Что приносит тьма

– Ну и? Каков был ответ?

– Старый мерзавец рассмеялся. Рассмеялся! А потом вдруг переменился в лице и затрясся от бешенства, словно в него вселился дьявол. Заявил, что если я хоть помыслю шепнуть словцо наполеоновским шпионам, он позаботится, чтобы меня зарыли живьем в безымянной могиле. Как вам такое? А?

– Когда это было?

– В пятницу.

– И что же вы сделали?

Колло передернул плечами с экспансивностью истинного галла.

– Взял да и рассказал.

– Кому? Кому рассказали?

– Агенту французов, разумеется, кому же еще? Эйслер думал, я не сделаю этого. Не верил, что я осмелюсь. А я взял да и посмел. Нечего было молоть мне всякие гадости.

Себастьян всмотрелся в затененное щетиной подвижное лицо бывшего парижанина.

– Хотите сказать, вам известна личность одного из наполеоновских агентов в Лондоне?

– Я ведь говорил, мне многое известно, – изогнулись в ухмылке губы Колло.

– И кто же это?

Старый вор издал хриплый горловой смешок.

– Поверьте, вы не хотите знать.

– Напротив, хочу.

Колло, по-прежнему широко улыбаясь, с довольным блеском в глазах покачал головой.

– Я мог бы сказать вам, что это кое-кто, с кем вы знакомы. Даже больше: тот, кому вы доверяете. – Он громко рассмеялся: – Но я не скажу.

Виконт подавил желание ухватить француза и хорошенько его встряхнуть.

– Тогда скажите вот что: щедро ли вас вознаградили за предоставленные сведения?

Физиономия Колло расстроено вытянулась.

– Нет? – удивился Девлин. – Почему?

– Они заявили, что уже знали это. Несколько недель знали.

– Вы понимаете, что, по всей вероятности, за вами следят как раз агенты Наполеона? Они прикончили Эйслера, а теперь собираются убить и вас.

– Non.

– Да. Назовите мне имя.

Колло начал пятиться, мотая головой, дико вращая косящим глазом.

– Non. Вы хотите моей смерти! За кого вы меня держите?! За ду… – он запнулся, выразительное лицо потрясенно вытянулось, между тем как по узкой улочке гулко прокатился треск ружейного выстрела, и на пальто француза спереди расплылось блестящее пятно.

– Проклятье! – ругнулся Себастьян, стремительно увлекая оседающего собеседника в спасительную темноту зловонной арки. Он подхватил падающего Колло под руки, поддерживая, чтобы тот не захлебнулся собственной кровью. Но было уже поздно.

Девлин увидел, как закатились глаза раненого, услышал бульканье в горле, почувствовал, как жизнь покидает тело француза, оставляя безмолвную, пустую оболочку, которая съеживалась, казалось, прямо на глазах.

ГЛАВА 44

Несколькими часами позже, после взвинченного и малоприятного общения с местными констеблями, Себастьян вошел в гримерку Кэт Болейн в театре Ковент-Гарден. Представление только что окончилось. Виконт по-прежнему был заляпан кровью и пребывал не в лучшем расположении духа.

– Девлин! – воскликнула Кэт, вскакивая из-за туалетного столика. – Ты ранен!

Актриса еще не сняла сценический костюм – бархатное платье с богато расшитым корсажем, и Себастьян остановил ее, прежде чем она успела приблизиться.

– Осторожно, а то испортишь свой наряд. Со мной все хорошо. Это не моя кровь.

Кэт отпрянула, всматриваясь ему в лицо:

– А чья?

– Одного парижского вора по имени Жак Колло. Он входил в шайку, которая выкрала сокровища французской короны из Гард-Мёбль. Колло разузнал, что Даниэль Эйслер взялся продать бриллиант Хоупа, и попытался воспользоваться этим, чтобы выудить из торговца деньги.

– Каким образом?

– Угрожая известить наполеоновских агентов, где следует искать «Голубого француза». Эйслер допустил ошибку, посмеявшись над угрозами.

– Колло пошел к французам?

– Да.

Кэт отвернулась, перебирая разбросанные на столике гребни и шпильки, и тяжелые каштановые волосы заслонили ее лицо. С небрежностью, показавшейся Себастьяну нарочитой, актриса поинтересовалась:

– И он сообщил тебе имя человека, которому Бонапарт поручил вернуть камень?

Девлин задержал взгляд на ее полуотвернутом профиле.

– Нет. Прежде чем я успел вытянуть из него это имя, Колло был убит. Вероятно, тем же самым стрелком, который в понедельник вечером уложил юного воришку в проулке за домом Эйслера.

Себастьян подождал ответной реплики, а когда актриса промолчала, негромко спросил:

– Это ты, Кэт? Ты работаешь в этом деле на французов?

Ирландка клялась, что прекратила сотрудничество с французами более года назад. Но это было прежде. До того, как их жизни и общее будущее рухнули в трясину давних тайн и эгоистичной лжи Гендона. До того, как Кэт вышла замуж за Рассела Йейтса, а Себастьян женился на дочери лорда Джарвиса, того самого человека, который обещал вражеской шпионке страшную, мучительную смерть.

Кэт вскинула голову. Глаза распахнулись, приоткрытые губы округлились в стремительном от удивления и обиды вдохе.

– Не могу поверить, что ты задаешь мне такой вопрос.

Себастьян глянул в ее прекрасное, любимое лицо и увидел в нем боль, от которой напряглись изящные черты и затуманился взгляд.

– Прости.

Актриса мотнула головой и быстро заморгала, словно сдерживая слезы.

– Наверное, мне должно льстить, что ты по-прежнему доверяешь мне достаточно, чтобы счесть мой ответ правдивым.

– Кэт… – потянулся к ней Девлин, но она отодвинулась.

– Нет. Позволь мне договорить. Моя любовь к Ирландии неизменна. Я готова сделать все, чтобы увидеть свою родину свободной от жестоких захватчиков – все, кроме как нарушить данное тебе обещание.

Он чувствовал себя так, словно только что рассек собственную грудь и вырвал из нее сердце.

– Я не должен был сомневаться в тебе.

– Нет. – К удивлению Себастьяна, Кэт протянула руку и приложила кончики пальцев к его губам. – Гибнут люди. Я понимаю, почему ты счел себя обязанным спросить. Я скрывала от тебя правду о своих связях с французами, хотя мне не следовало умалчивать, и это всегда будет стоять между нами. Нет ничего хорошего, когда мужчина и женщина таятся друг от друга. Секреты уничтожают доверие. А без искренности и доверия любовь всего лишь… зыбкий мираж.