Читер

Надо же, а я как раз задавался вопросом, есть ли «крышка» у Ньютона, или его воздействие простирается неограниченно высоко, и баг способен ронять с неба не только самолеты, но и спутники и случайно пролетевшие слишком близко к планете кометы.

Получается нет — не способен. Все воздействие заканчивает на уровне примерно восьмого этажа, что, конечно, тоже до хрена, но уже не так страшно. По крайней мере, теперь можно не беспокоиться о том, что Ньютон откусит от Легиона кусок, в котором находится ядерный реактор, и тот начнет неконтролируемое деление, обрекая на скорейшее застекление всю окружающую территорию в радиусе пары километров.

Я закинул в гранатомет новую гранату, и, когда Лион резким крутым поворотом подвел машину к ближайшей ноге Легиона, укоротил и ее тоже.

Всего у Легиона было шестнадцать ног, но они не располагались в две линии, как у сколопендры, потому что и сам Легион не был похож ни на одно живое существо этого мира, даже со скидкой на Аномалион. Он был ассиметричным, поэтому и ноги у него торчали в самые разных местах, без какого-то намека на систему и тем более — симметрию. Никто из нас, включая даже Медведя, не знал, где и какие ноги надо подрубить, чтобы железное брюхо обрушилось с небес на землю, поэтому ориентироваться приходилось на ходу.

— Крот Лиону! — заорал я в рацию, закидывая в подствольник новый багтрекер. — Давай к лапе на девять часов! Ближайшей!

— Лион да! — азартно раздалось из рации, и машину резко кинуло в сторону.

Проклятье, да он же натурально ловит кайф от всего этого! Натуральный психопат. Теперь понятно, почему он установил такой жесткий сухой закон в Ассамблее — ему самому-то и собственного адреналина с избытком хватало, чтобы «накидаться».

Когда из чата вышла уже третья по счету нога, центурионы наконец осознали, что происходит, и попытались сконцентрировать огонь на нашей машине. Мне пришлось нырнуть в люк, и даже прикрыть его над головой, чтобы никакая шальная пуля не залетела в салон и не поприветствовала мой чайник.

— Лион всем! — крутя руль одной рукой, Лион второй схватил рацию. — Подавите этих тварей! Херли они по нам садят?!

Не прошло и нескольких секунд, как снова рявкнули реактивные гранатометы, и на брюхе Легиона снова распухли огненные цветы разрывов. Сверху снова посыпались обломки, Лион ругнулся, крутя рулем, кидая машину в одну сторону, в другую, но полностью избежать их не удалось, и по крыше громко загрохотало.

— Эти сучьи дети нас убьют вернее легионеров! — выплюнул Лион. — Крот, давай! Чисто!

Я привстал, надавил рукой на люк, пытаясь его поднять, но он не двигался. Я зажал автомат между колен, надавал обеими руками, но не смог сдвинуть люк и на миллиметр.

— Люк заклинило! — выругался я, поставил автомат на предохранитель и положил его рядом с собой на сиденье. — Сейчас!

А потом я перевернулся вниз головой, уперся руками в пол автомобиля, и вынес ноги над собой, со всей силы впечатывая обе стопы в люк!

По позвоночнику прошла волна неприятной, неправильной вибрации, когда подошвы под неудобным углом встретились со сталью, но это помогло. Люк ощутимо дрогнул под таким ударом.

Я ударил еще раз — и люк распахнулся под протяжный звон чего-то лопнувшего. Снова перевернувшись в нормальное положение, я схватил автомат, вылез наружу и выстрелил багтрекером в ближайшую ногу Легиона, укорачивая ее вдвое.

Снова сверху начали стрелять, и ответом на это был одинокий выстрел из одноразки. После этого в рации раздалось разочарованное «Одноразки все», и Лион тихо выругался.

— Красный! — объявил я, залезая внутрь и прикрывая за собой люк в надежде, что его не заклинит снова.

— Что значит 'красный?! — не понял Лион. — Какие такие патроны у тебя кончились?!

— Вышибные! — ответил я, выщелкивая магазин из рукояти гранатомета. — У меня же не обычный «Костер» какой-нибудь там, это штука тонкая! Так что жди когда заряжу, у меня только один магазин!

И, достав из подсумка россыпь холостых вышибных, я начал по одному снаряжать их в магазин. Машину так и кидало на ухабах, патроны перекатывались в пальцах, я сам перекатывался по салону туда-сюда, и парочку латунных цилиндров все же выронил. Наконец я снарядил магазин, загнал его в рукоять гранатомета, дернул затвор, подготавливая оружие к стрельбе, и объявил:

— Самое время! На три часа! — Готов!

Я закинул в подствольник багтрекер, откинул люк, высунулся наружу и практически не целясь выстрелил в проплывающую мимо стальную колонну.

Легион пришел в движение. До последнего центурионы не верили, что мы способны что-то сделать их небесному городу из стали и стекла, но реальность жестоко щелкнула их по носу. И они приняли тактически верное решение — усложнить нам атаку ног Легиона.

Тактически верное, но уже бесполезное, потому что половины ног уже не существовало, а на оставшихся Легион еще мог стоять. Но уже явно не смог бы перемещаться.

В Центурии это поняли слишком поздно — когда пришедшие в медленное движение ноги вызвали волну вибрации по всему Легиону. Сверху снова посыпались обломки и мусор, но на сей раз уже без какого-то воздействия — сами по себе. Легион просто разваливался от нагрузки, лишившись половины своих ног. А тут еще и я добавил бензина в костер, испарив еще одну опору.

И могучий непобедимый Легион, сама причина и следствие существования Центурии — не выдержал. Слишком многих опор он лишился, слишком много урона понес. Да еще и попытки сдвинуть его с места…

Все это оказалось слишком для старичка Легиона. И я даже сперва не поверил своим глазами и решил, что мне мерещится… Но вопли из рации живо подтвердили, что это реальность.

— Падает! Западный край падает! Как пить дать падает!

— Пацаны, кто на западном, Мотор, Шумахер, Черкес, сваливайте оттуда! Эта херня сейчас упадет!

— Твою мать, неужели получилось?! Неужели получилось?!

— Лион! — я взялся за рацию. — Надо валить!

— Вижу… — восхищенно ответил тот. — Сейчас…

— Лион! — не выдержал я.

— Да, да! — нервно ответил тот. — Валить!

Машина резко, прямо на ходу, чуть не опрокинувшись набок, развернулась, поднимая клубы пыли, и понеслась прочь от заваливающегося на землю края Легиона. Как и все остальное, это он тоже делал медленно и величественно, словно каждую секунду демонстрировал всем окружающим, насколько он монументален. Все оставшиеся в строю машину, кроме нашей, уже выскочили из опасной зоны и сейчас ждали на ее границе. Ассамблейцы высыпали из них и одной огромной толпой как завороженные наблюдали за падением железного неба. Никто не озаботился ни охранением, ни бронированием, вообще ничем. Торчали на открытом пространстве, поразевав рты, как деревенщины в городском торговом центре, и смотрели.