Читай по губам...
Шрифт:
После этого Доминик и врач вышли в коридор и я услышала их голоса, но слов разобрать не смогла. Зато, за время их разговора, я немного более четко ухватилась за сознание и даже стала лучше видеть. Поэтому, когда Моно вернулся, я уже осознанно спросила:
— Почему я в больнице? Что произошло? — пытаясь приподняться, я с удивлением заметила, что рядом со мной сидел Ивес. Я улыбнулась и, подняв ослабшую ладонь, погладила кота.
— Тебя отравили, — Доминик сел на край кровати. Он все так же пристально смотрел мне в глаза.
— Когда? — я нахмурилась, пытаясь хоть что-то
— Нет. Ту еду сразу проверили. В ней не было яда. Его подлили в кофе, который ты пила утром.
— Как?.. — непонимающе переспросила. — Я же каждый день покупала кофе в одном и том же месте. Его готовила такая милая девушка…
— Это долгая история, — Доминик взял мою ладонь в свою и еле ощутимо провел по ней большим пальцем. — Как ты себя чувствуешь?
— Нормально, — солгала. Чувствовала я себя крайне плохо, но, стоило Моно прикоснуться ко мне, как онемевшее тело тут же пробило трепетом и я ощутила себя более живой. Доминик лучше любого лекарства. — Расскажи, кто и почему пытался меня отравить. Пожалуйста. Я хочу знать, — сознание пробило болью от вспыхнувшего воспоминания и я тут же опомнилась: — Или, нет, скажи ты проверил те мои слова? И как Прежан? Что вообще происходит?
У меня было множество вопросов, но, из-за потока произносимых слов, голова заныла и я, замолчав, сильно поморщилась.
— Все хорошо, — сказал Моно, успокаивая меня, словно ребенка. — Уже все хорошо.
Я надула губы и, пусть слабо, но все же запротестовала. Я желала знать ответы на свои вопросы, но все-таки усталость вновь сковала сознание и разговора не получилось. Уже вскоре я опять заснула.
Почти весь следующий день я спала, но то небольшое время, которое я провела в сознании, уже было осознанным.
Меня то и дело окружали медсестры и врачи. Именно они сказали Доминику, что ему лучше выйти и уже все последующее время я провела на осмотрах и процедурах. А потом опять сон. Он помогал и давал сил. Возвращал меня в норму.
Так прошли сутки и за ним последовали следующие, полные таких же процедур. Вечером я наконец-то смогла сходить в душ и, наверное, простояла под теплой водой целую вечность, так же уделив немало времени, чтобы привести себя в порядок.
Уже после этого я наконец-то ощутила себя человеком. Даже сонливость отступила и я стала более-менее бодрой.
На улице стемнело и я, лежала на кровати, когда дверь тихо приоткрылась и в палату вошел Доминик.
— Не спишь? — спросил он. Моно подошел ближе и, пальцами поддев мой подбородок, поцеловал в щеку.
— За последние дни я выспалась на год вперед, — ответила, окинув взглядом парня. — Ты побрился?
Моно кивнул, а я только сейчас заметила, что он в руке держал небольшой, но до безумия красивый букет. Выбросив прошлый и еще только начавший вянуть, он поставил новый в вазу.
— Ты принес мне цветы? — я улыбнулась.
— Тебе больше ничего нельзя.
А ведь и правда. Сейчас я была на очень строгой диете и покупать для меня угощения просто не было смысла.
— Ты больше
не злишься на меня? — спросила, садясь на кровати. Я пододвинула вазу ближе и понюхала цветы.Доминик налил в стакан воды и поставил на тумбочку рядом со мной, а сам сел в кресло.
— Я проверил все, что ты рассказала и узнал про условие твоей матери. Я знаю все.
В груди расплылось облегчение. Казалось, что даже дышать стало легче и я, не отображая внешне каких-либо эмоций, внутренне была по-настоящему счастлива от того, что все недосказанности между нами были раскрыты.
— А ты? Не боишься меня?
— Почему я должна бояться? — я вопросительно приподняла бровь, отрывая взгляд от цветов.
— Ты плакала от страха, когда я ремнем привязывал тебя к кровати.
Я опустила голову и прикусила губу. Пытаясь чем-то занять руки, я взяла Ивеса и, усадив его к себе на колени, начала гладить кота.
— Я бы не сказала, что я тебя испугалась. Последнее время было очень тяжелым и эмоции нахлынули. Тем более, я понимала, что тот разговор будет тяжелым, и я рада, что в итоге ты мне поверил и, несмотря на то, что мои слова казались чушью, ты их все-таки проверил.
Ивес начал мурчать, и некоторое время этот приятный звук был единственным, который разрывал тишину повисшую в палате.
— Что с Прежаном? И ты увиделся с Реми?
— Готье еще не пришел в себя. Реми я не нашел.
— А… Нуаре?
— Мертв.
— Как это случилось? — спросила очень тихо. — Что вообще происходило?
— Нуаре начал войну и проиграл. Сейчас его считают без вести пропавшим и тела никогда не найдут, — коротко объяснил Доминик.
Сколько бы я не задавала вопросов, Моно на них не отвечал. Во-первых, потому, что нечто такое мне лучше не знать. Во-вторых, потому, что я все равно ничего не пойму, если не влезу в тот мир, от которого Моно держал меня подальше.
Лишь со временем я пойму, что, пока я была в Марселе, в Париже развернулась полноценная война. Нуаре давил на преступный мир своим авторитетом, но не учел того, что только сошки прогнутся, а сильные не дадут собой помыкать и сами предложат Прежану сотрудничество.
Готье Прежан действительно был не простым мужчиной, и он заранее отдал приказы, которые впоследствии помогли отыскать сошек, пресмыкающихся перед Нуаре. Их находили и убивали. Так постепенно очистились ряды.
А потом удалось дотянуться и до самого Нуаре.
Тогда Доминик противостоял Нуаре и, можно сказать, что в переговорах с остальными авторитетами, занял место Прежана. Но так же я позже узнаю, что он сразу, после того, как вышел на свободу, узнал, где я находилась.
Вот только, в тот момент, когда Моно приехал за мной в Марсель, война с Нуаре была уже окончена, а сам враг мертв, так же были уничтожены те, кто был за него.
В таком случае, возникал очень важный вопрос — кто же пытался меня отравить?
Ответ оказался неожиданным даже для меня. Это дело рук Виардо. Вернее, он заплатил много денег девушке, которая делала мне кофе, но не сказал ей, что это яд. Солгал, что это был какой-то наркотик и у него желание лишь попользоваться мной.