Что остается от небес
Шрифт:
Барон помахивал своей эбеновой тросточкой, держа ее двумя пальцами.
– Не совсем. Однако мне любопытно узнать, как продвигается расследование убийства епископа Прескотта.
– Вот как? А почему вас интересует это дело?
– Я прекрасно понимаю, что попал в число подозреваемых, – фыркнул лорд Квиллиан. – И надеюсь услышать, что вы нацелили свое дознание на кого-нибудь другого.
– По правде говоря, наоборот.
Ладонь собеседника крепче сжала серебряный набалдашник застывшей на полувзмахе трости.
– И что сие означает?
– Что я выяснил личность
– Ах, это, – изящно описав полукруг, тросточка снова принялась покачиваться взад-вперед.
– Да, это.
Спутники некоторое время шли молча. Шаги отдавали гулким эхом по мокрой и темной улице.
– Возникает вопрос: с какой целью? – заговорил виконт.
– Кажется, действительно возникает.
Себастьян издал негромкий смешок:
– Думаю, вы знали, что сэра Нигеля закололи в церковной крипте и оставили гнить там на все эти годы.
– Знал? Не совсем так. Но у меня и впрямь имелась определенная теория.
– Вы считали, что Френсис Прескотт убил собственного брата из-за наследства? Наследства, которое он потерял после рождения племянника?
– По-моему, этот вывод возникает сам собой, – покосился на собеседника барон. – Вы не согласны?
– Если честно, не знаю.
Квиллиан хмыкнул и продолжил путь.
– Чего вы надеялись добиться? – поинтересовался Девлин.
– Полагаю, расчет очевиден. Если я прав, и гниющий труп сэра Нигеля действительно обнаружится в крипте, тогда подозрение неизбежно падет в первую очередь на священника, ответственного за решение замуровать склеп.
– На Френсиса Прескотта.
– Именно, – согласился спутник.
– И каков же был замысел? Вынудить епископа защищаться от неизбежных обвинений в братоубийстве, дабы не оставалось времени на проталкивание в парламенте законопроекта об отмене рабства?
– Что-то вроде этого.
– Не слишком ли ненадежная комбинация?
Лицо престарелого франта растянулось в скупой улыбке:
– Я ведь игрок.
– Верно, – кивнул виконт. – Только напрашивается соображение, что риск потерпеть неудачу был бы гораздо меньше, знай вы доподлинно, где лежит труп баронета.
– Не вижу, откуда я мог бы это узнать. Если только вы не предполагаете, что я собственноручно умертвил сэра Нигеля и бросил тело в крипте, – состроил гримасу вельможа. – Многообещающая версия, тут я с вами согласен.
Барон прошел несколько шагов и добавил:
– Загвоздка в том, что у меня не имелось причин убивать старшего Прескотта. Мы были едва знакомы. Чрезвычайно, знаете ли, дурного тона был субъект.
– Разве вы оба не состояли в «Клубе адского пламени»?
– Милейший лорд Девлин, – сузились глаза подтоптанного франта, – этот клуб вовсе не являлся закрытым. В нем насчитывались сотни членов.
– Но не в узком кругу избранных. Как они назывались?
– «Апостолы», – ответил Квиллиан и добавил, вздохнув: – Сколь ни огорчительно это признавать, но лично я никогда не входил в этот избранный круг. В то время я был всего лишь бедным вторым сыном, пару лет как закончил Оксфорд и пытался
пробить себе дорогу в жизни.– Правда? И чем же именно вы занимались?
Барон остановился возле парочки скучавших у паланкина носильщиков, которые при виде клиента тут же вскочили, хватаясь за жерди.
– О, то тем, то сем, – неопределенно взмахнул денди кистью, затянутой в белоснежную перчатку. – А теперь, боюсь, я переоценил свои возможности переносить ночной воздух. Доброго вам вечера, милорд, – и, зажав в кулаке трость, проворно забрался на сидение.
Налетевший прохладный ветер взметнул фалды Себастьянового фрака и обдал виконта запахами города: острым духом мокрой мостовой и разогревшихся масляных фонарей, к которому подмешивалось слабое, но вездесущее зловоние нечистот.
Девлин с минуту постоял, наблюдая, как носильщики поднимают паланкин и трусцой удаляются. А затем повернул в сторону Брук-стрит, и его одинокие шаги отдавались громким эхом в ночной тиши.
* * * * *
ВТОРНИК, 14 ИЮЛЯ 1812 ГОДА
На следующее утро Геро сидела в библиотеке, окруженная грудами книг и бумаг, когда в комнату вошел отец.
– Милостивый Боже… Опять за свое? – подняв переплетенную копию официальных сообщений, барон нахмурился: – Что это?
Дочь отложила перо:
– Я составляю список людей, которые тридцать лет назад служили в министерстве иностранных дел либо состояли в свите короля.
– Ищешь «Алкивиада»? – довольно прищурился лорд Джарвис.
– Да.
– Думаешь, это он порешил твоего епископа и его братца?
– Считаю такое возможным.
– Правда? А я вот считаю, что изменник мертв.
– Поскольку вам не удалось его выявить?
– Именно.
– В таком случае, почему, по-вашему, Френсиса Прескотта убили в том же склепе, что и сэра Нигеля?
– Возможно, у кого-то своеобразное чувство юмора.
– Не вижу в этом ничего смешного, – возмутилась Геро.
– Знаю-знаю, – помрачнел барон. – Это меня и тревожит.
* * * * *
Себастьян просматривал отчет управляющего имением, когда услышал вежливый стук в парадную дверь. Стоял теплый ясный день, и виконт распахнул окна для летнего ветерка и аромата свежевыпеченного хлеба из соседней лавочки. Из холла донеслись приглушенные голоса, и минуту спустя Морей провел к хозяину Лавджоя.
– Сэр Генри, – поднялся с места виконт, – какая приятная неожиданность. Пожалуйста, присаживайтесь.
Крепко сжимая обеими руками круглую шляпу, маленький магистрат церемонно поклонился и кашлянул:
– Благодарю вас, но я не могу задерживаться.
Девлин смотрел, как сэр Генри лезет во внутренний карман и достает пачку ветхих, пожелтевших бумаг. По мрачному виду магистрата Себастьян понял, что его миру суждено сейчас необратимо измениться.
– Вчера я заглянул в министерство торговли, – сообщил Лавджой. – Никакой «Альбатрос» не отплывал из Портсмута ни в январе, ни в феврале 1872 года. Однако судно с таким названием отправилось из Лондона двадцатого декабря 1871 года. Пунктом назначения указан Нью-Йорк.