Чиж: рожден, чтобы играть. Авторизованная биография
Шрифт:
Если на пластинке пощечиной общественному вкусу был совет «Перед прослушиванием — покурить», то на «Перекрестке» критиков задела концовка «Дополнительного 38-го». «Вообще, стилизаторские способности г-на Чигракова несомненны, — писал рецензент московской “Недели”. — Слушая альбом “Перекресток”, я даже вздрогнул, когда он девичьим голосом предложил: “Если хочешь — кончай”, но потом успокоился, что это бэк-вокал Марины Капуро».
Музкритик ошибся: замечательная питерская певица не принимала участия в записи «Перекрестка». Если посмотреть на обложку кассеты, там нетрудно заметить строчку: «Большое спасибо Оксане Бондаренко (“Дополнительный 38-й”)». В комнатушке Чиграковых на Миллионной тогда гостило много знакомых. Во время записи «Перекрестка»
— Мне в голову стрельнуло: блин, хорошо бы эту фразу «Если хочешь — кончай» сказала барышня, — рассказывает Чиж. — Танька отказалась наотрез, Оксанка, она более разбитная, согласилась. Утром мы пришли на студию и стали пробовать разные варианты. Остановились на таком, полусексуальном. Потом пришли парни. А мы с Морозовым уже над другим материалом работали. А потом решили чего-то к этой вещи вернуться. Для меня эта фраза была такой неожиданностью! Я сам, честно говоря, офигел.
Но, надо признать, подобный ход стал для Чижа уже некой фишкой. Однажды Светлана Лосева назвала его «Есениным русского рока», имея в виду, вероятно, и эти слова литературного критика, сказанные в адрес парня с Рязанщины: «Странным казалось переплетение в одной стихотворной строфе душевной чистоты, лирических образов и грубо-похабных, словно назло кому-то сказанных слов». Если ему казалось, что в строчках присутствует намек на «розовые сопли» и пафос, Чиж тут же снижал их хулиганской фразой. И это сразу создавало нужный контраст — как горячий, а потом холодный душ.
«Но я закончу на веселой ноте, — пел Джордж Харрисон, — хоть это не легче, чем сделать плавучий топор».
Кто-то из наших рокеров заметил, что если человек после первого прослушивания альбома в него не влюбляется, значит альбом получился плохим. Диджей Валерий Жук вспоминает, как после работы на студии Чиж предложил им с Сашей Устиновым выпить у него в коммуналке на Миллионной.
— Он угостил нас крымской «Массандрой», которую мы цинично закусывали колбасой. За это время мы прослушали альбом «Перекресток» — работа над ним уже подходила к концу — раз восемь, наверное. Уже засыпая, Чиж говорил: «А ничего, если я еще разок поставлю?..»
Осень-1994: В Москву!..
Мы не можем играть для красных пиджаков. Не можем играть, когда под наши песни чавкают и гремят посудой. Однажды нас заманили-таки в Москву выступить в таком клубе. Знаешь, что я там увидел? Старых-старых мужиков и девочек лет четырнадцати-пятнадцати. Этим девочкам соски бы надо сосать, а они там сосали совершенно другие предметы. Билет стоил шестьдесят долларов. Понятно, что за такие деньги нормальный человек на концерт не пойдет.
Мы очень полюбили московскую публику — она была прямо полярной ленинградской. Если в Ленинграде все подряд критикуют всех, то в Москве почему-то все всем восторгались.
К осени 1994-го «чижи» отыграли во всех клубах Питера. Большие концертные площадки были им пока не по зубам. Неизбежно возникал вопрос, что делать, куда двигаться дальше.
Реалии российского шоу-бизнеса безжалостно поделили питерские группы на две категории — на те, которые принимала Москва, и на те, которые были ей неинтересны. Последние медленно, но верно затухали. Поэтому агитировать Чижа на «покорение столицы» не было необходимости. Трудная судьба «Разных людей» заставила его осознать банальную истину: под лежачий камень вода не течет.
— После того как ко мне в Питере подошли бы человек сто и сказали: «А чего вы, ребята, на каком-то говне играете? Почему вы здесь, а не в Москве?» — я, естественно, задал бы Березовцу вопрос: «А действительно, почему мы не там?» Хотя мне было абсолютно все равно, где играть. Ну, Москва, я врубаюсь, что
там и «точек» больше, и платят лучше. Это же тоже не выкинешь...Разжиревшая на easy money Москва-94 была охоча до развлечений. Каждый день, как поганки после кислотного дождя, появлялись новые объекты доморощенной entertainment industry — рестораны, казино, ночные клубы. По вечерам, чтобы снять стресс или, наоборот, получить дозу адреналина, туда устремлялись на джипах и «бумерах» толпы «новых русских» — коммерсанты и бандиты в одинаковых бордовых пиджаках, продажные чиновники, а также их подружки в турецких Versace. Денег, как и патронов, никто не жалел. От этих буржуйских щедрот могли отщипнуть себе на прокорм и бедные музыканты.
— Москву можно не любить, — говорит Романюк, — но она постоянно выдергивает всё, что ей интересно, она всеядная: «Хотим! Давайте!» Ей подавай Пугачеву с Пенкиным — и тут же Гребенщикова с Чижом...
Накануне наступления на Москву «чижи» провели «разведку боем». Вместе с питерскими группами «Камикадзе» и «2ва самолета» они приняли участие в фестивале «Поколение-94», который был придуман в 1991 году молодыми клип-мейкерами из «Art Pictures group» Степаном Полянским, Федором Бондарчуком и Степаном Михалковым. Условия участия были неслыханно демократичными: достаточно было только прислать факс с заявкой. Причем всех прибывших размещали в гостинице и даже кормили в столовой.
«Нас принимали как “лучшую молодую группу”, — усмехается Чиж, вспоминая свои “седые яйца”. — У каждого за плечами по сорок лет работы, и на тебе — молодая группа!..» Это было слегка обидно, но не более. Гораздо серьезнее было увидеть смену поколений и музыкальных стилей. Большинство соискателей играли на фестивале модную музыку. «Сидели все на своем “умц-умц-умц”. И кто круче “умц-умц”, тот и победитель, — рассказывал Чиж. — Мы вышли, сыграли им блюз. Такое ощущение, что они там забыли, что подобная музыка существует».
— Я бы не сказал, что там было сплошное «умц-умц», — не соглашается Романюк. — Там были «Моральный кодекс», Алена Свиридова, Кристина Орбакайте. Честно говоря, мне эта тусовка понравилась. Серега, может быть, тогда на всё это альтернативно смотрел... Мы играли каждый день в клубах, потом был гала-концерт. На теплоходе ходили по Москве-реке, одной тусовкой оттягивались...
— Какая могла быть теплая компашка, — хмыкает Чиж, — если мы сидели сами по себе и принесли свою водку на теплоход. Нормально, да? Там есть бар — иди, покупай!.. Бутылка водки стоила чуть ли не 30 долларов. И мы, у которых денег нет в принципе... У них была своя московская тусовка — Табаков, Бондарчук, все эти «младшие». В свою компанию они нас не звали. Хотя я, собственно, туда и не стремился.
Оказаться в числе победителей «чижам» не помогла даже явная симпатия председателя жюри Сергея Воронова, лидера московской блюз-группы Crossroads. («Я, правда, только на пресс-конференции узнал, что я председатель», — сказал он корреспонденту «АиФ».)
— Там шла какая-то борьба, — рассказывает Чиж. — Ворон куда-то все время бегал, говорил: «Так, чуваки, всё! Вы победители!.. Уже точно!»
Но потом к нему снова подошел Воронов и развел руками: «Чувак, извини, никак не получается...»
Героями дня стали вовсе не питерцы, а мастера сценической скороговорки, основатели российского рэпа MD & C Павлов и Мистер Малой. (Впрочем, есть мнение, что первым отечественным рэпером была София Ротару с ее бодрым речитативом из песни советских времен «Я, ты, он, она — вместе целая страна!..».) В результате «чижей» отметили только спецпризом продюсерского жюри — порто-студией, которую Березовец сразу же продал, чтобы покрыть текущие расходы. Но Чиж был искренне рад такому исходу:
— Если б мы тогда заняли на «Поколении» какое-то место, нас бы точно зае***ли этими модными клубами и бесконечными тусовками. Там же все очень жестко — типа, надо отрабатывать!.. Мы «засветились» и продолжали делать то, что хотели, не будучи ни с кем повязанными.