Что скрывалось за фиговым листком (Фиговый листочек для меня)

После этого я запер дверь на ключ, юркнул в постель и заснул сном праведника.

Волли Воткинс был прав. Сирл несомненно любил похороны.

В 10.30 ударил церковный колокол. Это послужило сигналом общего сбора жителей на Мэйн-стрит.

Плотно позавтракав, я поднялся к себе в гостиную и устроился возле окна наблюдать за церемонией. Все лавки, учреждения, почта, даже бензоколонка были закрыты. Функционировал только офис шерифа.

Я с любопытством рассматривал толпу людей, облаченных в черные одежды, детишки были одеты в белое. Эти траурные наряды, вне всякого сомнения, лежали в сундуках, куда они снова будут убраны после церемонии до следующих похорон.

Зрелище было впечатляющим.

На катафалке впереди процессии возвышался дубовый гроб с медными ручками, в котором, как я понимал, покоились останки Фрэда Джексона.

Руководил церемонией шериф Мейзон, принявший, по моим расчетам, двойную порцию своего лекарства, судя по тому, как его бросало из стороны в сторону. Он не отнимал носового платка от глаз. В двух шагах за ним находился доктор Стид в сопровождении Гарри Везерспуна, Боба Вьета, который шел, опираясь на палочку, и Сайласа Вуда. В толпе я заметил Эйба Леви. Цветов не было. Я подумал, что жители Сирла посчитали вполне достаточным собрать деньги на добротный гроб. Или же, по их мнению, безногий старый фермер-лягушатник не оценил бы цветов.

Я наблюдал за процессией, пока она не скрылась из вида, потом спустился в вестибюль отеля.

Пегги была на своем обычном месте, но на этот раз, увидев меня, она не улыбнулась.

– Ну что ж, они хоронят его по всем канонам высокого стиля, – заметил я.

– Я с вами не разговариваю! – заявила она.

Я подошел к конторке и уперся в нее локтями.

– Вы солгали мне, Пегги, когда уверяли, что были близки с Джонни, верно?

Она вспыхнула и яростно взглянула на меня:

– Уходите! Вы действуете мне на нервы!

– Вы и остальные девчонки терпеть не могли Джонни, потому что он не обращал на вас никакого внимания. Но вам хотелось казаться особенной, поэтому вы разболтали своим глупеньким подружкам, что вы с Джонни тайно любите друг друга. Постепенно вы сами уверовали в свою выдумку. Полагаю, вас это возвеличивало среди остальных, но в душе вы прекрасно понимали, что Джонни до вас нет никакого дела… Перестаньте ребячиться, Пегги, кончайте играть и пить. Нет у вас никакого горя.

Она в ярости попыталась дать мне пощечину, но я без труда схватил ее за запястье.

– Без глупостей, Пегги! Вы не ребенок!

Она вырвалась, лицо у нее перекосилось, из глаз брызнули слезы.

Повернувшись, она убежала во внутренний офис, захлопнув за собой дверь.

Мне было ее жаль, но я должен был знать правду, и теперь ее знал.

Выйдя из отеля, я пошел в офис шерифа напротив, где нашел Билла Андерсона, уныло сидевшего за своим столом.

– Ха, Дирк! – воскликнул он. – Каково ваше мнение о похоронах?

– Грандиозно… Вы говорили с почтальоном?

– Я видел его вчера вечером. У Джоша, признаться, придурковатый вид, но память превосходная. Он сказал, что до смерти Митча старина Фрэд никогда не получал писем. Первое, что пришло ему по почте, была заказная бандероль с медалью сына. После этого на протяжении шести лет регулярно первого числа каждого месяца Фрэду приходили конверты. Джош человек любопытный, он выяснил, что они из Майами.

– Первое число этого месяца было ровно пять дней назад. Конверт пришел?

– Нет. Надо думать, что корреспондент Фрэда узнал, что тот умер.

– Билл, Фрэд умер три дня назад, так что корреспондент знал, что он должен умереть.

Я оставил его сидеть с открытым ртом, сам же возвратился в отель. Церковный колокол прекратил свой печальный перезвон. Я догадался, что похороны закончились.

Пегги не было видно, когда я поднимался в свой номер. Я дописал в своем рапорте, что она солгала о своей связи с Джонни Джексоном, а также о корреспонденции, получаемой Фрэдом Джексоном ежемесячно. Заперев донесение в стол, я спустился к ленчу.

В ресторане было пусто. Я поел холодных котлет с салатом. Старый негр-официант объяснил, что, как только народ вернется с кладбища, ресторан будет забит до отказа. Я торопливо доел свою еду и пошел наверх на свой пост у окна.

Я с интересом наблюдал, как все провожавшие Фрэда в последний путь возвращались назад на Мэйн-стрит и постепенно рассеивались по своим домам. Подождав еще немного, я спустился вниз к своей машине. К тому времени все лавки открылись, траурные одеяния были спрятаны в сундуки. Сирл зажил обычной трудовой жизнью.

Я поехал на кладбище.

Для такого провинциального городишки, как этот, кладбище удивляло своими размерами и чистотой. Разыскать могилу Фрэда Джексона оказалось непросто. Я нашел ее в дальнем углу среди обветшалых плит и скромных надгробий. Здесь хоронили небогатых людей.

На свежем могильном холмике лежала охапка красных роз. Их было десятка два. Совершенно роскошные цветы, которые могли украсить самую шикарную могилу.

Подойдя ближе, я увидел карточку, прикрепленную к кусочку проволоки. Наклонившись пониже, я прочел напечатанный на ней текст:

«ПОКОЙСЯ В МИРЕ, ДЕДУШКА.

Джонни».

Глава 4

Я ехал очень быстро и прибыл в Парадиз-Сити за несколько минут до восемнадцати часов. Мне повезло: я захватил Чика в тот момент, когда он наводил порядок на своем письменном столе.

– О Господи! – воскликнул он без особого энтузиазма, увидев меня. – Послушай, Дирк, у меня свидание. Иона не станет ждать.

– У тебя неправильные идеи. Чем дольше заставлять ждать их, тем горячее они становятся… Что ты для меня раздобыл?

– Уж не воображаешь ли ты, что мы чудотворцы? Кое-что я выяснил, но совсем немного.

Он сел, то и дело поглядывая на часы, затем выдвинул один из ящиков стола.

– Вот, пожалуйста. Рапорт о Сиде Воткинсе. Пока нет никаких данных о том, что он женился или имел ребенка, но этим мы продолжаем заниматься. В армии он считался холостым, но эти данные могут быть неточными.

– Рождение Джонни Джексона не было зарегистрировано?

– Не знаю. Мы все еще не знаем. – Он протянул мне напечатанное на машинке сообщение: – Вот получай, старина, а я отбыл.