Читай по губам...

Доминик был в ярости. Я бы даже сказала, что не в себе и вот таким он пугал меня сильнее всего.

— Я тебе не лгу, — сказала подрагивающим голосом. — Это правда.

— Заткнись.

Моно сжал мое запястье и обернул его ремнем, собираясь привязать его к изголовью кровати, но, в этот момент, между нами возник Ивес. Он зашипел и лапой ударил Доминика по лицу, оставляя на смуглой коже глубокий царапины.

Это стало тем, что хоть немного отрезвило Моно и он, посмотрев на меня, замер. Я не понимала, что он увидел на моем лице. Вернее, в глазах, но Доминик остановился, а я раз за разом шептала:

— Я не лгу. Это правда. Пожалуйста, поверь мне. Ты… Ты же можешь проверить мои слова. Если я вру, делай со мной все, что хочешь, но, пожалуйста, не разобравшись, не злись… Не наказывай…

Я все продолжала шептать слова, а Моно, еще некоторое время молча смотрел на меня. В какой-то момент он поднес ладонь к моему лицу, будто хотел прикоснуться кончиками пальцев к щеке, но резко отдернул руку и уже вскоре вышел из комнаты, при этом, захлопнув за собой дверь.

Я все еще сидела на кровати и что-то шептала, далеко не сразу поняв, что плакала. Попыталась вытереть слезы тыльной стороной ладони, но ничего не получилось. В итоге, я обняла Ивеса и, улегшись на кровать, частично уткнулась лицом в подушку.

* * *

Я не знала, сколько прошло времени, но Доминик больше не возвращался. Зато, спустя примерно полчаса мне принесли горячий чай. Это сделал громоздкий телохранитель, что было неудивительно, так как я помнила, что Моно всю прислугу отправил домой.

Я знала, что дверь не была заперта на ключ, но из спальни не выходила, ведь хотела показать, что мне нечего скрывать, из-за чего я собиралась сидеть в этой комнате и ждать пока Доминик проверит правдивость моих слов. Вернее, я очень сильно надеялась, что как раз этим он сейчас занимался.

— Все будет хорошо, — шептала, поглаживая Ивеса, который не отходил от меня ни на шаг. — Скоро твой хозяин во всем разберется.

Ивес пошел со мной даже в ванную комнату, когда я решила принять душ. Правда, близко к кабинке он не подходил и остался сидеть на тумбочке для полотенец.

Так постепенно приблизился вечер и мне принесли ужин. Аппетита не было, но кое-как заставила себя съесть немного супа, после чего легла на кровать и, обняв кота, закрыла глаза.

Я солгала бы, если бы сказала, что не нервничала. Нет, мои нервы были накалены до такого предела, что я была уверена в том, что этой ночью не смогу заснуть. Еще, наверное, из-за слишком сильных переживаний мне стало плохо.

Я открыла окна, чтобы впустить свежий воздух и, вернувшись на кровать, укрылась одеялом.

Постепенно мне становилось все хуже, но, обнимая Ивеса, я старалась думать о чем-то хорошем. Надеялась на то, что таким образом смогу отвлечься и, может заснуть.

Перед глазами постепенно возникали разные воспоминания. Например, нашей с Домиником первой встречи, а потом того, как мы пили чай из одной чашки, сидя на ступеньках около его квартиры в Шампиньи.

Но почему-то больше всего воспоминаний было именно про прошедший новый год. Наверное, потому, что в те дни я впервые по-настоящему отчетливо начала ощущать, что мы с Домиником семья.

Мы вместе поехали покупать елку, а потом я пила кофе и смотрела, как Доминик с другими парнями пытался погрузить ее в машину. Не получилось и пришлось заказывать доставку. Зато, в автомобиле Моно еще долго пахло елкой, что предавало атмосферы празднику. Я даже повесила на зеркало заднего вида небольшого Пэр-Нуеля и, каждый раз, когда мы, готовясь к празднику ездили за подарками, или продуктами, я смотрела на то, как этот игрушечный старичок забавно покачивался.

Тогда я до самых незначительных мелочей готовилась к празднику и не потому, что хотела достичь какого-то идеала, а потому, что мне просто нравилось заниматься всем этим. То, как я украшала дом, а потом и елку. Включала музыку и подпевала, а потом, накануне праздника весь день провела на кухне вместе с Моно. Он даже немного помог мне готовить.

А вот сам праздник мы провели скромно, но так, что без улыбки я это вспоминать не могла. Накрывать на стол мы не стали. Вместо этого на полу рядом с елкой расстелили одеяла и туда побросали подушки. Взяли с собой еду и, умостившись на нашем уютном месте, всю ночь смотрели фильмы. Вернее, нет, не всю. Временами отвлекались на друг друга и, наверное, я даже ту близость никогда не забуду. Иногда она была безумной, а иногда медленной, чувственной и такой смущающей.

Вспоминая про все, что было, я улыбнулась и подняла руку, на запястье которой красовался золотой браслет. Именно его мне тогда подарил Доминик, а я для него не нашла подарка лучше, чем свитер. А все потому, что Моно вечно одевался легче, чем следовало.

Эти воспоминания были невыносимо ценными. Для меня самыми приятными и в какой-то момент мне даже показалось, что я смогу на них отвлечься, ведь мне действительно стало лучше.

Как же обманчиво все это было.

Вскоре я поняла, что у меня из носа потекла кровь, а, когда попыталась подняться с кровати, рухнула на пол и скрутилась от сильной и режущей боли в груди. Это было последнее, что я почувствовала перед тем, как потеряла сознание.

Глава 30. Лучше

Страшное ощущение, когда хочешь очнуться, но не можешь этого сделать.

Я все пыталась открыть глаза, но у меня ничего не получалось, из-за чего я то и дело опять проваливалась в темноту, а возвращаясь из нее, вновь тянулась к свету, а он отталкивал.

Это морально убивало, а еще лишало всех сил, несмотря на то, что, кажется, я физически еще ни разу не пошевелилась. Зато, ухватываясь за нити сознания, я ощущала под собой что-то мягкое.

Порой мне казалось, что я улавливала далекие нотки сигаретного дыма, а так же прикосновение чьих-то жестких губ к моей щеке. Поцелуй короткий и практически невесомый, но обжигающий. Он подействовал на меня лучше десяти чашек кофе и именно с него началось мое пробуждение.

Сознание постепенно соединилось и вот я наконец-то открыла глаза.

В первые мгновения я видела лишь полумрак и стены. А, когда попыталась приподняться, чтобы лучше рассмотреть комнату, в которой находилась, тут же уловила звук чьих-то шагов. Они были еле слышными, но голова раскалывалась с такой силой, что даже малейший шорох казался оглушающим.

Надо мной навис Доминик. Глаза взволнованные и кожа бледная. Еще волосы растрепанные и щетина непривычно длинная. Я такой еще не видела у Моно и сейчас из-за нее он казался мне старше. Доминик выглядел минимум на двадцать семь.

— Ты очнулась? — спросил он хрипло, всматриваясь в мои глаза.

— Это ты меня поцеловал? — я не узнала свой голос, но все еще ощущала на щеке прикосновение губ.

Доминик еще раз окинул меня взглядом, а потом, кажется, сказал, что сейчас вернется. Он вышел из комнаты и уже вскоре вернулся с врачом. После этого я сразу поняла, что мы находились в больнице.

Пожилой мужчина осмотрел меня и, в конце концов, кивнул, после чего задал мне несколько вопросов касательно моего самочувствия. Учитывая мое состояние, я отвечала так точно, как могла, хоть и все еще была не в состоянии здраво оценить то, что чувствовала.