум-бессмертник, лучше всего растущий на песке, она подсыпала торфа и украдкой выдергивала с корнем целебный волчец кудрявый, который считала сорняком.

С ней активно конкурировала Леокадия, движимая страстью к экспериментам. Нос и руки она совала куда только могла. Все прочие по доброте душевной сеяли и сажали на опытных грядках Марленки красивейшие цветы, чтобы сделать ей по весне приятный сюрприз. Не помогало огораживание сетками, щепками и проволокой. Сетки-щепочки, как правило, вырывали и выбрасывали. У Марленки, с ее голубиной кротостью, стали появляться мысли о подключении этой проволочки к электросети (разумеется, низковольтной), никому бы не навредило, но, говорят, это уголовно наказуемо…

Громкие протесты, мольбы и объяснения давали самый что ни на есть нежелательный результат, потому что после них кто-нибудь непременно смертельно обижался. Перед обиженным приходилось извиняться.

Марленка явственно чувствовала, что от всего этого в конце концов рехнется, и только дикое упрямство и страсть к любимому делу, да еще и результаты, которые удавалось получить вопреки всему, помогали ей держаться. И еще здравый смысл. Не возвращаться же ей к крохотным ящичкам на подоконнике!

Утешала и работа ее мечты в лаборатории в институте ботаники, где ей удалось исследовать свойства нескольких клубней и корневищ так, как еще никому не удавалось до сих пор. Аллергия. Ведь бывают же у некоторых всякие там глупые непереносимости того и сего! Марленка решила что-нибудь с этим сделать. Собственно говоря, она вознамерилась победить все на свете.

Как обычно, она приехала на участок прямо с работы и попала аккурат на комиссара Возняка, который появился из калитки сада напротив, потому что издали услышал, как подъезжает его техническая бригада вместе с патологоанатомом. Но вместо технической бригады, которая только-только достигла до главных ворот садоводческого товарищества, увидел перед собой Марленку.

А Марленка, разумеется, увидела Возняка.

Они мгновенно узнали друг друга, хотя не виделись как минимум четыре года. Человека, с которым познакомился в нервозных обстоятельствах над идеальным скелетом, забыть трудно, а тут еще свою роль сыграли смешанные личные чувства.

С первого взгляда Марленка очень понравилась Возняку: девушка, как лань, с какой стороны ни посмотри. Но он тут же подавил в себе все восторги, потому что немедленно на нее разозлился. Какого болта она выкапывала этот идиотский бамбук?! Если бы не мерзкое растение, скелет лежал бы себе спокойно до судного дня, а не висел на судьбе Возняка, как камень на шее. Упрямая молодая ведьма, растрепанная, раскрасневшаяся, до омерзения работящая и такая беспардонно красивая!

Возмутительно.

Поглощенная бамбуком Марленка заметила Возняка, только когда с усилием оторвала взгляд от медика, который ощупывал идеальные кости. Медик причмокивал и постанывал от восторга.

В голове у нее мелькнула мысль, что тот вот-вот схватит какую-нибудь кость в зубы и в упоении ее раскусит… или хотя бы погложет. Попробует на зуб. К счастью, мысль была мимолетная, надежда на собачье поведение медика мигом угасла, Марленка посмотрела вверх и увидела комиссара, стоявшего над парником.

«Господи, какой красивый мент!» — успела она подумать и тут же нахмурилась. Выражение лица красавца правоблюстителя могло смело конкурировать с громом и молниями, идеально гармонируя с бешеным ревом;

— Кур-р-р-иная чума!!! Да прекрати же копать, забодай тебя комар!!!

— А я и не копаю, — оскорбилась Марленка. — Это пан медик копает… — И не выдержав, добавила: — А сейчас еще и косточку погложет…

— Да палки эти ваши зеленые, девушка, палки оставьте в покое!

— Не оставлю!

На сем светская беседа закончилась, потому что все присутствующие немедленно и одновременно стали выражать свое отношение к происходящему.

Ясное дело, спустя немного времени Возняку и Марленке пришлось снова вести беседы, уже не столь бурные и эмоциональные, но взаимное недовольство осталось. В стойкую неприязнь оно перерасти не успело — слишком многое этому препятствовало, во главе с невольной взаимной симпатией.

— Как же я счастлив снова вас видеть! — воскликнул сияющий Возняк, стоя у чужой калитки.

— О боже, что вы тут делаете? Неужто еще один труп? — одновременно ахнула Марленка, остановившись посреди аллейки.

Ответы прозвучали тоже одновременно.

— А почему счастливы? — спросила Марленка.

— Нет, не еще один, а остаток прежнего, — радостно ответил Возняк.

Дальнейший разговор не получился — прибежала техническая бригада в составе фотографа, эксперта по дактилоскопии, специалистов по разного рода следам и крайне взволнованного патологоанатома.

На самом деле взволнованы были все, потому что на найденную голову как на пожар помчались те же специалисты, которых пять лет назад осчастливил скелет.