Что предназначено тебе… Книга вторая

— Зачем ты рассказываешь об этом мне?

Доминико остановился и, резко развернувшись, внимательно посмотрел на него.

— Я хочу, чтобы ты понимал, кто я. И что я делаю здесь.

— Надо же, ты занимаешься не только строительством театров?

— Это не смешно.

— Я всё понимаю, Нико, — Стефано наклонился к нему и легко поцеловал. — Я с тобой.

Нико благодарно кивнул и открыл металлическую дверь.

Стефано увидел корсиканца на вид лет тридцати, но худощавого и выглядевшего достаточно молодо. Он сидел на стуле, и руки его были скручены за спиной, а ноги примотаны к ножкам стула обрывками проволоки. На лице мужчины были кровоподтёки и челюсть, кажется, была немного свёрнута на бок.

— Кто это? — спросил Стефано вполголоса, но в наступившей тишине мужчина услышал его и вскинулся.

— Капо… — выдохнул он.

Доминико проигнорировал этот вздох. Он шагнул вперёд и остановился в паре футов от пленника.

— Зачем ты предал меня, Фредерико? — спросил он спокойно.

— Я не…

— Не врать! — рявкнул Доминико, и тот замолк.

— У них на меня… дело… — после долгой паузы выплюнул он. — Ты бы не стал меня покрывать.

— Ты решил, что копы надёжнее меня?

— Может быть… и так.

— Ты понимаешь, что я тебя убью?

Фредерико молчал. Он опустил голову, как будто не верил уже ни во что.

— Снято? — поинтересовался Доминико то ли у него, то ли у самой темноты, заполнившей комнату.

— Да, сеньор.

Густав вынырнул из мрака и остановился справа от Доминико. В руках он держал портативную камеру, каких Стефано никогда не видал. Нажав кнопку, он перемотал запись, и Стефано увидел на маленьком экранчике, как «Фредерико» долго и методично избивают, а затем увидел, как смутный силуэт из темноты угрожает ему.

— Порежь. Скучновата первая часть.

Густав кивнул.

Стефано молчал, поняв, что сейчас вопросов лучше не задавать.

Он заговорил, только когда Доминико снова сел за руль.

— Кто это такой? — повторил Стефано.

— Его зовут Фредерико Лучини. Брат той шлюшки, из-за которой погиб мой сын.

— И чего ты хочешь от меня?

— Расходный материал, — Доминико дёрнул плечом. — Он предал меня, сговорившись с Лукой. Но от него ещё может быть толк. Мы выложим этот ролик в сеть.

— И что потом?

— Будем ждать. Пока за ним не придут.

— Не боишься, что копы тебя заметут?

Лицо Доминико украсил хищный оскал.

— Вот уж кто меня волнует сейчас меньше всего.

Он помолчал и добавил:

— Надо выяснить, что стало с Изабель Аргайл. Если она мертва, скорее всего начнётся борьба за власть. А если жива…

— То?

— То тогда начнётся борьба со мной. Я прилетел в Палермо — и тут же случился взрыв. Не трудно соединить одно с другим.

— Мне жаль, — Стефано опустил взгляд. До него наконец дошло.

Доминико не ответил ничего.

Ответ на его собственный вопрос был получен довольно скоро — как только Доминико вернулся к себе домой.

Стёкла особняка были разбиты, а садовую дорожку украшала кровь.

— Дерьмо! — выдохнул Доминико и бросился в дом. Стефано бегом последовал за ним. Когда он влетел внутрь, Доминико уже выяснял у охранника, что произошло.

— Шесть человек, капо. Кто-то открыл им дверь.

Доминико стиснул кулак и с трудом сдержался, чтобы не ударить его, хотя этот конкретный охранник был, в сущности, ни при чём.

— Кто нас предал? — спросил он почти равнодушно.

— Всё указывает на Андреа Магри. Я не хочу расстраивать вас, сэр…

— Говори быстрей.

— Они с Кэси были вдвоём, когда всё это началось. И… теперь нету ни одного, ни другой.

19

Хотя стояла уже глубокая ночь, Доминико не мог ни есть, ни спать.

Он наполнил стакан скотчем, которого никогда не пил в обычные дни, но так его и не пригубил — боялся, что потеряет над собой контроль.

Только метался по комнате из стороны в сторону, иногда останавливаясь и глядя на город, сверкавший огнями вдалеке.

— Проклятая станция, — пробормотал он в какой-то момент, ослабляя галстук, всё это время до удушья стягивавший его горло. Внешне Доминико оставался таким же лощёным, как и всегда — только безумие плескалось в глазах. — Миллион человек. И всё ради того, чтобы я не мог защитить своих… детей.

Доминико замер, касаясь лбом стекла.

Стефано помедлил недолго, затем шагнул к нему и накрыл собой, обволакивая все телом и надеясь хоть немного смягчить терзавшую Доминико боль.

— Ты же не думал, что все они — в самом деле твоя семья? — сухо спросил он.

Доминико покачал головой.

— Тебе не понять…

— Нет, Доминико, я отлично понимаю тебя. Ты думал, что если они пришли делать то же дело, которое важно для тебя — они навсегда останутся с тобой. Но они здесь… я не знаю зачем. В твоём случае, наверное, ради денег, ради власти…

— Или просто они так же разочаровались в людях, как и ты.

— Я не… — Стефано замолк и уткнулся Доминико в плечо.

— Ты говоришь о себе.

— Это значит, что я не прав?

— Наверное, нет. Ты просто упускаешь кое-что. Я знал этих людей, когда и мне, и им было по двадцать лет. Мы вместе продирались сквозь джунгли, изнывали от жажды… И когда другие убивали друг друга за горсточку золотых водорослей, мы смогли пройти до конца.

— Поэтому они предали тебя?

— Потому что прошло двадцать лет. И у каждого давно уже своя семья.

— Это не объясняет того, о чём говорил я.

— Объясняет и очень хорошо. Возможно, когда-то они и верили… Может быть, не все… Но все копы, кроме тебя, давно уже поняли, что такое закон. И поняли, кто может его вершить, а кто нет.

— Тициано, видимо, мог?

— Тициано найдётся на любой стороне.

Стефано вздохнул и крепче обнял его.

— Как ты думаешь, Кэси могла… могла сбежать с этим Магри? — Стефано и самому верилось в подобное с трудом.

Доминико качнул головой.

— Нет, это исключено. Она моя семья.

Стефано хотел заметить, что семья Доминико в последнее время показала себя не очень-то хорошо, но раньше, чем он успел это сделать, Доминико, будто подслушав его мысли, произнёс:

— Если не верить семье, Стефано, то зачем это всё?