Что предназначено тебе… Книга вторая

— Больницы, транспорт, строительство…

— Я же тебе говорил, с недвижимостью работает Большой Джон. Покупает, продаёт. Отбирает у всяких лохов. Туда лучше не лезть. Да тебе-то что?

— Ничего, — Стефано покачал головой и, махнув рукой, направился в дом.

Он поднялся по полуразвалившейся лестнице и замер на втором этаже, увидев на фоне разбитого окна силуэт в просторном чёрном плаще.

Надежда всколыхнулась в груди, а рука непроизвольно легла на пистолет.

— Хочешь меня убить?

Стефано молчал.

Доминико шагнул на свет и остановился в шаге от него.

Стефано с трудом заставлял себя стоять смирно вместо того, чтобы броситься ему на шею и расцеловать.

— А ты хочешь убить меня?

Доминико тоже не ответил.

— Впустишь? — он кивнул на дверь.

Стефано молча отпер замок и пригласил его войти. Пока он ставил чай на небольшой электрической плитке, Доминико стоял, прислонившись плечом, затянутым в дорогущий плащ, к помятому засаленному холодильнику, испещрённому наклейками от жвачки, и смотрел на него.

— Чёрт бы тебя побрал, скажи хоть что-нибудь, — взорвался наконец Стефано, поворачиваясь к нему.

— Я пытаюсь тебя понять, — спокойно произнёс Доминико.

— А я пытаюсь понять тебя!

Доминико, казалось, не слышал его.

— Ты хотел вернуться к копам, да?

— Что?.. — Стефано замер, в недоумении глядя на него. Потом негромко сказал. — Нико, я не хотел тебя предавать. Я бы никогда не сдал тебя. Именно тебя.

— Но Тици ты сдал.

Стефано сглотнул и отвёл взгляд.

— А что, — произнёс он, снова поворачиваясь к Доминико и начиная заводиться, — мне должно было нравиться, что меня обвиняют в убийстве, которого я не совершал? Я должен был сидеть на задних лапках у твоей кровати и радоваться, что ты меня подобрал?

Доминико склонил голову вбок.

— Тебе было плохо со мной?

— Я тебе уже сказал…

— Ты ни черта не сказал.

Стефано закрыл глаза. Молча шагнул вперёд и опустил лоб Доминико на плечо.

— Конечно нет, — совсем тихо сказал он, — Доминико, я сделал это только потому, что он предал тебя.

— Но ты сдал его копам. Не мне.

Стефано не заметил, как пальцы его стиснули Доминико плечо, но он ничего не сказал.

— Ты такой идиот, Стефано, — устало произнёс Доминико, прижимая его к себе, — я только надеюсь, что это пройдёт.

Стефано запрокинул голову назад и, поймав его губы своими, втянул Доминико в медленный, сладкий поцелуй.

— Ты прощаешь меня? — отстраняясь, спросил он.

— Я и не злился.

— О да, ты избил меня просто так.

— Избил, потому что ты идиот! — раздражение прорвалось в голос Доминико. — Ты что думал, Тици посадят или что?

— Его посадили, разве нет?

— Конечно. Ему дали условно год. Ты мне этим очень помог — особенно если учесть, что я же и выкупил его.

Стефано непонимающе смотрел на него.

— Ладно, — Доминико устало вздохнул и провёл кончиками пальцев по его волосам, — расскажу потом. Меня сейчас интересует только одно — ты хочешь остаться здесь или поедешь со мной?

Стефано пристроил голову ему на плечо и молча уставился в окно. Он думал о Томми и о том богатстве выбора, что стоит перед ним.

— Я могу сделать так, что обвинения снимут, — сказал Доминико, отвечая на его мысли. — Звание тебе вернут.

— Зачем тебе это?

Доминико пожал плечами.

— Просто так, — сказал он. — Что мне ещё делать с тобой?

Стефано плотнее прижался к нему щекой.

— Договорись, — сказал он.

Доминико кивнул.

— А я, наверное, поеду с тобой. Если нужен тебе.

— Если не будешь вести себя как идиот.

Какое-то время царила тишина, а потом Стефано произнёс:

— Только у меня есть ещё одно дело здесь.

Доминико ощутимо напрягся и попытался поймать его взгляд.

— Не бойся, — Стефано ещё раз поцеловал его, — я просто хочу тебе помочь.

16

«Чёртов коп», — продолжал думать Доминико, покидая подвал, где остался Стефано, и направляясь к лестнице ведущей на верх.

— Массимо, Берто — поменяйтесь с Рикко и Пепе, — бросил он, проходя мимо охранки, вы двое будете нужны мне наверху.

Двое охранников, названных им последними, входили в личную когорту Луки. И в первую очередь Доминико хотел избавиться от них.

Потом… Он до конца ещё не решил, что будет потом. Доказательств по-прежнему не было, и, как оказалось, от Стефано в этом деле было мало толку — он делал всё, что угодно, только не то, о чём Доминико его просил.

«Если бы он был моим исполнителем, — думал корсиканец, поднимаясь к себе, — я бы его уже убил».

Но Стефано был… Доминико и сам до конца не знал, кем.

Их знакомство произошло столь стремительно и было настолько лишено всякого смысла, что он мог бы сравнить Стефано разве что с метеоритом, который с шансом в ноль-ноль-ноль-ноль-один процента может упасть на твой дом.

Встреча с метеоритом, впрочем, вряд ли могла принести столько наслаждения, сколько Стефано приносил ему. В последний год Доминико чувствовал себя стариком, который всё лучшее оставил позади. Он знал, что никогда уже не заведёт настоящую семью. Никогда у него не будет ни сына, ни жены.

А потом на него упал метеорит, и все мысли на какое-то время улетучились из головы. Доминико стал забывать даже о том, что было смыслом его жизни в последний год — месть.

Эван Аргайл стал только именем, а образ Пьетро в его памяти стал потихоньку угасать, заслоняясь другим.

Стефано чем-то походил на него. Никогда не слушал, что ему говорят, и вечно вёл себя как идиот. И стоило признать, что больше всего Доминико не хотел, чтобы со Стефано, как и с Пьетро, что-нибудь произошло.