Что скрывалось за фиговым листком (Фиговый листочек для меня)

– Когда умерла ее мать?

– Примерно шесть лет назад. Пегги тогда, пожалуй, было шестнадцать.

– Когда, как считают, исчез Джонни Джексон?

Он быстро посмотрел на меня:

– Какое это имеет отношение к ней?

– Она вытворяла Бог знает что? Были ли у нее неприятности?

– Этого я бы не сказал. Все неприятности у нее по собственной вине. В этом городе каждый шаг становится известным. А Пегги стала гулять направо и налево и заполучила скверную репутацию. Однако все любят ее отца и поэтому прикрывают ее, если можно так выразиться. – Он снова посмотрел на меня. – Снабжают ее, как вы выражаетесь, фиговым листком. Но за последнее время упорно говорят о том, что она пристрастилась к выпивке.

– Я слышал, что они были близки с Джонни?

– Это для меня новость. Джонни не интересовался девчонками. Да и потом, Пегги была последней девушкой, с которой паренек типа Джонни пожелал бы иметь дело. Он был очень серьезным.

– Вы знали его по школе?

– Да, только я не дружил с ним. Конечно, он был гордостью школы, но держался особняком.

Билл свернул на узкую аллею, ведущую к бунгало.

– Он был особенным. Кое-кто из мальчиков решил, что он зазнайка и его надо проучить. Припоминаю, что собралась целая банда ребят. Я был одним из них. Мы зазвали его в угол игрового поля. Намечалось размалевать его масляной краской. – Он потер подбородок. – У нас была наготове банка с краской и большая кисть. Джонни стоял совершенно спокойно, глядя на нас. Он не пытался убежать, просто стоял и смотрел. – Билл пожал плечами. – Не знаю почему, но неожиданно перестало быть весело. В нем было что-то такое, что нас остановило. Либо мы утратили интерес, либо почувствовали себя глупыми малышами, в то время как он был взрослым. До сих пор не могу объяснить. Его внимательные, ничего не боящиеся глаза воздвигли между нами непроходимую стену. Мы пошумели, покричали, как положено, и все разом разошлись. С тех пор мы никогда не приставали к нему.

Билл остановил машину возле домика.

– Вот мы и приехали, – сказал он, выходя первым.

Мы вместе поднялись по ступенькам и распахнули входную дверь. Черных, жирных мух больше не было, но запах разложения остался. Единственным звуком было отдаленное кваканье лягушек.

– Вы проверяли, Билл, было ли у старого Джексона разрешение на ношение оружия? – поинтересовался я, оглядывая помещение.

– Да, у него были документы на дробовик, но не на «беретту».

– Проверяли ли вы, имеет ли доктор Стид документы на «беретту»?

– Да, их у него нет.

– Проверили ли вы, у кого из жителей Сирла имеется «беретта»?

– Да, ни у кого не обнаружил.

Я одобрительно кивнул:

– Свое домашнее задание вы выполнили аккуратно.

– Я же хочу работать у вас.

– Теперь давайте здесь все хорошо осмотрим.

Целых полтора часа мы осматривали домик, но ничего не нашли: ни писем, ни цветов, ни фотографий. Когда я заглянул в пустые ящики старомодного бюро, мне подумалось, что здесь уже кто-то побывал до нас и забрал с собой решительно все. Я не мог допустить, чтобы старый Джексон, проживший здесь много лет, не хранил ни одной бумажки.

– Похоже, что мы опоздали, Билл, – сказал я со вздохом.

– Да, согласен.

Он встал на колени и заглянул под кровать.

– Здесь что-то есть.

Мы отодвинули кровать и обнаружили довольно большую дыру в полу, до половины закрытую люком. Убрав крышку, я посмотрел в яму.

Потом обернулся на Билла, заглядывавшего через плечо.

– Возможно, здесь он держал свои деньги, – сказал я. – Вы проверили, был ли у него счет в банке Сирла?

– Проверил, не было.

– Он зарабатывал деньги и не мог много тратить. Эта яма могла служить ему банком, а кто-то обнаружил ее.

Билл кивнул:

– Резонно.

Пожав плечами, он выпрямился.

– На скорый успех мы не можем рассчитывать. Я надеялся отыскать какие-то письма или, на худой конец, фотографии Митча и Джонни. Надо заняться одеждой старика.

Я открыл кладовку. В ней висели всего лишь пара брюк и поношенная кожаная куртка. В карманах было пусто.

– Жил небогато, верно? – сказал я, захлопывая дверь.

Билл хмыкнул. Он внимательно разглядывал что-то на противоположной стене.

Солнце медленно пробиралось к задней части дома, теперь оно освещало маленькую комнатку.

Я проследил за его взглядом и увидел несомненные признаки того, что на стене когда-то висела то ли картинка, то ли фотография в рамке. Заметили мы этот след только потому, что его осветило солнце.

Размеры рамки были 12 х 8 дюймов.

Я задумчиво произнес:

– Можно предположить, что в этой рамке находилась медаль «Почета» Митча. Над кроватью старика. На самом видном месте. Предмет его гордости. Конечно, это всего лишь предположение, но мне думается, что я прав.

– Если сюда забрался вор, – сказал Билл, – то на кой черт ему понадобилась эта медаль? Ведь на ней имя Митча!

– Кто говорит о воре? Тот самый человек, который очистил все ящики и забрал эту рамку, и застрелил Фрэда Джексона. Ни один вор не станет уносить с собой бумажки. Нет, Билл, это дело рук убийцы.

– Да-а.

Я вышел на солнце.

– Пошли посмотрим на лягушатник.

В пруду мы нашли одних лягушек. Казалось, они знали, что Джексона больше нет в живых, потому что они все сидели в тине вдоль берега. Правда, когда мы приблизились, они нырнули в грязную, затянутую водорослями воду.

– Ну что ж, – сказал я, закуривая сигарету. – Поехали назад.

Когда мы шли к машине, я спросил:

– А шериф не возмутится, если вы будете разъезжать со мной, Билл?

– Я это уладил. Сказал ему, что было бы неплохо вертеться возле вас и докладывать ему о ваших действиях. Ему это понравилось.

– Только не перестарайтесь в отношении докладов. Пусть считает, что у меня ничего не получается. Подозреваю, что эта фиговая работа окажется куда труднее, чем я предполагал.

Он посмотрел на меня с недоумением:

– С чего вы взяли?

– Сами подумайте, – засмеялся я, влезая в машину. – Для вас это будет неплохой тренировкой.

Когда он включил мотор, я спросил:

– Вы поговорили с почтальоном о корреспонденции Джексона?

– Еще нет. Я не забыл, но Джоша трудно поймать. Надеюсь увидеться с ним сегодня вечером.

– Пожалуйста, – сказал я, отодвинулся в сторону, поручив ему везти меня в Сирл.

Прежде чем расстаться с Андерсоном, я спросил его, где живет отец Сида Воткинса.

– Волли Воткинс? – Он удивился. – Вы хотите с ним поговорить?

– Где мне его найти?

– У него очаровательный небольшой домик под самым Сирлом. Третий поворот налево по шоссе. Заблудиться невозможно. Других домов там нет. Волли приезжает в клуб три-четыре раза в неделю. Его здесь все знают. Они с Китти превратили свое жилище в настоящее уютное гнездышко. Когда она умерла, мы боялись, что он не переживет.

– Когда это случилось?

– Пару лет назад. В городе болтают, что она скончалась из-за тоски по сыну, но вы знаете, чего стоят эти разговоры, доктор Стид определил воспаление легких.