Чортушка

Конста (рзко схватилъ ее и притянулъ къ себ на грудь). Коли такъ, цлуй меня, Зинушка! Я какъ разъ по теб человкъ! Я тебя не выдамъ! И отъ лихого батьки вызволю, и на новыя мста… Да что на новыя мста? Хоть во вс заграницы провожу!.. Удалой я – ухъ!.. A ужъ любить-то любить какъ буду!

Она молча лежитъ на его груди.

Михайло (поетъ).

Канарейка пташечка, Вольная кукушечка, Примахала крылышки, По полю летаючи, Сокола искаючи…

Антипъ выглянулъ изъ бани, слушаетъ и смотритъ.

Зина. Ты не обманешь?

Конста. Нтъ.

Зина. Помни, не тебя я люблю – волю въ теб люблю… Волю мн дашь, – тебя любить стану, обманешь, – прокляну… убью!

Конста. Сказалъ: выведу, стало быть, такъ, мое слово крпко. Не оправдаю слова, самъ пойду къ князю съ повинною! Пускай тиранить! Потому, значить, подломъ мн это, заслужилъ.

Обнялъ Зину. Она, вся въ его объятіи. Матрена, полураздтая, въ большомъ ковровомъ платк, звая, выходитъ на балконъ… Увидала, ахнула, завизжала и – вцпилась въ сына.

Михайло (поеть).

Проходила Сашенька Свои рзвы ноженьки, Вдоль улицы ходючи, Милаго искаючи…

Матрена. Дьяволы вы этакіе! Что же вы со мною длаете?

Конста. Мать! Постой! Мать! нельзя такъ!

Матрена. Нтъ, я сперва теб, подлецу, виски выщиплю!

Конста. Мать! Больно! голова своя не купленая!

Матрена. Глядлки выдеру!..

Зина. Мамушка!

Матрена (сразмаху ее оттолкнула). Ты еще?.. Заступница!

Зина (отскочила). Демонъ въ тебя вселился?

Конста. Мать! Оставь! самъ драться стану!..

Матрена. Врешь! Не смешь! Не можешь! Дай мн мое горячее сердце сорвать!..

Выпускаетъ его и садится въ безсиліи на скамью.

Матрена. Коли вы Бога забыли, такъ хоть о княз вспомнили бы. Не жильцы мы больше на бломъ свт. Живыхъ въ землю закопаетъ…

Конста. Эка волосьевъ-то надрала!

Матрена. A теб, Константинъ, и казни такой не придумать, какъ онъ тебя расказнить.

Конста. Это еще бабушка на двое сказала.

Матрена (причитаетъ). Охъ-охъ-охъ-охъ-охъ-охъ!

Конста. Мозги не y одного князя въ голов положены, a земля велика.

Матрена (Зин). Ты хороша, съ колокольню выросла, a ума не вынесла: слушаешь враки.

Конста. Я не вру.

Зина. Онъ не вретъ, мамушка. Я за то его и полюбила, что онъ выведетъ меня отсюда.

Конста. Ты, мать, слушай. Какого же добра намъ тутъ дожидаться? Сама говоришь, что если слухъ о насъ дойдетъ до князя, онъ насъ живьемъ състъ, въ землю закопаетъ.

Матрена. На семъ самомъ мст. И никакой колдунъ потомъ не найдетъ!

Конста. Такъ и шишь ему съ масломъ!

Зина. Сами y идемъ и тебя уведемъ.

Матрена. Онъ васъ на дн морскомъ разыщетъ.

Конста. Ладно. Мы сами съ усами. Тоже не дуромъ побжимъ, a съ оглядкою, не сейчасъ за руки схватимся, да втроемъ въ лсъ… Это дло надо устроить тонко.

Матрена. Антипкины сны бредишь!

Антипъ (изъ бани). Антипкины сны не кори: Антипка хорошіе сны видитъ.

Плетется къ нимъ.

Матрена. Ой, подкрался песъ!

Антипъ. Миръ честной компаніи… Душно въ банька-то… Не поспалось…

Конста. Ддъ! слушай!

Матрена. Нтъ, ужъ ты, Конста, оставь. Я сама его поспрошаю… ты моей головы не морочь… Вы вдвоемъ не то, что мн, цыгану зубы заговорите.

Зина съ Констою отходить сперва къ павильону и остаются на ступеняхъ балкона, – потомъ, пока идетъ бесда между Антипомъ и Матреною, скрываются въ садъ, мелькаютъ тамъ между деревьями…

Антипъ. Поспрошай, поспрошай…

Матрена (не то про себя, не то къ людямъ). Что же въ самомъ дл? Пишусь я вольною, a какую, изъ-за этого, прости Господи, Ирода князя, волю себ видла въ жизни? Хуже крпостной. Отвтъ мой большой, и бда мн пришла неминучая…

Антипъ. Руками вертишь? Поверти: помогаетъ.

Матрена. Смутилась моя голова. Всхъ ты засмутьянилъ, старый бормотунъ! О вол раздумалась.

Антипъ. О вол думать пріятно.

Матрена. Скажи по правд; кабы теб возможность, побгъ бы ты снова на волю?

Антипъ (помолчавъ). Десять годовъ назадъ, я убгъ съ отчаянности, съ большого горя, не понимаючи самого себя. Но, когда избылъ я отъ себя первое сердце, да поглядлъ кругомъ на Божій міръ, такъ и захватило мн душу волею. И понялъ я тогда, что только съ волею и видать человку міръ Божій, a безъ воли y человка и глазъ нту. Въ рабьей онъ слпот. И сталъ я въ ту пору себя корить и проклинать: съ чего я, дурень, загубилъ свою жизнь на холопской привязи? Только на седьмомъ десятк и свтъ увидалъ! И вс десять лтъ прошли, словно сонъ пріятный… A вспомнить что въ нихъ радостнаго было? Какая сладость для тла? Ничего. Не покоилъ я старыя кости, a трудами трудилъ… Въ тюрьмахъ сиживалъ. По этапамъ черезъ всю Россію прошелъ, изъ подъ карауловъ бгалъ, и голодалъ, и холодалъ, и бивали меня, и обкрадывали.

Матрена. Сохрани Богъ всякаго!

Антипъ. Да, все на вол, Матреша, на волъ! A съ нею, голубушкой, все сладко. Лучше ея не выдумалъ человкъ ничего. Воля весь человкъ! Есть воля, и человкъ есть. Нтъ воли, и человка нтъ… Такъ, склизь…

Матрена. Такъ что, Антипъ Ильичъ, если бы…

Антипъ. Нтъ, Матреша, ты меня не мани, сердца не вороши…

Матрена. Да я не маню – куда мн тебя манить? Богъ съ тобою?